Галина Лифшиц-Артемьева - Предания, сказки и мифы западных славян
Полудница[2]
У скамьи дитя стояло,Криком мать измучило,– Хоть бы ты уж замолчало,Цыганенка чучело!
Вот придет отец с работы,Печь еще холодная,Ничего не дал мне сделать,Злыдня подколодная.
Цыц! Смотри: гусар, коляска,Петушок – играй себе!Бах – петух, гусар, повозкаРазлетелись по избе.
Вновь зашелся диким криком,Слышно аж на улице.– Я тебе, негодник, мигомПозову Полудницу.
– Полудница, приходи к нам,Негодника забери. —Глядь – и кто-то появилсяУ раскрывшейся двери.
То ль старуха, то ль девица,Кривоногая, с клюкойНизкоросла, темнолица,Голос – будто вихря вой.
– Дай сюда дитя! – О Боже!Отпусти мне, грешнице! —Смертный страх ей студит кожу:Перед ней – Полудница!
Подползает к стулу тихоПолудница зыбкой тенью,Мать от страха еле дышит,На лице смятенье.
Мать ребенка прижимает,Горе, горе рядом,Полудница подползает,Обжигает взглядом.
Уж протягивает руку —Мать к себе ребенка тянет:«За Христа святую муку!» —Падает, теряя память.
Слышишь? Бьют часы на башне,Полдень звон выводит.Звякнул ключ, под кров домашнийМуж в избу заходит.
Мать без чувств лежит,Крошки обнимая тело.К ней вернется жизнь,Но сына душа отлетела.
Голубок
Около кладбищадорога столбовая.Шла туда, плакалавдова молодая.
Горевала, плакалао муже своем милом,ведь туда навсегдаего проводила.
От белого дворапо зелену лугускачет добрый молодец,ищет он подругу.
– Не плачь ты, краса,вдова молодая,пожалей свои глаза,выплачешь, рыдая.
Не плачь, не горюй,розе стон не нужен,если умер твой муж,я могу стать мужем.
Один день плакала,другой тихо минул,а на третий – плач еенавсегда покинул.
Грусть ее и тоскабыстро отпустила:еще месяц не прошел,к свадьбе платье шила.
Около кладбищадорога веселится:едут парень с девушкой —собрались жениться.
Была свадьба, была,музыка заливалась:прижимал жених невесту,она лишь смеялась.
Ты, невеста, смейся,жизнь весельем дышит,а покойник под землейничего не слышит.
Обнимай милого,нечего бояться,гроб зарыт глубоко —вовек не подняться.
Целуйся, целуй,чье лицо – не важно,мужу – яд, дружка милуй,ничего не страшно! —
* * *Бежит время, бежит,все собой меняет:что не было – приходит,что было – исчезает.
Бежит время, бежит,год, как час, несется,одно камнем лежит:вина остается.
Три года минули,что покойник лежит,холм его могильныйтравой покрылся свежей.
На холмике травка,в головах дубочек,а на том дубочкебелый голубочек.
Сидит голубочек,жалобно воркует:кто его услышит,сердцем затоскует.
Только всех сильнееженщина горюет:за голову схватившись,с голубком толкует:
«Не воркуй, не зови,не кричи мне в уши:так жестока песнь твоя —разрывает душу!
Не воркуй, не зови,голова кружится,или громче позови —в реке утопиться!»
Течет вода, течет,волна волну гонит,а между волнамикто-то в белом тонет.
То нога белела,то рука всплывала,жена-горемыкасмерть себе искала.
Вытащили на берег,схоронили скрыто,где тропки-дорожкиуглубились в жито.
Никакой могилыей не полагалось,под тяжелым камнемтело оказалось.
Но не так тяжелокаменно заклятье,как на ее именитяжкое проклятье.
Водяной
I
Водяной над озеромПоет песню вечером:«Ярче месяцу светить,Пусть сшивает крепче нить.
Шью себе я ботыДля любой работы.Ярче месяцу светить,Пусть сшивает крепче нить.
Как настанет завтра пятница,Водяной в свой плащ нарядится.Ярче месяцу светить,Пусть сшивает крепче нить.
Наряд зеленый, боты красные,Завтра свадьба ждет прекрасная.Ярче месяцу светить,Пусть сшивает крепче нить».
II
Рано утром панна встала,белье в узел завязала:«К озеру пойду я, матушка,постираю свое платьишко».
«Ах, к озеру не ходи,дома, дочка, посиди.Сон я видела к беде,не ходи сейчас к воде:
Тебе жемчуг выбирала,в бело платье одевала,юбка – пена водяная,не ходи к воде, родная.
Платье белое – к печали,Перлы – слезы предвещали,пятница – беду сулит», —мать, тревожась, говорит.
Панне дома не сидится,Тянется она к водице,что-то к озеру толкаети от дома отвлекает.
Лишь стирать расположилась,доска под ней проломилась,словно в матушкином сне,панну тянет к глубине.
Снизу волны забурлили,и круги все шире, шире.А на тополе у скалВодяной рукоплескал.
III
Невеселые, тоскливыебудни водяного края,за осокой среди лилийрыбки плещутся, играя.
Солнышко не согревает,ветерок не веет,хладно, тихо – будто горев сердце холодеет.
Невеселые, тоскливыеэти водные края,в полутьме и полусветевсе течет день ото дня.
Водяного двор большой,в нем богатства много,но не веселы душойгости водяного.
Если кто-нибудь войдетво врата хрустальные,того больше не увидятродичи печальные.
Водяной у воротначинает шить,его жена молодая —дитятко кормить.
«Баю-баю, дитятко,сыночек нежданный,улыбка на личике —тоска в сердце мамы.
Ты любовно протянулко мне ручки обе:а я лучше бы лежалапод землей, во гробе.
На кладбище за костеломс крестом в черной нише,чтобы мамочке моейидти ко мне ближе.
Баю-бай, сыночек мой,мой малютка-водяной!Как мне хочется домой,к своей матушке родной!
Старалась бедная она,приданое шила,а сейчас в тоске, одна,без доченьки милой.
Вышла, вышла замуж дочь,но и тут ошибки:сваты были – черны раки,а подружки – рыбки.
А мой муж – помилуй Бог!Мокрый и на суше,он в горшочках под водоюлюдей прячет души.
Ах, сыночек, баю-бай,волосики зеленые —выходила мама замуж,не была влюбленная.
Обманули, затянулив неразрывны сети,мне осталась одна радость —ты на этом свете!»
«Что поешь, жена моя? —Ишь, что напевает! —Твоя песнь проклятаягнев во мне рождает.
Замолчи, жена моя,Желчь во мне вскипает,или сделаешься рыбой,с другими так бывает!»
«Не гневайся, водяной,что твои угрозы!Что возьмешь с растоптанной,выброшенной розы.
Юности весенний цветзагубил давно ли?И ни разу ты моейне исполнил воли.
Сто раз я тебя просила,умоляла сладенько,чтоб пустил хоть на часочекк моей милой маменьке.
Сто раз я тебя просила,слез лились потоки,чтоб позволил мне проститьсяс мамой одинокой.
Сто раз я тебя просила,на коленях, в горести,в твоем сердце камня сила —где там взяться жалости!
Не гневайся, не сердись,водяной, мой муж.Или – гневайся и пустьвсе случится уж.
Если хочешь рыбой сделать,чтоб была немая,преврати-ка лучше в камень,камень чувств не знает.
Сделай камень из меня,кровь застынет в жилах,чтоб душа о свете днябольше не тужила».
«Рад бы, рад бы был, жена,я поверить слову,только рыбку в синем моректо поймает снова?
Не препятствовал бы як матушке явиться,но лихие мысли женщин —кто их не боится?
Ну же, ладно, отпущу,облегчу-ка долю,если только слово дашьисполнить мою волю.
Мать не смей ты обнимать,ни кого иного,а не то любовь земнаяпересилит снова.
Никого не обнимайс зари до заката,а как благовест услышишь,воротись сюда ты.
С заутрени до вечернивремя тебе дарится,а для верности дитяпусть со мной останется».
IV
Как бы, как бы это былочтоб без солнышка весной?Что же это за свиданьебез объятия с родной?Если к матери прижметсядочь в тоске сердечной,кто ее тогда осудитза порыв извечный?
Плача, с матерью проводитвремя водяная:«Время к вечеру подходит,я боюсь, родная».«Ты не бойся, моя дочка,темной силы дерзкой,я тебя не дам в обидуублюдине мерзкой!»
Пришел вечер. Муж зеленыйпод окнами шляется,женщины, засов задвинув,от него скрываются.«Ты, дитя мое, не бойся,твари водяной,он на суше не имеетвласти над тобой».
Звон вечерний отзвонили,Бух! Бух! – стук раздался:– Ну, жена, пошли домой,Я проголодался!– Вон отсюда, враг поганый,прочь иди, на дно свое,там устроишь ужин званый,все, что здесь, то – не твое!
В полночь – бух! бух! – сновастук в запертые двери:– Ну, жена, пойдем домой —постели постели!– Вон отсюда, враг поганый,прочь иди, на дно свое,пусть тебе устелют иломложе гадкое твое.
В третий раз – бух! бух! – раздался,как зари занялся свет:– Ну, жена, пойдем домой,дитя плачет, еды нет!– Ах, матушка, чем он манит,как к младенцу сердце тянет!Отпусти меня, родная,Жизни без дитя не знаю.
«Не ходи, останься, дочка!Ложь во всех его словах,о младенце ты тоскуешь,за тебя растет мой страх.Душегуб, иди отсюда!Дочь останется со мной.Коль дитя без мамки плачет,к нам неси его домой».
На озере буря стонети сквозь стон младенца крик:он любую душу тронет,хоть прервался в тот же миг.«Ах, матушка, горе, горе,холодеет кровь моя:мама, мамочка родная,страшусь Водяного я!»
Что упало? Из-под дверилужица кровавая,Страхом скована, застыладверь открывши, старая:как принес им враг младенца,как снести удар судьбы! —Голова дитя без тельца,тельце дальше – без главы.
Верба
