Сюэцинь Цао - Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.
– Что это значит? – удивилась матушка Цзя.
– А то, что нужно распустить слух, будто отец решил женить Баоюя на барышне Линь Дайюй. Посмотрим, как Баоюй к этому отнесется. Если останется равнодушным, беспокоиться нечего. А обрадуется – тогда хлопот не миновать!
– Допустим, он обрадуется, – произнесла госпожа Ван. – Что тогда?
Фэнцзе наклонилась к госпоже Ван и что-то прошептала на ухо.
– Да, да, – закивала госпожа Ван. – Неплохо!
– Хватит вам шептаться! – с шутливым укором произнесла матушка Цзя. – Хоть бы мне рассказали, что собираетесь делать!
Опасаясь, что намеков матушка Цзя не поймет, а если сказать прямо, кто-нибудь услышит, Фэнцзе стала шептать ей на ухо. Сначала матушка Цзя ничего не поняла, но когда Фэнцзе ей все разъяснила, расплылась в улыбке.
– План, конечно, хороший, – сказала она, – но ведь Баочай будет страдать! А о Дайюй и говорить не приходится!
– Мы скажем только Баоюю, – стала успокаивать ее Фэнцзе. – А остальным строго-настрого прикажем молчать.
Вошла девочка-служанка и доложила:
– Вернулся второй господин Цзя Лянь!
Опасаясь, как бы матушка Цзя не узнала от него о кончине Ван Цзытэна, госпожа Ван незаметно сделала знак Фэнцзе. Та поспешила навстречу мужу и предупредила, чтобы ничего не рассказывал бабушке. Они вместе прошли в комнату госпожи Ван и стали ее дожидаться. Госпожа Ван вскоре пришла и сразу заметила, что у Фэнцзе глаза покраснели от слез.
Цзя Лянь приблизился к госпоже Ван и справился о здоровье. Затем рассказал о своей поездке и сообщил:
– Есть высочайшее повеление о пожаловании покойному посмертного титула Ученейшего и Прилежнейшего гуна. Членам семьи покойного приказано сопровождать гроб с телом к месту погребения, а чиновникам из учреждений, находящихся на пути следования, оказывать им всяческое содействие. Они тронулись в путь еще вчера. Жена вашего брата кланяется вам и весьма сожалеет, что из-за неблагоприятного стечения обстоятельств не может приехать в столицу излить вам душу. Кроме того, ей стало известно, что мой шурин Ван Жэнь собирается в столицу, и если она встретит его по пути, непременно велит ему побывать у вас, и он все вам расскажет.
Незачем описывать, какова была скорбь госпожи Ван. Фэнцзе всячески ее утешала.
– Отдохните немного, госпожа! – проговорила она. – А я приду вечером, и мы посоветуемся, как быть с Баоюем.
Она оставила госпожу Ван и вместе с Цзя Лянем возвратилась домой. Фэнцзе рассказала мужу о предстоящей свадьбе Баоюя и попросила послать людей для обустройства покоев.
Но об этом речь пойдет ниже.
Однажды после завтрака Дайюй в сопровождении Цзыцзюань отправилась навестить матушку Цзя. Ей хотелось справиться о здоровье бабушки, а заодно немного рассеяться.
Едва выйдя из павильона Реки Сяосян, она вдруг вспомнила, что забыла платочек, и послала за ним Цзыцзюань, а сама медленно пошла вперед.
Добравшись до моста Струящихся ароматов, Дайюй свернула за горку, где когда-то вместе с Баоюем хоронила опавшие лепестки цветов, и вдруг услышала плач и причитания.
Девушка прислушалась, но ни голоса не узнала, ни слов не разобрала. Движимая любопытством, Дайюй, неслышно ступая, пошла к тому месту, откуда доносился плач, и увидела большеглазую девочку с густыми бровями. Это была служанка.
Дайюй подумала, что ее хотят выдать замуж насильно, и она пришла сюда выплакаться.
«Но какие чувства могут быть у этой глупышки! – Дайюй даже стало смешно. – Ведь это простая служанка для черной работы. Видимо, кто-то из старших служанок ей дал нагоняй…»
Дайюй внимательно оглядела девочку, но не смогла определить, чья она. Девочка же, завидев Дайюй, перестала плакать, вскочила и принялась утирать слезы.
– Ты чего плачешь? – спросила Дайюй.
– Барышня Линь! – воскликнула девочка, готовая снова разразиться слезами. – Посудите сами! Они разговаривали, я не знала, в чем дело, и сказала не то, что следовало, а старшая сестра меня за это поколотила!
Дайюй сначала ничего не поняла и спросила:
– Как зовут твою сестру?
– Чжэньчжу, она служанка старой госпожи, – отвечала девочка.
Только теперь Дайюй стало ясно, что девочка эта из комнат матушки Цзя.
– Как тебя зовут?
– Сестрица Дурочка.
– За что же тебя поколотили? – поинтересовалась Дайюй, не скрывая улыбки. – Что ты такое сказала?
– Ничего особенного! – воскликнула девочка. – Сказала, что наш второй господин Баоюй женится на барышне Баочай.
Словно гром грянул среди ясного неба. У Дайюй все перепуталось в голове. Но она нашла в себе силы сказать:
– Пойдем со мной!
Дайюй отвела девочку в то место, где они с Баоюем хоронили опавшие лепестки. Здесь не было ни души, и Дайюй, забыв об осторожности, выпалила:
– А что за дело твоей сестре до того, женится второй господин Баоюй на барышне Баочай или не женится? За что, собственно, она тебя поколотила?
– Господин Цзя Чжэн скоро уезжает, и вот старая госпожа, госпожа Ван и вторая госпожа Фэнцзе решили обо всем договориться с тетушкой Сюэ и взять барышню Баочай к себе, – принялась объяснять сестрица Дурочка. – Говорят, что это обрадует второго господина, да и… – Тут она захихикала и, наконец, сказала: – А сразу после свадьбы собираются просватать барышню Линь…
Дайюй была ошеломлена. А сестрица Дурочка продолжала трещать без умолку:
– Я и не знала, что служанкам запрещено об этом болтать, чтобы не смущать барышню Баочай. Однажды взяла да сказала Сижэнь, служанке второго господина Баоюя: «Интересно у нас получается: барышню звали Бао, теперь будут звать второй госпожой Бао, а мужа ее зовут второй господин Бао!..» Подумайте, барышня Линь, что обидного я сказала Чжэньчжу? А она ко мне подскочила, надавала пощечин, стала кричать, что я несу всякую чепуху, не уважаю приказания старших и что меня следовало бы выгнать из дома! Откуда мне было знать, что господа запретили об этом вести разговоры?! Хоть бы кто-нибудь из служанок сказал, а то сразу бить!
Слезы снова навернулись на глаза девочки.
Как невозможно определить, что за вкус у смеси масла, острого соевого соуса, сахара и уксуса, так не могла Дайюй разобраться в охвативших ее противоречивых чувствах. Постояв немного в растерянности, она дрожащим голосом сказала:
– Не болтай глупостей. А то услышат, и не миновать тебе порки. Иди!
Дайюй круто повернулась и пошла в сторону павильона Реки Сяосян. Будто груз в тысячу цзиней взвалили ей на плечи; ноги сделались ватными, и Дайюй еле плелась. Неизвестно, сколько времени девушка добиралась до моста Струящихся ароматов. Она сбилась с дороги и прошла лишнее расстояние, равное двум полетам стрелы.
У моста Струящихся ароматов она зачем-то свернула в сторону и побрела вдоль плотины.
Цзыцзюань тем временем сбегала за платочком, но, вернувшись, барышни не нашла. Бросилась искать и вдруг увидела Дайюй, которая брела, шатаясь словно пьяная; лицо было белее снега, глаза блуждали, как у безумной.
Впереди, быстро удаляясь, шла девочка-служанка, но Цзыцзюань издали ее не узнала.
Взволнованная, подбежала Цзыцзюань к своей барышне и спросила:
– Почему вы вернулись? Не пошли к старой госпоже?
– Я пойду к Баоюю, – ответила Дайюй. – Мне надо его кое о чем спросить.
Цзыцзюань терялась в догадках. Ей пришлось взять девушку под руку и вести к дому матушки Цзя.
Подойдя к дверям, Дайюй словно очнулась от кошмарного сна, повернула голову и, увидев Цзыцзюань, спросила:
– Ты зачем сюда пришла?
– Принесла вам платочек, – ответила Цзыцзюань. – Я вас увидела возле моста, догнала и спросила, куда вы идете, но вы будто не слышали.
– А я-то думаю: как ты сюда попала? – проговорила Дайюй. – Решила, что ты пришла навестить Баоюя!
Видя, что творится с Дайюй, Цзыцзюань догадалась, что девчонка, которую она заметила возле моста, что-то ей наболтала.
Больше всего Цзыцзюань боялась, как бы Дайюй вдруг не встретилась с Баоюем. Ей казалось, что Дайюй тоже помешалась. «Если они встретятся, – думала она, – беды не миновать».
И все же Цзыцзюань не осмелилась ослушаться барышню и, взяв под руку, повела в дом.
И – о чудо! – когда они подошли к дверям и Цзыцзюань хотела отодвинуть дверную занавеску, Дайюй вдруг почувствовала необычайный прилив сил, оттолкнула руку служанки, сама откинула занавеску и вошла.
В комнате царила мертвая тишина. Матушка Цзя спала, а служанки, воспользовавшись этим, разбежались: одни играли, другие решили вздремнуть, третьи в прихожей клевали носом в ожидании, пока старая госпожа проснется.
Сижэнь, услышав шорох занавески, вышла из внутренних покоев.
– Садитесь, барышня! – пригласила она Дайюй.
– Второй господин Баоюй дома? – осведомилась девушка.
Только было Сижэнь собралась ответить, как вдруг заметила, что Цзыцзюань из-за спины Дайюй делает ей знаки держать рот на замке.
Сижэнь ничего не поняла, но на всякий случай предпочла молчать. Тогда Дайюй, не обращая на нее внимания, направилась во внутреннюю комнату и увидела Баоюя. Он не поднялся ей навстречу, не предложил сесть, а только смотрел на нее вытаращенными глазами и глупо хихикал.
