Прем Сагар - Лаллу Джи Лал
Когда Паванарекха так сказала, тогда Друмалик вдруг царицу за: руки схватил, к себе привлек, и что хотел, то сделал. Такою хитростью добившись наслажденья, он снова сделался таким, как был. Тогда-то рани в скорбь великую пришла; страдая тяжко, закричала: „О беззаконный!. О злодей! Чандал![60] Какую мерзость здесь ты совершил! Ты чистоту мою навеки погубил! Проклятие отцу и матери твоим и гуру, который дал тебе такой злой ум! О почему бесплодной не осталась мать твоя, зачем тебе, такому злому сыну, она рождение дала? Злодей! Кто, приняв образ мужа, губит непорочность женщины, тот попадает в ад на многие рожденья!“ Друмалик молвил: „Царица! Не проклинай меня! Тебе я отдал плод закона своего! Когда бесплодной я увидел здесь твою утробу, в моей душе была великая печаль, теперь она исчезла. Теперь явилася в твоей утробе сила и на десятом[61] месяце родишь ты сына!“. И силой тела моего твой сын здесь покорит все девять стран земли[62] и будет царствовать, с самим шри. Кришной джи в борьбу он вступит! Ведь некогда меня Калнеми[63] звали, тогда я с Вишну воевал. Когда теперь, рождение приняв, пришел я в мир опять, тогда Друмаликом меня здесь стали называть. Я сына дал тебе. Ты ни о чем не беспокойся больше!“. Когда Друмалик, так сказав, исчез, царица, поразмыслив, успокоилась душой.
Что ждет кого из нас в грядущем,
Меняет то всю нашу сущность:
Займет всю душу то, что ждет,
Другие мысли в ней убьет.
И в это время тут ее нашли: к ней подошли ее подруги и подружки. Увидев, что наряд царицы не в порядке, одна подружка закричала: „Где задержалась ты так долго, и что с тобой здесь приключилось?“ Паванарекха молвила: „Послушайте, подружки, меня одну оставили в лесу вы, явилась обезьяна, она меня в конец измучила! От страха перед ней я все еще дрожу всем телом!“ Услышав это, все они обеспокоились, царицу взяли, на колесницу посадили и привезли домой. Когда исполнилося десять месяцев, и дни исполнились, то у нее родился сын. В тот час такая страшная повсюду буря поднялась, что от нее земля заколебалась, настала тьма такая, что день в ночь обратился; с небес срываясь, падать стали звезды, гром гремел и молния сверкала.
Так в светлой половине[64] магха[65] месяца, в тринадцатый день Брихаспати — четверг, рождение принял Канса. Тогда царь Уграсен на радостях созвал всех музыкантов и певцов, что были в городе, велел устроить пир; затем послал он пригласить с великой честью и почетом брахманов, всех пандитов[66] и звездочетов. Сам царь с большим почтением сидения им предложил и усадил. Тогда астрологи, закончив вычисленья[67], и обсудив момент рождения; сказали: „Земли владыка! младенец сей, Канса именем, в твоем роду родился; велик, могуч он будет; ракшасов он привлечет к себе и царством будет править; он будет угнетать богов и верных Хари, он царство у тебя отнимет и потом погибнет от руки святого Хари!“
Сказание поведав это, Шукадева муниджи царю Парикшиту сказал: „О царь! Теперь поведаю сказанье я о брате Уграсена, Деваке, как было у него четыре сына и семь дочерей, и как он семерых за Васудева выдал замуж. Из них седьмая Деваки была, рождение которой радость принесло богам.
У Уграсена было девять сыновей, и старше всех был Канса. Когда родился он, подрос, то стал творить различные бесчинства; пойдет он в город, там маленьких детей поймает, уведет, в пещере горной заключит, убьет, а к тем, кто был побольше, взберется он на грудь, за горло схватит и задушит. Никто нигде не мог спастись от этого несчастья, своих детей все стали прятать. Народ сказал: „Злодей великий Канса! Не Уграсена сын, на горе нам откуда взялся он? Должно быть это грешник страшный здесь родился, нам на горе, который погубил весь город!“ Услышав это, Уграсен позвал его к себе и долго увещал, но все его слова не доходили до души. Тогда в великом горе и печали он сказал: „Зачем я породил такого сына! О почему бездетным не остался я! Ведь говорят: «Когда злой сын в дому рождается, тогда и слава и закон из дома удаляются!» Когда исполнилося Кансе восемь лет, то он пошел походом на страну Магадху[68]. А Джарасандх[69], царь тамошний, большой воитель был. С ним встретившись, он с ним вступил в единоборство. Увидел царь тот Кансы силу, признал себя он побежденным, и выдал за него своих двух дочерей. И Канса с ними в Матхуру вернулся и пуще прежнего стал с Уграсеном враждовать. Однажды в гневе своему отцу он молвил: „Не смей произносить ты имя Рамы[70], молися только Махадеву!“[71] Царь сказал: „Но Рама — мой создатель, моих страданий врачеватель, и если я его не стану почитать, то, в беззаконье впав, как перейду я через океан бывания?“ Услышав это, Канса в ярости схватил отца и отнял царство все его, а в городе под звуки барабана[72] объявить велел он так: „Никто не смеет жертвы приносить, давать дары, закон и подвиги творить и имя Рамы здесь произносить!“ Тогда то поднялось такое беззаконье, что страдания посыпалися на корову, брахмана и всех, кто Хари почитал; на землю бремя тяжкое легло. Когда же Канса у царей всех отнял царства, то с полчищем своим пошел походом на царя небес, на Индру[73]. Тогда ему советник так сказал: „О махарадж! Без совершенья подвигов не можешь овладеть ты троном Индры, благоволи оставить гордость силою своей. Смотри, как гордость погубила Равана[74]и Кумбхакарну[75]: в роду их не осталось никого в живых!“
Сказанье это рассказав, шри Шукадев джи так сказал царю Парикшиту: „О царь! Когда настали на земле такие беззакония, тогда земля в великом горе, в страхе, коровы образ приняв, с мычанием отправилася в мир богов и к Индре
