Ссянъчхон кыйбонъ (Удивительное соединение двух браслетов) - Автор Неизвестен -- Древневосточная литература
Он положил в карман [листок с] начальной строфой стиха и тысячу золотых, откланялся и вышел за ворота. Чхоса пошел, следом и, взяв его за руку, с волнением сказал:
— Старая хозяйка боится, что вы увлечетесь вином, и не верит, что снова увидит вас. Когда вы станете знатным, получите высокий чин, не забудьте ничтожных людей из горного захолустья!
Юноша растроганно увещевал его:
— Зачем говорить ненужные слова, если годы ваши еще не клонятся к закату, а черные волосы еще не побелели? Хотя, ваш ничтожный зять и неразумен, но разве он может забыть вашу, дружбу?
Чхоса, преисполненный глубоких чувств, сжал его руку.
Юноша, простившись с ними, день и ночь ехал в столицу. Прибыв в Наньцзин, он отправился к площадке для экзаменующихся. Взглянув на тему сочинения, он в одно мгновение написал и представил его. Вскоре чонтугван [27] перед дворцом огласил имя сдавшего экзамен первым:
— Ли Хён, уроженец Цзиньчжоу, пятнадцати лет. Отец его — бывший сиран Ли Мён.
Юноша вышел вперед и поднялся на площадку для экзаменующихся. Он был очень грустен. Его представили государю, все во дворце были поражены [талантом и молодостью] Ли Хёна. Государь пожаловал ему цветущую ветку, платье синего цвета и удостоил его звания халлим хакса [28]. Юноша в ответ поклонился и сказал:
— Мой отец живет на родине в Цзиньчжоу. Вот уже много лет он ждет у ворот, а я мечтаю лишь о том, чтобы, получив приказ государя, почтительно ухаживать за родителями.
Государь разрешил. Юноша несколько раз поблагодарил его за милость. Когда он вышел за ворота дворца, сотни чиновников окружили его.
Юноша ничего не знал о здоровье отца и был в, смятении. Он сетовал на то, что не может взять крылья у гуся и передать радостную весть матери. Разве он мог хоть на минуту предаться радости? И той же звездной ночью отправившись в путь, он прибыл в Цзиньчжоу. Правитель Цзиньчжоу достойно встретил его. Юноша спросил его нетерпеливо:
— Где здесь дом сирана Ли?
— Не имеете ли вы в виду бывшего сирана Ли Мёна? — спросил тот.
— Совершенно верно, — ответил юноша.
Тогда правитель сказал:
— Пять лет тому назад он был убит любовником наложницы Хон Нан. Правитель посадил в темницу и любовника и наложницу, я сам чинил допрос. Действительно, все так и оказалось. Родственников у него не было, и правитель за неимением истцов, не решил дела и заключил [преступников] в темницу. Ли был похоронен со всеми [подобающими] церемониями. А почему вы интересуетесь?
Юноша упал без сознания. Правитель привел его в чувство и спросил о причине. Едва очнувшись, юноша заплакал:
— Я сын сирана Ли. Моя любимая мать, когда была беременна мною, попала в беду по вине этой Хон Нан. Она отправилась в Сучжоу к своим родственникам, но случилось несчастье, и она разрешилась мной в одиночестве, скитаясь у Сицзина. Я всегда питал глубокие сыновние чувства к отцу, но был мал, а путь далек, и потому я только сейчас явился сюда, получив благословение неба — меня украсили золотым цветком корицы, я добился почестей и славы. Я в отчаянии от того, что не знаю отца. Я ехал сюда и днем и ночью и разве мог подумать хотя бы во сне, что придется пережить такое горе, какого не выдержит [даже] небо?
Он снял шляпу, украшенную цветком корицы, распустил волосы и зарыдал так, что [у него] перехватило дыхание. Правитель спросил, чем он может помочь. Юноша попросил показать могилу отца. Правитель направился к могиле, а Ли Хён, поддерживаемый слугой, шел за ним, думая о том, что он [уже] семь лет тоскует по отцу, а мать его преследуют несчастья. Душа его омрачилась. Он сломал ветку коричных цветов, которые достались ему так неожиданно, и отправился к отчему дому. «Посмотреть бы с улыбкой на отца, — думал он. — Вечно меня преследуют нежданные-негаданные беды; тоска, заслонившая небо, безграничная скорбь терзает душу. Жизнь угасает». Когда он увидел могилу отца, к которой шел тысячу ли, ноги у него стали подкашиваться. Он шел, поддерживаемый слугой. Упав на могилу, юноша от горя [на некоторое время] лишился чувств. Долго он лил горючие слезы, в голосе его слышалась скорбь. Правитель и чиновники не могли прервать его стенаний. Но вот он приказал чиновникам привести сюда Хон Нан и ее любовника. Вскоре тюремщик привел связанных преступников. Когда юноша увидел их, гневу его не было границ. Разложили палки, преступников привязали и строго наказали. Допросили, почему они убили сирана. Мужчина ответил:
— Мое имя Хо Ма. У нас с Хон Нан издавна были отношения, как при дожде из облака[29]. Я отправился торговать на Рюкю, а когда вернулся, узнал, что сирая увел к себе Хон Нан. Я дал волю гневу и в такой-то год, луну и день заколол его — это случилось в час ыльса.
Затем стали допрашивать Хон Нан, и она со вздохом сказала:
— Меня насильно взял к себе господин Ли. И, хотя я стала его [наложницей], я ничего не знала о том, что Хо Ма убил господина Ли.
Юноша в великом гневе закричал:
— Своим коварством ты выгнала законную супругу Чин и, наконец, погубила моего отца. Небо и земля полны твоим преступлениями. Но теперь все раскрылось!
Юноша пригрозил им, и они, пав ниц, во всем признались. Ли Хён отрубил им головы и, повесив их перед могилой, прочитал поминальную табличку: «В такой-то день, луну и год ваш недостойный сын Хён, проливая горючие слезы, погруженный в печаль, в двух-трех строках говорит о своей скорби. Мое преступление наполнило небо и землю. Я не знал в лицо, своего отца. Живя преступником среди людей, я ничем не отличаюсь от животных. Я ухаживаю за одинокой матерью. Одиноко и бесприютно скиталась она у Сицзина и нашла прибежище у нищей старухи. Прошло более десяти лет, а мои, мысли все время были обращены в ту сторону, где жил отец. Тоска моя безгранична. Я горюю о том, что до сих пор не мог прибыть к отцу. Я был молод и не мог преодолеть, расстояния в тысячу ли. Дни и ночи я надеялся на судьбу, но меня преследовали несчастья. Теперь волей случая я получил милость неба. Я первым сдал экзамены на чин и хотел, отправившись на родину,
