Антология - Вечный слушатель. Семь столетий европейской поэзии в переводах Евгения Витковского
Комедиант
Он всюду, он везде, он встречный-поперечный;Шпагоносящий смерд; нужды скиталец вечный;Господень попугай; всегда смешлив на вид,Он полон глупости, но в ней мастеровит,Искусный плаватель в ее морях безбрежных;Живое зеркало мгновений быстробрежных;Потешный Аристип; во храме смеха страж;Тень воплощенная; болтающий мираж.
Да, каждый должен бы сиять в искусстве этом!Он всякий раз иной — в согласии с сюжетом.Когда, по действию, он попадет на трон,Готов облечься он хоть в дюжину корон,Когда же в нищету повергнут он по роли —Решишь, что он вовек иной не ведал доли.Под маску спрятавшись, то вверх, то вниз скользя,Стоит на месте он: проста его стезя.
Мир лицедействует перед очами Бога:Иному роль нужна, в которой реплик много,Иной бегом бежит, иной лежмя лежит,Тот златом дорожит — а тот не дорожит;Но счастлив только тот, кто на златой срединеГордыней не влеком ни к бездне, ни к пучине,Разумно радуясь и не боясь невзгод,Решает: «Есть, что есть, а завтра — Бог пошлет».
Богатая невеста
Она — висячий гусь на рыночном торгу;Богиня хмурая, привыкшая в дугуСгибать своих жрецов; кость тысячи дворняжек;Свербительный объект для юношеских ляжек;Золотоперая купидова стрела;Тварь, амброй малые справляюща дела,Большие — розами; всем голубям — голубка.Она кругом вольна, однако нет поступка.Что был бы в радость ей, — но, впрочем неплохаЗабава брачная — браковка жениха.На карнавале ей во вред идет прикраса:Жених-то, чай, смекнет, что слаще перьев мясо,Веснушки — золото, иль оных просто нет,Не дарит ей морщин премена зим и лет;Коль прибывает сват — ему важны в невестеНе контуры лица, а контуры поместий,Чем толще кошелек, тем девственность полней:Кто не постиг сего, не грезит пусть о ней.Парисам нынешним — в ней образ Афродиты:Плачь, Гера бедная! Паллада, ставки биты!В ее глазах горит схидамский можжевел,Кто глянул в них на миг — уже осоловел;Украшен герб ее короной беспокойной —Объелась, бедная, и ждет утехи дойной;
Венец над сим гербом — солидная мошна,Которую круглит удачный сбор зерна, —Легко уразуметь из дивной сей виньетки,Насколь у девушки благорассудны предки,Не родословное здесь древо — целый сад:От Евы — род ее, поспоришь с сим навряд;Как подпись не узнать, и личную печатку?Не нравится рука — целуй через перчатку.Жених желанен ей, но он сродни врагу:Возьмет невесту он, но также и деньгу!«Нет» — просьба подождать, а «да» — звучит отказом.Какую хитрость здесь мужской измыслит разум?Звонок ее дверей взывает: караул!Не дергайте меня! Порог себя прогнул,Крича: я подломлюсь! Ступеньки кажут норов,Пытаясь удержать ретивых ухажеров;Ей воздают хвалы как солнцу, как луне,Но каждый думает: «Ужо достанься мне».
Несведущий медик
Он — буйвол на кольце; заменщик палача;Звон от пощечины, отвешенной сплеча;Дедила с бородой; неведатель приличий;Двукратный гробокрад; сверло мошны мужичьей;Врач в смысле том, что враль, а можно в том, что враг;Мост, что проваливать назначен бедолаг,Бредущих по нему, и в том — его отрада;Коса погибели; метла честного града;Убийца, чья рука разит наверняка:Раздатчик милостынь пустого кошелька.Концы своих усов он обратил в затычкиДля собственных ушей — чтоб не нажить привычкиВнимать излишнему, — и, сей наметив путь,Уроков лейденских не перебрал отнюдь;Мир тесен для него: судя по всем приметам,Посредничает он меж тем и этим светом, —Воздать бы похвалу занятию сему,Коль не влекло б оно во гробовую тьму;Нет проку от лекарств — есть польза от моренья:С могильщика процент он взыщет без зазренья.Он примется лечить, лишь замаячит мзда,Но размышлять при том не даст себе труда:Зубная, скажем, боль — одна из худших казней —Проходит тем верней, чем средства несуразней,Он не копается в премудром естестве —Что щупать, что смотреть, коль пусто в голове?Названья поменять — глядишь, случится чудо.Он подает всегда одно и то же блюдо.Но позаботится, чтоб новым был сосуд:Среди святых и то — новейших выше чтут.Капризы тоже впрок: для них стократ охотнейВрач обратит стопы к просторной подворотнеУ дома Роскоши: его расчет таков:Там кукла хворая средь злата и шелковЛежит, закутана в заморские уборы.— Здоровы ль, Госпожа? — Нет сил на разговоры.— Кружится голова? — Вращается весь дом!— Не мучит ли мигрень? — Терплю с большим трудом!— Желудок варит ли? — Ах, право, в нем ли дело!— Как с нижней стороны? — Уж я забыть успела,Что было и когда! — А есть ли боль внутри?— Все время, и урчит с зари и до зари!..— Ну-с, выслушаем пульс. Не должно падать духом:Фестинит несколько. Болезнь вселилась в брюхум!Ректальный газ в кишках расширился весьма,Творит перикулюм витальности ума —Вот радикс жалоб всем! Кишок покинув дебри,Газ поднимается, чиня ущерб церебре,Вертиго там царит хорибильное, — эстХворь должно истребить, и пер один присест!Симптомы налицо, де-факто и де-визу.Исчезнет кауза, коль газы снидут книзу:Вернется статус кво! Мужайтесь, госпожа,Я уврачую вас, все силы приложа.Здоровью вашему не должно жить убытком!Смирите, право, дрожь пред горьким сим напитком!Но — пейте мой декокт, а более — ничей!Адверсны снадобья у всех иных врачей!Я буду девять дней ваш верный провожатый,И льщу себя от вас услышать на десятый:Здоровье! Ты со мной! Вернулся аппетит!О прежней хворости мне мысль сама претит!..Пофрыштыкает впрямь в десятый день больная,Болезни липовой с минуты сей не зная.Вам, горожане, сим примером дан укор:В деревне бы сидеть тому, кто вправду хвор,И лучше лекарь пусть вас лечит сельский, скромный,Чем оный эскулап с латынью зуболомной.Мне говорят, мол, так назначено в судьбе:Тот спотыкается, кто учится ходьбе,Тот заикается, кто говорит — и стеколСтекольщик никогда ужели не раскокал?Нет! Буду уважать скорее палача,Что рубит яблоки, суть ремесла уча,Что изрубить в щепу немало должен чучел,Удар излишний чтоб казнимого не мучил,И не был смертный миг сверх меры омрачен:Бог милостив к тому, кто вправду обречен!
Палач
Он — мастер-смертедел; он — исполнитель права;Последней горечи острейшая приправа;Державного хлыста свинцовый налиток;Живых колосьев жнец; головоруб-знаток;В портных не числится, хоть виртуоз-раскройщик;Он конопляных струй блистательный настройщик;Возница ревностный к Хароновой ладье;Коллега лекарю, а купно и судье;Он — шеерез мирной: он хлеб свой добывает,Он лишь по скудости житейской убивает.Ему в наследный дар велит приять судьбаИ ремесло, и щит фамильного гербаСо шлемом и листвой; о таковом символеЕсть предписание старинной княжьей воли.Он от младых ногтей берется за труды,С настила головы подъемлет, как плоды,И смельчаков нагих привязывать к подмосткамОн приучается почти еще подростком.Пусть, мастером взойдя на эшафот впервой,Еще обязан он утишить трепет свой;Сие обыденно, понятно и знакомо:На людях действовать совсем не то, что дома, —Порой витийствует в кругу семьи смельчак,Среди безмолвных стен, но пред толпой зевак,Стоящих вкруг него, он храбрым быть не смеет,Теряет речи дар, глупеет и немеет,Смутнеет взор его, кружится головаИ самая душа в нем держится едва;(Друг другу мы страшны; недаром же векамиДруг друга звали мы свирепыми волками).Простительно тому, кто, в зрящих сея страх,Подобья Божий легко крушит во прах;Пока немотствует, испуг тая глубокий,Тысячерукий зверь, Народ тысячеокий.Судья закон блюдет во всем, до мелочей.Но недействителен закон для палачей,Освистан будет он, побит камнями грубоЗа лопнувшую вервь, за шею вполразруба;Во мрак узилища, в железины оков,Сокрыта Истина за тяжких семь замков,Палач — заступник ей: он верен и испытан,Железный панцирь лжи ломает и сверлит он,А Истина лежит, чуть брезжа в глубине,Гноима казнями, терзаема в огне.Он истомлен жарой, зане к работе жаден,Послушен как топор и столь же сердцем хладен.Что гневаться ему, секущему сплеча?Не в подневольности ль прощенье палача?Здесь неуместна месть, и гнев немного значит:Законов нет для тех, кто сызмала палачит.В плотине ханжества, покорствуя судьбе,Он роет ямы тем, кто вырыл их себе.Сердца — суть палачи, но лишь одно, не боле,Не плачет на мильон о палачевой доле.
Трактирщик
