Галина Лифшиц-Артемьева - Предания, сказки и мифы западных славян
Женою стала, счастливо жила.
Живут в покое, счастливо, но вотот короля гонец письмо несет:«Мой верный друг! – король его призвал. —Явись на службу, ты мне присягал.Каждый, кто верен, должен завтра быть,Дела домашние прошу пока забыть!»
Прощался грустно он с женою милой,Как будто чуя дух судьбы постылой:«Не буду рядом я, защитник твой,Но мать моя останется с тобой».
Но мать была защитницей плохой:ее мечта – расстаться со снохой.Высоко солнце светит, слепит неба синь:«Сгинь, тварь ночная! Сгинь, ублюдок, сгинь!»
Домой пан едет – что и как там есть?Летит ему навстречу злая весть:«Младенца твоего взяла земля,Увяла лилия – жена твоя».
«Матушка, матушка, злая змея!Чем тебе помешала радость моя?Отравила ты жизни моей цвет,Так пусть станет черным тебе Божий свет!»
Дочернее проклятье
«Что ты стала так уныла,дочь моя?Что ты стала так уныла?И куда веселье сплыло,почему не слышен смех?»
«Я убила голубенка,мать моя!Я убила голубенка —сиротинушку-цыпленка,белого, как снег!»
«Голубенок это не был,дочь моя!Голубенок это не был,ты стоишь под темным небом,твой обманчив взгляд!»
«Ох, убила я ребенка,мать моя!Ох, убила я ребенка,беззащитного дитенка,жалость, словно яд!»
«Что же думаешь ты делать,дочь моя?Что же думаешь ты делать,кому грех свой исповедать,Божий гнев смирить?»
«Цветик я найду, быть может,мать моя!Цветик я найду, быть может,что вину забыть поможет,рану исцелить».
«Где найдешь ты того цвету,дочь моя?Где найдешь ты того цветупо всему большому свету?в садике каком?»
«Над воротными столбами,мать моя!Над воротными столбами —перекладина с гвоздями,там петля с узлом!»
«Передать ли другу что-то,дочь моя?Передать ли другу что-то,он, когда была охота,тешился с тобой».
«Пусть пойдут ему на пользу,мать моя!Пусть пойдут ему на пользусмерть младенца, мои слезы,что предал с другой».
«С чем же матери остаться,дочь моя?С чем же матери остаться,как несчастной утешаться —для тебя жила!»
«А тебе – мое проклятье,мать моя!А тебе – мое проклятье,без забот могла гулять я —волю мне дала!»
Чешские сказки
Златовласка
Жил-был король, и был он такой мудрый, что понимал язык всех-всех живых существ. Вот послушайте, как он этому научился. Пришла к нему однажды одна старая бабушка, принесла в корзинке змею и сказала, чтобы он отдал эту змею приготовить: а когда он ее съест, то будет понимать разговоры птиц в небесах, всех земных и подводных тварей. Тому королю понравилось, что он будет уметь то, что никто не умеет, бабушке он хорошо заплатил и немедленно поручил слуге, чтобы тот приготовил ему на обед рыбу.
– Но, – говорит, – ни кусочка в рот не бери, иначе поплатишься за это своей головой!
Иржику, слуге, было удивительно, почему это король так строго запретил ему попробовать кушанье.
«Сколько живу, такую рыбу не видел, – сказал он себе. – Выглядит точно как змея! И какой же повар не попробует то, что приготовил?»
Когда рыба была испечена, взял он кусочек на язык и попробовал. И тут же услышал около ушей жужжание:
– Нам тоже немножко, нам тоже немножко!
Иржик огляделся – что такое? И никого на кухне не увидел, кроме нескольких летающих мух. Но тут уже снаружи, с улицы кто-то сипло прокричал:
– Куда? Куда?
А голоса потоньше отвечали:
– На ячмень к мельнику, на ячмень к мельнику.
Иржик выглянул в окно и увидел стаю гусей.
– Ага, – говорит, – так вот что это за рыба!
Теперь-то он знал! Быстро засунул себе в рот еще кусочек, а потом отнес змею королю как ни в чем не бывало.
После обеда король поручил Иржику оседлать коня, чтобы прогуляться, а слуга должен был его сопровождать. Король ехал впереди, а Иржик за ним. Когда скакали по зеленому лугу, конь Иржика подскочил и заржал:
– Иго-го, брат, мне так легко, что хотел бы я скакать через горы!
– Что ж, – говорит другой, – я бы тоже рад был скакать, но на мне старик сидит, если я подскочу, он свалится на землю, как мешок, и сломает себе шею.
– Ну и пусть сломает, что с того? – сказал конь Иржика. – Вместо старого будешь носить на себе молодого.
Иржик от всего сердца засмеялся, услышав эту беседу, но только тихонько, чтобы король не заметил. Однако король тоже хорошо понимал, о чем разговаривают кони, оглянулся и, видя, что Иржик смеется, спрашивает:
– Чему это ты смеешься?
– Ничему, ваша королевская светлость! Просто так, – стал оправдываться Иржик.
Но старый король уже заподозрил его, да и коням тоже не доверял. Он повернулся и поехал домой.
Когда они приехали в замок, велел король Иржику налить в стакан вина:
– Но головой отвечаешь, – говорит, – если недольешь или перельешь!
Взял Иржик кувшин с вином и принялся наливать. Но тут за окном пролетели две птички. Одна гналась за другой, а у той, за которой гнались, было три золотых волоска в клювике.
– Отдай мне их, – говорит та, что гналась за первой, – ведь они мои!
– Не дам! Они мои! Я их подняла.
– Но я их увидела, когда они упали, когда златовласая девица расчесывалась. Дай мне хотя бы два.
– Ни единого!
Тогда вторая птичка рванулась за первой и схватила те золотые волоски. Покуда они так на лету тягались, остался у каждой в клюве один волосок, а третий упал наземь, даже звон раздался. А Иржик, пока на него смотрел, перелил в стакан вина.
– Пропащая твоя жизнь! – выкрикнул король. – Но я могу тебя и помиловать, если найдешь эту златовласую девицу, чтобы я взял ее в жены.
Что было Иржику делать? Если он хотел сохранить свою жизнь, должен был отправиться за девицей, хотя и не знал, где ее искать. Оседлал он коня и поехал куда глаза глядят. Приехал к черному лесу, а перед лесом у дороги горел куст, его пастухи подпалили. Под кустом был муравейник, искры падали на него, и муравьи разбегались в разные стороны, унося белые яички.
– Ох, помоги, Иржик, помоги! – звали они жалобно. – Сгорим мы, и детки наши в яичках.
Иржик тут же соскочил с коня, вырвал куст и потушил огонь.
– Когда тебе будет нужно, вспомни о нас. Мы тебе тоже поможем.
После этого поехал он лесом и приехал к высокой ели. На верхушке той ели было воронье гнездо, а внизу на земле два вороненка пищали и причитали:
– Отец и мать от нас улетели, мы должны сами себе искать пропитание, а мы, несчастные пискуны, еще и летать не умеем! Ох, помоги, Иржик, помоги! Накорми нас, ведь умрем от голода.
Иржик, недолго думая, соскочил с коня и всадил ему меч в бок, чтобы было воронятам что есть.
– Когда тебе будет нужно, – весело прокаркали воронята, – вспомни о нас. Мы тебе тоже поможем.
Дальше уже пришлось Иржику идти пешком. Шел он долго-долго лесом, а когда наконец из лесу вышел, увидел перед собой далекое-широкое море. На берегу моря ссорились два рыбака. Они поймали в сеть большую золотую рыбу, и каждый хотел взять ее себе.
– Моя сеть, моя и рыба!
А другой на это:
– Мало бы было пользы от твоей сети, если бы не моя лодка и не моя помощь. Вот когда в другой раз такую же поймаем, будет твоя.
– Ну нет! Ты подожди другую, а эту отдай мне.
– Я вас рассужу, – говорит Иржик. – Продайте мне эту рыбу, я вам хорошо заплачу, а деньги разделите пополам.
И отдал им за рыбу все деньги, которые король дал на дорогу, ничего себе не оставил. Рыбаки были рады, что так хорошо рыбу продали, а Иржик отпустил рыбу в море. Она весело заплескалась в воде, ушла на глубину, а потом недалеко от берега еще раз вынырнула:
– Когда понадобится, Иржик, вспомни обо мне, я тебе добром отплачу.
И после этого исчезла.
– Куда ты идешь? – спросили рыбаки Иржика.
– Иду за невестой для своего господина, старого короля, за девицей золотоволосой, и не знаю даже, где ее искать.
– Ох, тут мы тебе сможем помочь, – сказали рыбаки, – это Златовласка, королевская дочь из хрустального замка, на том острове. Каждое утро, когда рассветает, она расчесывает свои золотые волосы. Свет от них идет по небу и по морю. Если хочешь, мы сами тебя на тот остров отвезем, потому что ты нас так хорошо рассудил. Но будь осторожен, выбери настоящую Златовласку. Там двенадцать девушек, дочерей короля, но только у одной из них золотые волосы.
Оказавшись на острове, отправился Иржик к хрустальному замку просить короля, чтобы тот отдал свою дочь замуж за его господина – короля.
– Отдам, – сказал король, – но ты должен ее заслужить: должен за три дня выполнить три задания, которые я тебе дам, в день по одному. А пока до завтра можешь отдохнуть.
На следующий день утром говорит король Иржику:
