Ли Юй - Двенадцать башен
Желая угодить вельможе, чиновники обещали все выполнить, после чего каждый из них помчался к себе в управу, а дня через три они вновь появились с деньгами, которые собрали всякими правдами и неправдами, стараясь при этом перещеголять друг друга. Ночью, когда все кругом стихло, Бэй сложил серебро в сундучок, опустил его в воду, а сам тихонечко сошел на берег и скрылся. Через день-другой лодки с чиновниками уплыли прочь, и тогда мошенник и его дружки вытащили из воды сундучок с деньгами. Славное дельце они обстряпали!
Приехав в Нанкин, мошенник подсчитал барыши. Оказалось, что он урвал несколько десятков тысяч монет. Пройдоха встревожился: «Когда денег больше, чем нужно, может случиться беда! Надо избавиться хотя бы от части богатства. Использовать его для добрых дел и хоть немного искупить свою вину. Может быть, малая толика моих богатств достанется одному из тех, кого я некогда обманул. Глядишь, мне еще повезет, хотя я и так жил всегда припеваючи. Все это верно, только не следует забывать поговорку: «Десять лет везло, а на одиннадцатый заболеешь». Моя звезда рано или поздно должна закатиться. Наступит срок, и мне не придется больше ни воровать, ни мошенничать. А вступить на праведный путь будет поздно».
И вот, поразмыслив о своей жизни, мошенник решил бросить свое ремесло, переезжал из города в город, бродил по улицам, нередко попадая в передряги из-за своих проказ и плутней.
Однажды ранним утром он вышел прогуляться после трапезы и вдруг наткнулся на нескольких здоровенных парней. Их было человек пять, не меньше.
— Долго мы тебя искали, голубчик! Откуда явился? — Его окружили со всех сторон. — Теперь тебе крышка! Попался — не выпустим! Уж мы о тебе позаботимся!
Его схватили и потащили. Бэй попытался узнать, куда его тащат.
— Сам поймешь, когда встретишь одного человека, которого в свое время обидел! — ответили парни, не сказав больше ни слова.
Бэй не на шутку перепугался. «Уж не стражники ли это? — подумал он. — Наверняка в суд меня волокут. Придется, видно, ответ держать за старые грехи. За последнее время я, правда, ничего не сделал дурного. Напротив, намерения у меня были самые лучшие». Пока он гадал, парни подвели его к какому-то зданию, втолкнули в пустую комнату, а сами пошли за хозяином, который якобы собирался свести с мошенником счеты. Бэй остался один. «Как же их одурачить? Как улизнуть?» — ломал он себе голову.
Громыхнул засов, и в комнате появились какие-то люди. Бэй присмотрелся. Что за чудо! Ведь это не враги, а друзья, среди них сестрички-певички, с которыми он славно проводил время. Они съехались из разных мест в Нанкин и сейчас жили в увеселительных заведениях. Певички частенько вспоминали своего благодетеля, и каждая наказала своему слуге — «черноголовому»[170] — найти непременно Бэя и привести. Вот и получилось, что несколько дюжих парней скрутили Бэй Цюйжуна и доставили по назначению. Окажись здесь на месте красоток люди, некогда обманутые Бэем, они наверняка свели бы с ним счеты, потребовали денег, а может быть, и жизнь. Но вместо врагов оказались друзья. Девицы стояли в дверях, весело улыбаясь, но вдруг отпрянули назад, на их лицах отразились растерянность и страх. Сбившись в кучки, они тихо переговаривались меж собой. Вид их не предвещал ничего доброго. А дело было в том, что Бэй всегда носил при себе краску, способную вмиг изменить облик человека. Когда Бэя затолкали в пустую комнату, он понял, что ему несдобровать, и быстро намазал лицо краской, как это обычно делают лицедеи, исполняющие роль шута или воина[171]. Все у него осталось прежнее, только лицо изменилось до неузнаваемости. Неудивительно, что певички, едва глянув на него, пришли в замешательство. Одни еще находили в нем какое-то сходство с прежним Бэем, другие — никакого.
— У того не было шрама, а у этого шрам.
— А под бровью — родинка, как черная звездочка.
— У того была кожа нежная, словно у младенца, а у этого — лицо грубое, даже смотреть неприятно.
Они шептались друг с другом, теряясь в догадках. А Бэй в это время думал о своем. «Как отличается мое ремесло от любого другого, к примеру, от торгового. Купцы, как известно, не стремятся к новым знакомствам. Я же только на них и держусь, а старых знакомств боюсь пуще огня. Взять хоть этих сестричек-певичек. Все они хорошо меня знают и, конечно, повсюду раструбят о встрече со мной. Спору нет, лучше встречаться с ними, чем с жертвами моих прошлых проделок, однако из нынешней встречи тоже ничего путного не получится!»
— С какой стати меня сюда затащили? — заорал Бэй. — Куда делись парни, которые схватили меня?
— Извините! У нас когда-то был друг, очень похожий на вас, — промолвила одна из певичек. — Мы не видели его много лет, но всегда вспоминали. А потом приказали слугам найти его и привести сюда. Вот они вас и схватили, приняв за того, кого мы ищем. Мы увидели вас и растерялись. Даже страшно к вам подойти!
— За что же это вы его вспоминали? — поинтересовался Бэй.
— Уж очень он был обходительный, очень щедрый! Сколько подарков нам надарил! Нынче кому-то из нас на глаза попалась одна вещица, и мы о нем снова вспомнили... Никак не можем его позабыть!
Одна девушка, очень молоденькая, вдруг расплакалась и, закрыв лицо руками, выбежала из комнаты — зачем изливать свои чувства постороннему человеку? Но согласитесь — искренние слезы у певички — вещь поистине удивительная. По этому поводу сложены такие стихи:
Давно повелось, что певички плачут,Когда им подарков мало дают, —Вроде бы нечего так убиваться,Они же горькие слезы льют!А вот Су Нян[172] втихомолку рыдала,Когда вспоминала о муже своем:Из самого сердца — источника чистого —Слезы ее струились ручьем.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Герой явил свой чудесный дар, и в иероглифе прибавилась одна черта; герой показал удивительное мастерство, и появилась обитель в два этажа высотой
Бэй Цюйжун, разумеется, не помнил всех певичек, с которыми когда-то знался. Их было целое войско! Но лица девиц, с которыми он сейчас беседовал, показались ему знакомыми. Его очень удивила та, что расплакалась и выбежала из комнаты, он спросил ее имя, откуда она родом и как стала певичкой. Вот что ему рассказали. Девушку звали Су Инъян, жила она когда-то в Сучжоу, но под другим именем, и имела небольшой дом, в котором принимала гостей. Занималась она своим ремеслом не по собственной воле — ее принуждал муж-мошенник. Он промотал все деньги и совсем опустился. Так случилось, что первым гостем певички стал Бэй Цюйжун. Она, надо заметить, не походила на потаскушку, держалась скромно, даже застенчиво. На вопрос Бэя, почему она стала продажной, она ответила, что нужда заставила. Бэй провел с нею одну ночь, а одарил, как говорится, по-царски — дал несколько сотен лянов, но велел запереть дверь и не пускать больше чужих мужчин. Однако месяца через два муж ее снова проигрался и тогда отправил жену в заведение. Женщина плакала, умоляла отпустить ее, все тщетно. И вот, узнав о появлении Бэя, она очень обрадовалась, прибежала взволнованная и счастливая, но скоро поняла, что ошиблась, хотя в облике незнакомца было что-то общее с Бэй Цюйжуном. Она так расстроилась, что не могла сдержать слез и выбежала из комнаты.
История Су Инъян опечалила Бэй Цюйжуна, и он решил навестить бедняжку. Мило поболтав с певичками, он наконец от них избавился и пошел к своей старой знакомой, захватив множество подарков. Женщина, увидев его, залилась слезами. Бэй, прикинувшись удивленным, спросил о причине слез. Женщина поведала ему свою историю и заплакала навзрыд. Казалось, она была безутешна.
— Почему ты хочешь видеть именно его? Почему не желаешь рассказать о своих бедах мне? Неужели на всем белом свете только он один способен на добрые дела?
— Я мечтаю о встрече с ним по двум причинам. Он дал мне тогда много денег, а провел со мной всего одну ночь. И мне так хочется ему услужить, приласкать его. К тому же он человек благородный и, возможно, помог бы мне вырваться из заведения «дымных цветов»[173] и снова стать порядочной женщиной. Вот почему я часто вспоминаю его, никак не могу забыть!
— Ласки, которыми ты собираешься его отблагодарить, сейчас вряд ли уместны! А что касается выкупа — это дело простое. Есть у меня кое-какие сбережения, и я мог бы тебе помочь. Только помни. Я человек свободный: сегодня здесь, завтра — там. Постоянного пристанища у меня нет, поэтому ни жену, ни наложницу я взять себе не могу. Так что придется тебе вернуться к мужу. Помнишь, что некогда сделал ловкач Куньлунь[174]?
— Если я вернусь к мужу, на меня обрушатся новые беды и я снова окажусь в яме. Нет, лучше я с вами останусь. Или отправьте меня в какой-нибудь скит, где я приму монашеский постриг и буду служить Трем драгоценностям Будды[175]. Это самое лучшее!
