Санъютэй Энтё - Пионовый фонарь (пер. А. Стругацкого)

– Она… – Томодзо запнулся. – Ее восемь дней назад зарубили на дамбе бандиты… Собрал я кое-как ее тело по кускам и схоронил.

– Какое несчастье! – воскликнул Сидзё. – Как же это так вдруг? Представляю, какое это горе для тебя… Мне тем более жаль, что мы с тобой в свое время были в добрых отношениях… Хорошая была женщина, преданная… Видно, есть все-таки судьба, о которой толкуют монахи. Да, жаль, жаль… Значит, больная у тебя – это не жена?

– Нет, это просто служанка. У нее жар, и в бреду она такие вещи бормочет, что слушать страшно…

– Ну что ж, пойдем посмотрим ее, а потом недурно было бы выпить и поболтать за чаркой о прошедших временах… Приятно все-таки встретить старого дружка в незнакомом месте… А если у больной жар, то мы с ним справимся в два счета…

– Бунскэ! – крикнул Томодзо. – Принеси сюда чай и сладости! Хотя господин лекарь сладостей не любит… Сюда пожалуйте, здесь женская половина.

– Ага, – сказал Сидзё. – Ну и духота же здесь. Сниму-ка я хаори.

– О-Масу, – позвал Томодзо. – Слышишь, О-Масу! К тебе господин лекарь пожаловал, он тебя сейчас осмотрит… – Так что крепись, постарайся не бредить…

– Как ты себя чувствуешь, что болит? – бодро осведомился Сидзё, присаживаясь возле постели больной.

Вдруг О-Масу, сбросив с себя тяжелые одеяла, села и уставилась на него.

– Я вижу, у тебя жар, – продолжал Сидзё. – Ты, верно, простудилась, правда? Тебя не знобит?

– Здравствуйте, господин Ямамото Сидзё, – произнесла О-Масу. – Давно мы с вами не виделись.

– Что за чудеса! – поразился Сидзё. – Имя мое назвала…

– Я же говорю вам, бредит она, – поспешно сказал Томодзо.

– Все же странно, откуда она знает мое имя? Ладно, посмотрим, что это с нею.

– Когда Томодзо ударил меня ножом вот сюда, – сказала О-Масу, – и повернул нож в ране, я…

– Ну что она несет такое! – проговорил Томодзо.

– Ничего, ничего. Погоди, – остановил его Сидзё. – Ну а потом что было?

– Вы знаете, – сказала О-Масу, – как мы бедно жили у господина Хагивары Синдзабуро. Он обращался с нами, как с прислугой, мы для него босиком бегали. А потом к господину Хагиваре привязались привидения. Он обратился к настоятелю храма Симбандзуй-ин и получил ярлыки-заклятия, отгоняющие демонов и чудовищ. Один ярлык он наклеил на окно, которое выходит на задний двор. Тогда Томодзо получил от привидений сто золотых и отклеил этот ярлык…

– Что ты врешь! – закричал Томодзо.

– Нет-нет, погоди, – сказал Сидзё. – Мне, например, очень интересно. Продолжай!

– С этих денег и пошло наше богатство. Но это не все. Кроме того, Томодзо украл с шеи господина Хагивары золотой талисман «кайоннёрай» и закопал в Нэдзу возле источника. И вдобавок он запинал господина Хагивару насмерть, чтобы замести следы…

– Не смей! – крикнул Томодзо. – Что за несуразицу ты несешь?

– Погоди, не мешай, она же мне рассказывает, а не тебе… Прямо чудеса, да и только. Ну, и что было дальше?

О-Масу повернулась к Томодзо.

– А дальше ты пустил эти шальные деньги в оборот, разбогател и принялся ухлестывать за чужими бабами. И, как зверь, убил меня, чтобы я тебе не мешала!

– Ну что мне с ней делать, – пробормотал Томодзо. – Вот так все говорит и говорит…

– Да, случай удивительный, – деловито сказал Сидзё. – Но беспокоиться тебе нечего. Уволь ее и поскорее отправь домой к родным… Ты, может быть, опасаешься, что она будет болтать то же самое и там? Ничего подобного. Там это у нее как рукой снимет. Она и бредит только потому, что находится в этом доме… В молодости, помнится, пришлось мне вместо своего учителя пользовать двух таких вот больных, так с ними тоже так было. Вернулись домой, и все кончилось. Не сомневайся и увольняй…

Томодзо был испуган, однако тут же последовал совету лекаря и вызвал родных О-Масу, чтобы забрали больную. Едва О-Масу очутилась за воротами, как перестала бредить и пришла в себя. Тогда застонал и свалился без памяти приказчик Бунскэ. Его уложили в постель и накрыли одеялами, но он вдруг вскочил и принялся рассказывать о том, что все богатство здесь нажито-де на деньги, которые получены от привидений, а когда отправили со двора и его, сейчас же заболел и начал бредить мальчишка-посыльный. Кончилось дело тем, что Томодзо отправил по домам всех слуг и приказчиков и остался в доме вдвоем с Ямамото Сидзё.

– Ну вот, – сказал Сидзё. – Теперь моя очередь бредить. Удивительное дело! Послушай, Томодзо, рассказал бы ты мне все откровенно, а? Я слыхал, что Хагивару преследовали привидения и что умер он в обнимку со скелетом. Говорили также, что ему подменили какой-то важный талисман, который он носил на шее, и куда этот талисман девался, никто не знает. Говорили еще как будто, что старый гадальщик по имени Хакуодо заподозрил неладное и рассказал настоятелю храма Симбандзуй-ин и что настоятель якобы все уже знал и открыл, будто украденный талисман зарыт в землю… Нынче из бреда больных я понял, что все это твоих рук дело. Нечего больше таиться от меня, рассказывай, как было дело, и подумаем вместе, как поступить. Откройся, обсудим все по порядку… И жену, конечно, убили не бандиты, а ты сам, потому что она мешала тебе, ведь верно?

Томодзо понял, что запираться больше не имеет смысла.

– Вот как все было, – сказал он. – Историю с привидениями и удивительную гибель господина Хагивары подстроил я. Я сам убил господина Хагивару пинками под ребра, я сам пробрался ночью на кладбище у храма Симбандзуй-ин, вырыл там скелет и подложил его в постель к Хагиваре, и это я одурачил старика Хакуодо, внушив ему, будто Хагивара убит силами тьмы… Мне удалось также украсть талисман «кайоннёрай» и припрятать его в клумбе возле источника в Нэдзу. После этого я выжил соседей всякими небылицами, воспользовался тем, что все они со страха разъехались кто куда, и тоже удрал из Эдо вместе с О-Минэ. Имея сотню золотых, мы приехали сюда и открыли доходное дело. Но тут я связался с одной бабой. Жена взбесилась от ревности и стала грозить, что донесет на меня. Пришлось заманить ее на дамбу и прикончить. Никто об этом не догадался, я так ловко разыграл горе, что все убеждены, будто ее убили бандиты. Ну а потом я ее быстренько похоронил.

– Здорово ты рассказываешь! – воскликнул Сидзё. – Просто замечательно. Обыкновенному человеку так не рассказать. Прямо и без обиняков. «Я убил…» Злодей, настоящий злодей, да и только! Ну что ж, ты был со мной откровенен, и я никому ничего не скажу, хотя, признаться, болтун я порядочный… Но мне бы хотелось, чтобы ты исполнил одну мою маленькую просьбу. Не подумай только, будто я зарюсь на твое состояние, вовсе нет…

– Ничего, ничего, я все понимаю, – сказал Томодзо. – Можешь просить все, что тебе угодно, только держи язык за зубами… – Он извлек из-за пазухи сверток с двадцатью пятью золотыми и положил перед Сидзё. – Вот тебе «кусок», не обессудь, что мало…

– Ага, – сказал Сидзё. – Плата за молчание, а не за лечение. Все понятно. Ну что же, деньги есть, теперь можно и погулять. Самое время выпить и поговорить о прошедших временах… Только здесь у тебя как-то мрачно, пойдем куда-нибудь в другое место.

– Ладно, раз так, пойдем в «Сасая», это у нас здесь такая харчевня…

Приятели отправились в «Сасая», сели друг против друга и принялись пить. Вскоре Томодзо заметил:

– Плохо что-то пьется в мужской компании. Давай позовем женщин.

Он послал за О-Куни, и та сейчас же явилась.

– Здравствуйте, хозяин, – сказала она. – Добро пожаловать к нам. Давно мы не виделись. А я слыхала, что с вашей супругой приключилось несчастье, и очень сочувствовала вам в вашем горе… Мне как раз хотелось повидаться с вами, хозяин… Дело в том, что рана у моего мужа совсем зажила и мы в скором времени собираемся отбыть в Этиго. Тогда уж нам с вами больше не увидеться… Я об этом все время думаю, и сейчас вот думала, когда вы послали за мной. Я так обрадовалась, что прямо как на крыльях к вам полетела…

– Поздоровайся с моим приятелем, О-Куни, – сказал Томодзо.

– Ах, простите, пожалуйста, – спохватилась О-Куни и повернулась к Сидзё. – Что такое? Это вы, господин Ямамото? Вот так встреча!

– Удивительная встреча, – согласился Сидзё. – Никогда бы не подумал, госпожа О-Куни, что вы окажетесь в таком месте… Чудеса, ничего не скажешь. Впрочем, я кое-что слыхал… Как говорится, «с любимым хорошо и в дебрях диких». Поразительно! Просто невероятно…

О-Куни перепугалась. Ведь Сидзё прекрасно знал всю ее подноготную и мог рассказать Томодзо!

– Простите, господин Сидзё, – сказала она, отошла в соседнюю комнату и позвала оттуда: – Хозяин, можно вас на минутку?

– Иду, – сказал Томодзо, поднимаясь. – Ты подожди меня здесь, Сидзё, я сейчас…

– Сколько угодно, – ответил Сидзё. – Можешь не торопиться. Мне это нипочем, я к таким штучкам привык. Не стесняйся, делай, как тебе удобно…

Когда Томодзо вышел к О-Куни, она спросила: