Повесть о заколдованных шакалах. Древние тамильские легенды. - Автор Неизвестен
«О великая и прекрасная дэви! Когда погиб Ковалан, мать этой девочки, Малави, бросила наше наследственное ремесло и удалилась в обитель отшельниц. И дочь ее также позорит нашу касту, бродя от дома к дому и собирая подаяние, будто она нищенка какая-нибудь, а не шлюха. А уж после ужасной смерти нашего юного принца ей и вовсе нечего делать в этом городе. Теперь послушай-ка, что я еще тебе расскажу. Случилось раз царю нашего города гулять близ морского берега, в роще, где росли деревья пунней[266]. И встретилась ему там молодая женщина необыкновенной красоты. Царь пожелал обладать ею, она охотно пошла навстречу его желанию. Целый месяц наслаждались они в этой роще, как вдруг женщина куда-то исчезла, ни слова не сказав царю. Раздосадованный и жаждущий любви, царь принялся упорно искать ее, но безуспешно. Однажды во время этих поисков встретил он одного джайнского отшельника, славящегося своим сверхъестественным ясновиденьем, а также тем, что он мог ступать по водам, как по земле, мог входить в землю, как в воду, и летать по воздуху, как птица. Царь спросил его:
— Где-то здесь скрывается женщина, которая мне дороже жизни. Может быть, ты знаешь, где она сейчас?
— Где она сейчас, я не знаю, — отвечал отшельник, — хотя прежде я ее знавал.
— Расскажи мне о ней скорее, — взмолился царь. Слушай тогда, о царь! — отвечал тот чудодей.
«В дальней стороне, у Васамайилай, жены царя нагов Валайванана, родилась дочь по имени Пиливалей. В день ее рожденья придворный астролог составил гороскоп принцессы, пришел к царю и сказал ему:
— Когда дочь твоя станет взрослой девушкой она отдастся царю солнечной династии[267] и понесет от него.
Так знай, та женщина, с которой ты наслаждался в прибрежной роще, и есть Пиливалей. Она в положенный срок родит сына, но к тебе никогда более не придет. И ты не страдай от этого, мой повелитель. Знай одно: когда придет время в очередной раз устраивать празднество Индры, не пропусти его! Ибо если не будет оно устроено, то по одному слову богини Манимехалей волны бушующего моря поглотят Кавэрипумпаттинам. Поэтому, о царь, забудь о прекрасных женщинах, но помни, что неукоснительно следует тебе поддерживать древнюю традицию празднества Индры!»
Сказав это, отшельник удалился. С тех пор горожане дрожат, как бы чем-нибудь не прогневать богиню Манимехалей. И я тоже очень боюсь, как бы не рассердилась богиня: чего доброго, узнает, как обращаются в этом городе с моей внучкой, которая носит ее имя. Поэтому, о царица, молю тебя, повели этой танцовщице — ибо Манимехалей остается танцовщицей по рождению — скорее покинуть дворец и вернуться в наш квартал!»
— Нет, — сурово возразила царица. — Твоя внучка считает, что ремесло шлюхи — неподходящий путь для девушки. К тому же она знает иной, благой путь, который ведет мимо твоего квартала и твоего дома. Ибо:
Те, кто истину познали, не колеблясь покидают
Место, где есть ложь и похоть, воровство и опьяненье.
Пришлось старухе уйти ни с чем из царского дворца. А тем временем молва о заточении Манимехалей достигла и слуха матери ее, отшельницы Мадави. Мадави тут же разыскала мудреца Араванана и упросила его не медля отправиться к царице — пусть повелительница отпустит невинную девушку.
Увидя великого отшельника, царица быстро поднялась, подбежала к нему, поклонилась стопам его и повелела возжечь в его честь благовонные курения.
— Видно, были мною в прошлом рождении, — сказала царица, — добрые дела содеяны, если мой дом столь великий мудрец осчастливил своим посещеньем!
— Пребудь мудрой, о царица! — благословил ее Араванан и вот что сказал:
Слушай, о дэви, даже это тело мое, тело аскета, подвержено смерти,
Слушай, о дэви, даже это солнце, что ярко сияет, зайдет неизбежно.
Рождаемся мы и стареем, страдая от нищеты и болезней,
Затем умираем… Так познай же, о дэви, цепь причин,
Цепь причин и звенья познай той цепи:
Сначала — неведенье, из него — устремленья, из них сознанье «я» своего происходит;
Потом — тело и разум, а после — органы чувств, а затем ощущения и желанья;
Из желаний родится к вещам и предметам привязанность, а из нее —
Рожденье новое и жизнь, что старость, страданья и смерть влекут за собой[268].
Так проповедовал мудрец Араванан, а потом обратился к Манимехалей:
— О Манимехалей, ты должна поскорее идти в Ваньджи. Там узнаешь ты сущность других учений и верований. Это нужно тебе, чтобы свободно, не боясь возражений, проповедовать дхарму. А ты, царица, помни мои слова и с нового пути не сбивайся.
Тогда Манимехалей поднялась, поклонилась царице и сказала:
— Не забывай, о дэви, что Араванан открыл тебе. Мне же больше нечего делать в этом городе, где каждый поносит и позорит меня. Не думай о зле, что ты мне хотела причинить. Я прощаю тебя, будь спокойна и не печалься.
15. 0 том, как Бхумичандра также посетил остров Манипаллавам, и о том, как он увидел свой труп
Девушка покинула дворец, прошла в последний по улицам родного города и вышла к рощам прохладным. К вечеру достигла она Чакравалакоттама, попрощалась с его святыми, обошла справа налево статуи Кандирпавей и Джамбапати, затем произнесла заклинанье и взмыла в небо, где зажглись уже яркие звезды.
Скоро опустилась она в небольшом леске. Все вокруг было незнакомо ей. Вдали возвышались строения большого неведомого города. Девушка шла по тропинке ведущей из леса к окраинам, когда встретился ей старый отшельник. Она склонилась перед ним и спросила:
— Что это за город и кто правит в нем, о муни?
— Это Нагапурам, — отвечал старец. — И правит там царь Бхумичандра. Он столь безгрешен, что со дня его рожденья не было здесь ни одной засухи. Земля родит в изобилии, страна благоденствует. А людям, что живут здесь, ни голод, и болезни неведомы.
Только произнес он эти слова, как на тропинке показался сам царь с женою своей; они совершали вечернюю прогулку. Изумился царь, увидя Манимехалей:
— О великий муни! — молвил он. — Кто эта девушка с лицом, преисполненным несравненной красоты? Откуда она и почему в прекрасных руках ее чаша для сбора подаяния?
— Это та самая необыкновенная девушка, о царь, историю жизни
