Книга тысячи и одной ночи. Арабские сказки - Коллектив авторов
И халиф приказал так сделать, и дочь ее перенесла все свои вещи в помещение над воротами хана, а Далила приняла сорок птиц, которые носили письма; что же касается Зейнаб, то она повесила у себя в помещении те сорок одежд и одежду Ахмеда ад-Данафа.
А Далилу халиф сделал начальницей над сорока рабами и наказал им ее слушаться. И она устроила себе место, чтобы жить за воротами хана, и стала каждый день ходить в диван, – может быть, халифу понадобится послать письмо в какую-нибудь страну, – и не уходила из дивана до конца дня; и те сорок рабов стояли и охраняли хан, а когда наступала ночь, Далила спускала собак, чтобы они сторожили хан ночью.
Вот что случилось с Далилой-хитрицей в Багдаде.
Что же касается до Али аз-Зейбака каирского, то это был ловкач, который жил в Каире в то время, когда начальником дивана был человек по имени Салах египетский, у которого было сорок приближенных. И приближенные Салаха египетского устраивали ловушку ловкачу Али и думали, что он попадется, и они искали его, и оказывалось, что он убегал, как убегает ртуть, и поэтому его прозвали «Каирская ртуть».
И вот однажды, в один из дней, ловкач Али сидел в казарме среди своих приближенных, и сердце его сжималось, и стеснялась у него грудь. И начальник казармы увидел, что он сидит с нахмуренным лицом, и сказал: «Что с тобой, о старший? Если у тебя стеснилась грудь, пройдись разок по Каиру: твоя забота рассеется, когда ты пройдешься по его рынкам». И Али поднялся и вышел пройтись по Каиру, но его грусть и забота еще увеличились.
И он проходил мимо винной лавки и сказал себе: «Войду и напьюсь!» И он вошел и увидел семь рядов людей. «О виноторговец, – сказал он, – я буду сидеть только один». И виноторговец посадил его в комнате одного и принес ему вино, и Али пил, пока не исчез из мира.
А потом он вышел из винной лавки и пошел по Каиру, и до тех пор ходил по его площадям, пока не дошел до Красной улицы, и дорога перед ним становилась свободной от людей, так как его боялись. И Али обернулся и увидел водоноса, который поил людей из кувшина и кричал на дороге: «О Аллах-заменяющий! Нет напитка, кроме как из изюма, нет сближения, кроме как с любимым, и не сидит на почетном месте никто, кроме разумного!» – «Подойди напои меня!» – сказал Али. И водонос посмотрел на него и подал ему кувшин; и Али взглянул в кувшин, и встряхнул его, и вылил на землю. «Ты не будешь пить?» – спросил его водонос. И Али ответил: «Напои меня!» И водонос снова наполнил кувшин, и Али взял его, и встряхнул, и вылил на землю, и в третий раз сделал то же самое. И водонос сказал: «Если ты не будешь пить, я пойду». – «Напои меня!» – сказал Али. И водонос наполнил кувшин и подал его Али, и тот взял его и выпил. И потом он дал водоносу динар, и вдруг водонос посмотрел на него, и счел его ничтожным, и сказал: «Награди тебя Аллах, награди тебя Аллах, о юноша! Маленькие люди для иных – большие люди…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала семьсот девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда ловкач Али дал водоносу динар, водонос посмотрел на него, и счел его ничтожным, и сказал: «Награди тебя Аллах, награди тебя Аллах! Маленькие люди у иных – большие люди!»
И ловкач Али подошел к водоносу, и схватил его за платье, и вытащил драгоценный кинжал, как тот, о котором были сказаны такие стихи:
Бей кинжалом наотмашь и вниз
И страшись только воли Аллаха.
Помни гордость и честь, сторонись
Всех, исполненных подлого страха!
«О старец, – сказал Али, – поговори со мной разумно! Цена за твой бурдюк, если он и дорог, дойдет всего до двух дирхемов, а в три кувшина, которые я вылил на землю, войдет с ритль воды». «Да», – ответил водонос. И Али сказал: «А я дал тебе золотой динар, почему же ты меня унижаешь? Разве ты видел кого-нибудь доблестнее и благороднее меня?» – «Я видел человека доблестнее и благороднее тебя: пока женщины будут рожать, не найдется на свете другого, столь доблестного и благородного», – ответил водонос. «Кого ты видел доблестнее и благороднее меня?» – спросил Али. И водонос сказал: «Знай, что со мной был удивительный случай. Мой отец был старостой продавцов воды глотками в Каире, и он умер и оставил мне пять верблюдов, и мула, и лавку, и дом, но бедному ведь никогда не довольно, а когда ему довольно – он умирает. И я сказал себе: «Поеду в Хиджаз!» – и набрал караван верблюдов; и я до тех пор занимал деньги, пока не оказалось за мной пятьсот динаров. И все это пропало у меня во время хаджжа. И я сказал себе: «Если я вернусь в Каир, люди посадят меня в тюрьму из-за моих денег». И я отправился с сирийским караваном и доехал до Халеба, а из Халеба я отправился в Багдад. И я спросил, где староста багдадских водоносов, и мне указали его; и я вошел к нему и прочитал ему «Фатиху», и он спросил меня о моем положении, и я рассказал ему обо всем, что со мной случилось.
И он отвел мне лавку и дал бурдюк и принадлежности, и я пошел через ворота Аллаха и стал ходить по городу. И я дал одному человеку кувшин, чтобы напиться, и он сказал мне: «Я ничего не ел, и мне нечего запивать; меня сегодня пригласил скупой и принес и поставил передо мной два кувшина, и я сказал ему: «О сын гнусного, разве ты меня чем-нибудь накормил, что даешь мне запивать?» Уходи же, водонос, и подожди, пока я чего-нибудь не поем, и потом напои меня».
И я подошел к другому, и он сказал мне: «Аллах тебя наделит!» И я был в таком положении до времени полудня, и никто ничего мне не дал.
И я сказал про себя: «О, если бы я не
