Сборник летописей. Том III - Рашид-ад-дин
В течение сорока суток бились с сидящими в крепости воинами. С обеих сторон метали камни из камнеметов и стреляли из луков. Эмиру корчиев Аджую-шукурчи и Садыку-грузину[155] были нанесены раны в нескольких местах[156] на лице, и государь оказал им множество милостей и сказал: «Подобно тому, как румяна украшение женщин, так алая кровь на лице и бороде — краса и украшение для мужей». В конце концов крепость тоже была завоевана. Множество ремесленников взяли в полон и захватили несметную добычу. Несколько времени занимались осадой крепости Харим. Наконец, тамошние жители запросили пощады и умоляли, чтобы Фахр-ад-дин, известный под прозвищем Саки,[157] дал клятвенное обещание, чтобы им выйти. По клятвенному договору они спустились вниз. Хулагу-хан очень гневался на них и приказал, чтобы их сразу с женами и детьми перебили, кроме одного армянского золотых дел мастера, который спасся. Когда взяли крепость Халеба, Хулагу-хан вверил ее Фахр-ад-дину Саки, а Тугела-бахши посадили там воеводой. После того как [Хулагу-хан] уехал из Халеба, тамошние жители стали жаловаться на Фахр-ад-дина. Вышел указ, чтобы его казнили, и управление Халеба было пожаловано Зейн-ад-дину Хафизи. Жители Дамаска испугались напастей, [чинимых] монгольской ратью. Когда они узнали, что [все] стороны и области Сирии сплошь вошли в круг владения Хулагу-хана, все тамошние вельможи и знатные люди с разного рода дарами и подношениями и ключами от [городских] ворот явились на служение к его высочеству и, изъявив покорность и послушание, сдали город. Ради испытания [жителей] Хулагу-хан приказал, чтобы Китбука-нойон отправился в Дамаск. Горожане вышли навстречу и просили пощадить [им] жизнь. Китбука тамошних вельмож и знатных людей отослал на служение к Хулагу-хану. [Хулагу-хан] сжалился над ними, снизошел к их мольбам. Монголы без осады и битвы вошли в город, и [Хулагу-хан] назначил монгольского воеводу с тремя нукерами-тазиками, а Ала-ад-дину Хаши, Джемаль-ад-дину Каракаю Казвини и казию Шамс-ад-дину Куми [приказал], чтобы они заправляли делами Дамаскского владения. В итоге в короткое время Багдад, Диярбекр, Диярраби’а и Сирия целиком были завоеваны и вошли в круг господства наместников Хулагу-хана. Он овладел [также] и Румскими странами. Во время этих дел с Востока прибыли гонцы, глава которых, Шиктур-нойон, со всей поспешностью выехал отсюда раньше, и доставили известие о кончине Менгу-каана. Хулагу-хан чрезвычайно огорчился и опечалился сердцем, однако виду не показывал. Он оставил там Китбука-нойона для охраны Сирии, выехал в Халеб обратно и в воскресенье 24 числа месяца джумада-л-ахыра лета 658 [6 VI 1260] прибыл в Ахлат. Во время прибытия Хулагу-хана в Халебмелик Насир, султан халебский и сирийский, бежал из Халеба и отправился в крепость Керек.[158] Китбука-нойон хотел было [ее] осадить, [но] он попросил пощады и вышел [из крепости]. Китбука отправил его на служение [к государю]. Государь пообещал ему: «Когда-де я возьму Миср, то должность хакима в Сирии отдам тебе».
|A 205а, S 470| В году обезьяны, соответствующем лету 658 [1260], скончались многие старшие эмиры, как то: Торчи-гурген, Бука-Тимур, …[159]-нойон,[160] ...[161]-нойон, Бурунгтай-нойон и Салджидай-нойон.
Хулагу-хан, вследствие события с Менгу-кааном и мятежа Арик-Бокэ, был обеспокоен сердцем. Аминь.
Рассказ о походе Китбука-нойона в Миср, сражении его с тамошней ратью и казни его
Во время возвращения [своего] из Сирии Хулагу-хан отправил монгольского гонца с сорока нукерами в Миср с посольством и сказал: «Великий господь избрал Чингиз-хана и его род и [все] страны на земле разом пожаловал нам. Каждый, кто отвернулся от повиновения нам, перестал существовать вместе с женами, детьми, родичами, рабами и городами, как всем должно быть известно, а молва о нашей безграничной рати разнеслась подобно сказаниям о Рустеме и Исфендияре. Так что, ежели ты покорен нашему величеству, то пришли дань, явись сам и проси [к себе] воеводу, а не то готовься к войне». В ту пору из рода Камильцев не было никого, достойного властвовать, и правителем сделался некий туркмен. Когда он умер, у него был малолетний сын по имени Мухаммед. Его посадили [правителем] вместо отца. Атабеком его был Кудуз. Внезапно Мухаммед умер, и Кудуз стал государем. Он полонил сердца людей справедливостью и щедростью. Большая часть воинов Сирии и Мисра были отбившимися и беглецами [из войска] султана Джелаль-ад-дина, которые, бежав из-под Ахлата, отправились в Сирию. Предводителями и военачальниками их были Баракат-хан, мелик Ихтияр-ад-дин-хан ибн ...,[162] мелик Сейф-ад-дин Садык-хан ибн Менгбука, Насир-ад-дин Кельшу[163]-хан ибн Бек-Арслан, Атлас-хан и Насир-ад-дин Мухаммед Кимри. Когда Хулагу-хан соизволил двинуться в Сирию, они попрятались по сторонам, а после его возвращения собрались [вместе] и направились к его величеству [повелителю] Мисра и Каира и рассказали Кудузу повесть о своем горе. Он обласкал их, расспросил о положении и подарил [им] много добра. Все они дали согласие на царство Кудуза. Когда прибыли гонцы [Хулагу-хана], он [Кудуз] призвал их [упомянутых военачальников], держал совет насчет того, как помочь делу и сказал: «Хулагу-хан с огромной ратью устремился из Турана в Иран и ни одна душа из халифов, султанов и меликов не нашла силы сопротивляться. Завоевав все страны, он дошел до Дамаска, и ежели бы к нему не подоспело известие о кончине брата, то и Миср тоже был бы присоединен к прочим странам. Поэтому он в этих краях оставил Китбука-нойона, который словно разъяренный лев и свирепый дракон в засаде ненависти. Ежели он покусится на Миср, то ни у кого не окажется силы сопротивления более чем на то, чтобы совсем потерять власть. Надобно придумать, как помочь делу». Насир-ад-дин Кимри сказал: «Хотя бы уже потому, что Хулагу-хан внук Чингиз-хана, сын Тулуй-хана и брат Менгу-каана,
