Автор неизвестен - Исландские саги. Ирландский эпос
— Хватит с меня! — воскликнул Фердиад. — Теперь я поражен тобою насмерть. Но только вот что: мощный удар ты мне нанес пальцами ноги и не можешь сказать, что я пал от руки твоей.
И еще он прибавил:
— О Пес, искусный в боевых приемах,Не должен был ты убивать меня!На тебя перейдет вина моя,На тебя теперь моя кровь падет!Зол жребий того, кто пал в боюКто низвергнут в бездну предательства!Слаб голос мой, умираю я,Увы, отлетает уж жизнь моя!Перебиты ребра мои насмертьВсе сердце мое залилось кровьюНе было мне удачи в бою,Я поражен тобою, о Пес!
Одним прыжком Кухулин очутился рядом. Обхватив тело обеими руками, он перенес его, вместе с оружием, доспехами и одеждой, через брод, чтобы водрузить этот трофей победы на северной стороне брода, не оставив его на южной, средь мужей Ирландии. Он опустил его на землю, но тут, пред челом убитого Фердиада, свет померк в глазах Кухулина, слабость охватила его, и он лишился чувств.
Увидел это Лойг, увидели и мужи Ирландии и двинулись все, чтобы броситься толпой на него.
— Поднимайся скорей, Кухук! — воскликнул Лойг. — Мужи Ирландии идут на тебя, и это будет уж не поединок, но толпой нападут они на тебя, чтобы отомстит за смерть Фердиада, сына Дамана, сына Даре, сраженного тобой.
— К чему вставать мне, мальчик? — сказал Кухулин. — Вот здесь лежит он, пораженный мною!
И они обменялись речами:
Лойг
Поднимись, о Пес боевой из Эмайн!Всегда ты должен быть тверд духомТы поразил бойца ФердиадаБогом клянусь, тяжек удар твой!
Кухулин
К чему теперь мне вся твердость духа?Тоска и безумье мной овладелиПред лицом этой смерти, что причинил яНад этим телом, что я сразил.
Лойг
Скорей хвалиться тебе подобаетЧем убиваться над этой смертьюНад грозным врагом с копьем кровавымТеперь ты стонешь, рыдаешь, плачешь!
Кухулин
Пусть отрубил бы он мне ногу,Пусть отрубил бы он мне руку, —Все было б лучше, лишь бы осталсяОн сам в живых, коней повелитель!
Лойг
То, что случилось, все ж утешительнейДевушкам в собранье Красной Ветви,Ведь он убит, а ты жив остался,Не шуткой была ваша схватка смертная.
Кухулин
С того самого дня, как стал я в КуалнгеНа дороге Медб с надменной силой,Не без славы была кровавая бойня,Многих бойцов уже перебил я!
Лойг
Не знал ни разу ты сна спокойногоС того дня, как бьешься с вражеской ратью:Все войско наше — лишь ты один.Рано ж тебе вставать приходилось!
Принялся Кухулин стонать и оплакивать Фердиада. Говорил он:
— Горе тебе, о Фердиад, что не спросил ты никого из испытавших подвиги смелости и ловкости моей, прежде чем выйти против меня на бой-поединок!
Горе тебе, что Лойг, сын Риангабара, не напомнил в укор тебе годов обучения нашего в ловкости воинской, годов побратимства!
Горе тебе, что не внял ты увещаниям мудрого Фергуса!
Горе тебе, что Конал прекрасный, Победоносный, в боях непобедимый, не помог советом тебе, напомнив годы обучения нашего общего.
Ибо эти мужи отвели бы твой ум от посольств, пожеланий, свиданий, посулов обманных, хитроумных женщин из Коннахта!
Ибо ведают эти мужи, что не родился еще тот, кто был бы способен наносить такие удары великие, тяжкие коннахтам, какие я наношу им, — и никогда не родится!
Ибо нет мне равного в управлении щитами, мечами и копьями, в игре на доске боевой, в управлении конями иль колесницей!
Теперь не найдется руки бойца, разящей героев, как их разила рука Фердиада, подобного облаку!
Теперь не услышать дикого плача Бодб с губами красными, какой испускала она, когда Фердиад пролом совершал в рядах бойцов, над грудой щитов!
Теперь вовек не предложит другому Круахан договора такого, какой заключил он с тобой, о краснолицый сын Дамана!
Окончив плач свой, Кухулин оторвался от головы Фердиада и сказал:
— О Фердиад, предали и обрекли тебя на гибель мужи Ирландии, побудив на бой-поединок со мной; ибо нелегко вести бой-поединок со мной при угоне быка из Куалнге.
И еще он прибавил:
— О Фердиад, ты пал жертвой вероломства!Была горькой встреча наша последняя!Вот нынче ты мертв, я ж остался жив.Будет вечной тоска разлуки вечной!Когда мы были с тобою вместеТам, у Скатах, Уатах и Айфе,Казалось нам — во веки вековДружбе нашей конца не будет.Мила мне алость твоя благородная,Мил твой прекрасный, совершенный образ,Милы твои очи синие, ясные,Мила твоя мудрость и речь складная.Не ходил еще в бой, рассекая кожу,Не распалялся еще боевым пылом,Не носил щита на плечах широкихТебе подобный, о румяный сын Дамана!Никогда не встречал я на поле битвыС той поры, как пал единородный сын Айфе,Тебе подобного в подвигах ратных, —Не сыскал я такого, о Фердиад, доныне.Финдабайр, дочь королевы Медб,Со всею дивною красою своей,Была для тебя, о Фердиад, не больше,Чем ветка ивы на холме песчаном!
Кухулин устремил свой взор на тело Фердиада.
— Ну что ж, господин мой Лойг, — сказал он, — раздень Фердиада, сними с него боевой наряд и одежду, чтобы поглядеть нам на пряжку, ради которой он пошел на бой-поединок.
Подошел Лойг к телу Фердиада и раздел его. Он снял с него боевой наряд и одежду, и Кухулин увидел пряжку. Снова начал он стонать и оплакивать Фердиада, говоря такие слова:
— Горем стала золотая пряжка,О Фердиад, повелитель рати,Ты, наносивший удары тяжкиеБлагородной, победоносной дланью!Венец волос твоих светлых, курчавыхБыл так огромен и дивен красой!Словно лиственный гибкий поясОблекал твой стан до самой смерти.О, наше милое побратимство!О, зоркий взгляд благородного ока!Помню щит твой с бортами золотыми, —Драгоценную доску для шахматных ударов!Помню запястье из светлого серебраВокруг руки благородной твоей,Помню меч твой, столь превосходный,И твой пурпурный лик прекрасный!Что ты повержен рукою моею —Это было неладным делом.Не был прекрасен наш поединок,Горем стала золотая пряжка!
— А теперь, господин мой Лойг, — сказал Кухулин, — разрежь тело Фердиада и извлеки из него рогатое копье — ибо я не могу остаться без моего оружия.
Подошел Лойг к телу Фердиада, разрезал его и извлек из него рогатое копье. Увидел Кухулин свое окровавленное, красное оружие рядом с телом Фердиада и сказал такие слова:
— О Фердиад, скорбно наше свиданье!Вот вижу тебя кровавым и бледным.Не смыть крови с моего оружья,Ты ж распростерт на смертном ложе!Если б были мы там, в стране восточной,Как прежде, у Скатах, Уатах и Айфе, —Не были б белы теперь твои губыПредо мною, среди оружья.Наша наставница нас связалаСлавною связью союза дружбы,Дабы не вставали чрез нас раздорыМеж племенами светлой Ирландии.Печально утро, это утро марта,Принесшее смерть сыну Дамана!Увы, вот пал мой любимый друг,Алою кровью напоил я его!Скорбное дело случилось с нами,Вместе у Скатах воспитанными.Я изранен весь, залит кровью алой,Ты ж не сядешь на колесницу вновь!Скорбное дело случилось с нами,Вместе у Скатах воспитанными.Я изранен весь, и кровь запеклась,Ты же мертв совсем, без возврата, навек.Скорбное дело случилось с нами,Вместе у Скатах воспитанными.Тебя смерть сразила, я же бодр и жив.Биться в яром бою — вот удел мужей.
— Ну что ж, Кухук, — сказал Лойг, — уйдем теперь от брода. Слишком долго мы здесь пробыли.
— Да, пойдем, — отвечал Кухулин. — Знай, что игрою, легкой забавой были для меня все бои и поединки, которые я выдержал здесь, по сравнению с боем-поединком с Фердиадом.
И еще сказал он — таковы его слова:
