Рассказы о необычайном - Пу Сунлин
Взглянул он вглубь ущелья – и видит, что где-то средь чащ и цветочных полян как будто притаилась деревушка. Сошел с горы, направился в деревню. Видит, домов хоть немного и все они крыты соломой, но вид у них очень нарядный и милый. У входа в один дом, что к северу, растут зеленые ивы, а за забором видны персики и абрикосы, еще в полном цвету и вперемежку с высоким и стройным бамбуком; в листве порхают и щебечут вольные птицы. Ван подумал, что это, пожалуй, сад и дом какого-нибудь ученого, и не посмел ни с того ни с сего войти, но, оглянувшись вокруг и высмотрев против дома большой и гладкий камень, уселся на него и решил на нем отдохнуть. Вдруг слышит, как за забором девушка протяжно зовет какую-то Сяо-жун кокетливо-нежным голосом. Только что он прислушался, как девушка прошла из восточной части в западную с цветком абрикоса в руках, наклонилась и стала закалывать шпильку. Увидя студента, остановилась и, еле сдерживая смех, вернулась обратно. Ван пристально всмотрелся: так и есть, что она – та самая, которую он встретил на празднике. Сердце его забилось бешеною радостью, но как войти, под каким предлогом? Хотел было назвать тетку, но, не будучи знаком с нею, побоялся ошибиться. Спросить некого. И вот он, то сидя, то лежа, то гуляя взад и вперед с утра и до захода солнца, просмотрел все глаза, даже забыл о голоде. Лишь от времени до времени он видел, как девушка, выставив половину лица, приходила посмотреть на него и делала вид, что удивляется, почему он не уходит. Наконец вышла старуха, опираясь на палку, и обратилась к студенту с вопросом:
– Откуда вы, господин? Мне говорят, что вы пришли с утра и сидите здесь до сих пор. Что вы хотите делать? И разве ж вы не голодны?
Ван быстро вскочил на ноги и, приветствуя старуху, отвечал:
– Хочу повидать своих родственников.
Старуха была глуха; она растерянно сказала:
– Не слышу!
Ван повторил громче. Тогда старуха спросила:
– А как фамилия ваших почтенных родственников?
Студент ответить не мог. Старуха засмеялась.
– Как странно, – сказала она, – даже фамилии не знаете: каких же родственников можно разыскать, не зная их имени? Гляжу я на вас и вижу, что вы ученый дурень. Идемте-ка лучше за мной. Я дам вам поесть. Дома у меня найдется для вас и небольшая постель. Проспитесь, а утром отправляйтесь себе домой, узнайте наконец фамилию ваших родственников и приходите опять искать: ничего, не опоздаете!
Ван только теперь почувствовал голод и в надежде поесть, а главное, в сознании, что это приближает его к красавице, сильно обрадовался и пошел в дом вслед за старухой. Видит: во дворе дорога устлана ровным белым камнем и красные цветы сжимают ее с обеих сторон, лепесток за лепестком падая на ступени. Прошли к западу, открыли еще ворота[404] – весь двор усажен цветами, повсюду парники, куртины. Старуха ввела гостя в дом. Белые стены сверкали, как зеркала. В окна влезали, словно чего ища, ветви дикой яблони. Циновки, столы, сиденья – все блистало, сверкало чистотой. Только что Ван уселся, как кто-то стал на него украдкой поглядывать в окно. Старуха крикнула:
– Сяо-жун, скорее готовь обед!
Служанка за стеной издала ответный крик. Ван сидел и подробно рассказывал, кто кому и как приходится. Старуха спрашивает его:
– Вашему деду по матери не была ли фамилия У?
– Да!
Старуха изумилась и промолвила:
– Да вы ведь мой племянник! Ваша мать – моя сестра. Сколько лет уже, как мы друг о друге ничего не знаем! Это потому что мы бедны, да и в доме нет подростка-мальчика… А ты, племянник, вот уже какой вырос, я и не признала тебя!
– Да я к вам ведь и шел, тетя, – сказал студент, – но, знаете, второпях забыл вашу фамилию.
– Твоей старухе фамилия Цинь. У меня детей нет. Есть, правда, нежное существо, да и то не от меня, а от другой. Ее мать вышла снова замуж, а ее оставила мне на воспитание. Она очень неглупа, но не совсем-то воспитанна: только и знает, что беззаботно веселится. Вот сейчас я пошлю за ней, пусть придет тебя приветствовать.
Через некоторое время прислуга изготовила и внесла пищу: оказались цыплята, в горсточку величиной. Старуха угощала студента. Когда кончили и прислуга пришла убрать посуду, старуха сказала ей:
– Позови сюда барышню Ин.
Прислуга вышла. Прошло довольно много времени. Ван слышит, что за дверью кто-то тихо смеется. Старуха говорит:
– Ин-нин, здесь сын твоей тетки.
За дверями не прекращались взрывы смеха. Служанка втолкнула барышню в комнату, и та, зажав рот, безостановочно смеялась. Старуха посмотрела на нее сердито.
– Здесь гость! Что за манера смеяться, захлебываясь, хи-хи-хи да ха-ха-ха?
Девушка стояла, сдерживая смех. Студент сделал приветствие. Старуха представила его:
– Это господин Ван, сын твоей тетки. Одной семьи, а друг друга не знаем! Не смешно ли?
Студент спросил, сколько сестрице лет. Старуха не разобрала. Студент повторил, а девушка так и смеялась вовсю, не могла даже головы поднять и смотреть прямо. Старуха продолжала:
– Я сказала ведь, что она маловоспитанна: вот и видно. Уже шестнадцать лет, а глупенькая, словно младенец!
– Она моложе меня на год, – сказал студент.
– А! Тебе, значит, семнадцать, – отвечала старуха. – Ты не родился ли в год Гэн-у[405] и не под «конем» ли ты?[406]
Ван кивнул головой утвердительно. Тогда старуха опять спросила:
– Кто твоя жена?
– Нет у меня
