Ямато-моногатари - Данила Носаев
Акикадзэ-но
Набику обана ва
Мукаси ёри
Тамото-ни нитэ дзо
Кохисикарикэри
Под осенним ветром
Склоняющийся мискант обана [66] ,
Как издавна говорят,
С рукавом возлюбленной схож.
[Смотрю на него] – и полон любви к тебе.
Идэха-но го отвечала:
Тамото-то мо
Синобадзарамаси
Аки кадзэ-ни
Набику обана-но
Одорокасадзу ва
О рукаве
Ты, верно, не вспомнил бы,
Если б под осенним ветром
Склоняющемуся мисканту обана
Не удивился.
18
Сикибугё-но мия, ныне покойный, порвал с фрейлиной Нидзё-но миясудокоро [67] , и вот в седьмой день первой луны следующего года послала она ему молодые побеги [68] :
Фурусато-то
Арэниси ядо-но
Куса-но ха мо
Кими-га тамэ то дзо
Мадзу ва цумицуру
У заброшенного моего жилища,
Что родным домом ты звал,
Побеги травы
Для тебя
Я прежде всего собрала.
19
Ту же даму однажды как-то долго принц не посещал, и вот наступила осень, и дама:
Ё-ни фурэдо
Кохи-но сэну ми-но
Юфу сарэба
Судзуро-ни моно-но
Канасики я на дзо
Хоть и живу в этом мире,
Но никто не дарит меня любовью,
Отчего же, когда наступает вечер,
Невольно
Печалюсь я?
так сложила, и ей в ответ:
Юфугурэни
Моноомофу кото ва
Каминадзуки
Вага мо сигурэ-ни
Оторадзарикэри
В пору вечернего заката
Я полон тоски по тебе,
И десятой луны
Мелкий, холодный дождь
Не так сильно льется, как слезы мои —
так он сложил. Не сильна была его привязанность к даме, и стихотворение он сложил дурное.
20
Принцесса Кацура-но мико [69] всей душой полюбила Сикибугё-но мия, ныне покойного, и навещала его. Как-то она перестала бывать у него и однажды ночью, когда луна была особенно прекрасна, соизволила послать ему письмо:
Хисаката-но
Соранару цуки-но
Ми нарисэба
Юку то мо миэдэ
Кими ва митэмаси
В извечном
Небе луною
Если б была я,
Невидимая, приходила б
К тебе на свиданье [70] —
таково было ее послание.
21
Когда Рё-сесё [71] был в чине хёэ-но сукэ, он часто бывал у Гэму-но мёбу. Однажды из ее дома пришло послание:
Касихаги-но
Мори-но ситакуса
Воину то мо
Ми-во итадзура-ни
Насадзу мо аранаму
В дубовой
Роще трава
Хоть и вырастет,
Все же пусть для тебя я пустой забавой
Не стану [72] .
Ответ на него таков:
Касихаги-но
Мори-но ситакуса
Вои-но ёни
Какару омохи ва
Арадзи то дзо омофу
В дубовой
Роще трава
Пусть вырастает,
Но мысли эти
Оставь – так я разумею [73] .
22
Когда Рё-сёсё потребовалась кожа на тесемки, привязывающие меч к поясу, Гэму-но мёбу сказала: «В моем доме есть», но долго не присылала. Тогда Рё-сёсё:
Адахито-но
Таномэватариси
Сомэкава но
Иро-но фукаса-во
Мидэ я яминаму
От ненадежной возлюбленной,
Которой я доверял,
Кожи крашеной
Глубину цвета
Не видя, порву с ней [74] —
так написал, и Гэму-но мёбу, пораженная этим стихотворением, приказала отыскать [кожу] и отослать ему.
23
Второй сын экс-императора Ёдзэй [75] долгие годы жил в любви с дочерью тюдзё Нотикагэ, но после того, как он взял в жены пятую дочь [76] , уж у той не бывал, и она, отчаявшись его дождаться, горевала безмерно. Прошло много времени, и вдруг он неожиданно приходит, но она, ни слова не вымолвив, убежала и за дверью [77] затворилась. Потом воротился он к себе, а на следующее утро пишет ей: «Почему же, когда я пришел к вам, надеясь поговорить о событиях долгих давних лет, вы от меня сокрылись?» Она же ничего не сказала, а только этим ответила:
Сэканаку-ни
Таэтэ таэниси
Яма мидзу-но
Тарэ синобэ тока
Ковэ-о кикасэму
Хоть и нет запруды,
Но совсем иссяк.
Горный поток,
Так кому же «вспомни обо мне»
Сказать бы могла я? [78]
24
Во времена прежнего императора [79] дочь удайдзина [80] , правого министра, служила камер-фрейлиной и бывала во дворце. В глубине души она все ждала, что государь призовет ее, но он не призывал, и тогда она ему послала:
Хигураси-ни
Кими мацу яма-но
Хототогису
Товану токи-ни дзо
Ковэ мо осиману
Цикаду
Ждущая горная
Кукушка,
Не пришли к тебе,
И ты плачешь, слез не жалея [81] —
так она сложила.
25
Монах по имени Нэмугаку [82] , удалившийся в горы Хиэ, там, в горах, поселился и однажды, увидев засохшую сосну у жилища безвременно скончавшегося монаха, славившегося великой добродетелью:
Нуси мо наки
Ядо-ни карэтару
Мацу мирэба
Тиёсуги ни кэру
Кокоти косо сурэ
Увидел сосну
Засохшую у жилища,
Лишенного хозяина.
И кажется мне,
Что тысячи веков протекли [83] —
так сложил, и младшие братья монаха [84] , остановившиеся в том жилище, были очарованы. Этот монах Нэмугаку был старшим братом Тосико.
26
Принцесса Кацура тайно виделась с человеком, с которым не подобало ей встречаться. Однажды в дом возлюбленного своего она, сложив, посылает:
Сорэ-во дани
Омофу кото то тэ
Вага ядо-во
Мики то наихисо
Хито-но кикаку ни
Хотя бы тем
Покажи свою любовь,
Что жилище мое
Видел – не рассказывай,
Ведь люди услышат [85] —
так гласило послание.
27
Человек по имени Кайсё [86] , став монахом, поселился в горах [87] . Некому там было мыть его одеяния, и обычно он посылал одежду для стирки в родительский дом. И вот из-за чего-то рассердились на него домашние. «Стал монахом, даже не выслушав, что скажут родные, да еще смеет говорить такие несносные вещи?» – так они восклицали, и он, сложив, послал им:
Има ва вага
Идзути юкамаси
Яма нитэ мо
Ё-но уки кото ва
Нао мо таэну ка
Теперь мне
Куда же отправиться?
Даже в горах
Мирская суета
Никак не переводится [88] .
28
Тот же человек осенью того года, когда умер его отец, бывший в чине хёэ-но сукэ, и в доме собралось много народу, с вечера распивал с гостями вино. Печалились о том, кого с ними не было, и гости и хозяин с любовью о нем вспоминали. Забрезжил рассвет, пал туман.
