Галина Лифшиц-Артемьева - Предания, сказки и мифы западных славян
IV
Как бы, как бы это былочтоб без солнышка весной?Что же это за свиданьебез объятия с родной?Если к матери прижметсядочь в тоске сердечной,кто ее тогда осудитза порыв извечный?
Плача, с матерью проводитвремя водяная:«Время к вечеру подходит,я боюсь, родная».«Ты не бойся, моя дочка,темной силы дерзкой,я тебя не дам в обидуублюдине мерзкой!»
Пришел вечер. Муж зеленыйпод окнами шляется,женщины, засов задвинув,от него скрываются.«Ты, дитя мое, не бойся,твари водяной,он на суше не имеетвласти над тобой».
Звон вечерний отзвонили,Бух! Бух! – стук раздался:– Ну, жена, пошли домой,Я проголодался!– Вон отсюда, враг поганый,прочь иди, на дно свое,там устроишь ужин званый,все, что здесь, то – не твое!
В полночь – бух! бух! – сновастук в запертые двери:– Ну, жена, пойдем домой —постели постели!– Вон отсюда, враг поганый,прочь иди, на дно свое,пусть тебе устелют иломложе гадкое твое.
В третий раз – бух! бух! – раздался,как зари занялся свет:– Ну, жена, пойдем домой,дитя плачет, еды нет!– Ах, матушка, чем он манит,как к младенцу сердце тянет!Отпусти меня, родная,Жизни без дитя не знаю.
«Не ходи, останься, дочка!Ложь во всех его словах,о младенце ты тоскуешь,за тебя растет мой страх.Душегуб, иди отсюда!Дочь останется со мной.Коль дитя без мамки плачет,к нам неси его домой».
На озере буря стонети сквозь стон младенца крик:он любую душу тронет,хоть прервался в тот же миг.«Ах, матушка, горе, горе,холодеет кровь моя:мама, мамочка родная,страшусь Водяного я!»
Что упало? Из-под дверилужица кровавая,Страхом скована, застыладверь открывши, старая:как принес им враг младенца,как снести удар судьбы! —Голова дитя без тельца,тельце дальше – без главы.
Верба
Встретив раннюю зарю,муж спросил жену свою:
– Ответь, милая моя,ты со мной всегда честна,
ты со мной всегда честна,но одно лишает сна —
уж два года мы с тобою,и не знаю я покоя.
Жена моя, голубица,что с тобой во сне творится?
Спать ложишься свежей, бодрою,ночью – рядом тело мертвое.
И ни вздоха, и ни трепета,и ни стона, и ни лепета.
Вся ты словно изо льда,будто мертвая вода.
Ночью даже детский крикне пробудит ни на миг.
Жена моя, золотая,расскажи мне, не скрывая.
Если это хворь какая,позову тебе врача я.
В поле разных травок много,мы найдем тебе подмогу.
Есть другое средство тоже:слово мощное поможет.
Слово тучи разгоняет,в бурю лодки охраняет,
С неба звездочку достанет —сила слова не обманет.
– Господин любимый мой,Пусть все течет само собой. —
Если что-то суждено,излечить то не дано.
Что Судьба кому-то скажет,людское слово не развяжет.
Хоть безжизненна на ложе,все идет по воле Божьей.
Все идет по Божьей воле,ночью Он хранит от боли.
Мертвой суждено мне спать,но с утра жива опять.
Поутру светла дорога —положись на помощь Бога!
Но жена напрасно просит —муж иную думу носит.
Сидит бабка у ворот,из миски в миску воду льет.
Двенадцать мисок ряд стоит,муж старухе говорит:
– Слушай, мать, ты знаешь много,ляжет как кому дорога,
Знаешь, как болезнь родится, —куда жена моя стремится?
Спать ложится свежей, бодрою,ночью – рядом тело мертвое.
И ни вздоха, и ни лепета,и ни стона, и ни трепета.
Вся как будто изо льда,словно мертвая вода.
– Как бы мертвой ни была,ведь лишь днем она жила.
Днем с тобой живет, дыша,ночью – в вербочке душа.
У потока под горойверба с белою корой;
ветки желтые на ней,там душа жены твоей.
– Не хочу с женою жить,чтобы с вербою делить;
пусть жена со мной живет,верба пусть в земле гниет.
На плечо топор взвалил,Под корень вербочку срубил.
В реку пала и на днезашумела в глубине.
Зашумела, завздыхала,словно мать душой страдала.
Будто тяжко умирала,с болью на дитя взирала.
– Что у дома за собранье?О ком слезы, причитанья?
– О твоей супруге милой,как косой, ее срубило;
То ходила, напевала,как подкошена, упала;
умирая, завздыхала,с болью на дитя взирала.
– О беда, судьбина злая,я жену убил, не зная,
что дитя в минуту ту,превратил я в сироту!
Верба с белою корой,что ты сделала со мной!
Одному теперь мне жить,что с тобой мне учинить?
– Пусть достанут из воды,срежут желтые пруты;
И потом за прутом прутколыбельку пусть сплетут.
Уложи в нее сыночка,и спокойной будет ночка.
Будет колыбель качаться —дитя с мамой обниматься.
А другие прутья тыпосади-ка у воды.
А как мальчик подрастет,резать дудочки начнет.
Будет в дудочку дудеть,вместе с мамой песни петь.
Лилия
Почила дева в пору юных лет,Как будто высох розы ранней цвет,Почила дева, розе не дышать.Жаль ее, жаль – в земле ей лежать.
«Не хороните меняСредь деревенских могил,Там жалобы вдов и сиротокМне спать не дадут.
Хочу, чтоб мой вечный покойЛес дремучий хранил,Пусть вереск могилу накроет,И птицы над нею поют…»
И не прошло еще года и дня,Могила вся в вереск облачена.И не прошло еще даже трех лет,На могиле ее расцвел редкостный цвет.
Белая лилия – кто ее увидал,Каждый боль и тоску испытал.Лилии запах – кто им проникался,В каждом жажды огонь разгорался.
«Эй, слуга, готовь мне коня!Манит сегодня охота меня,Поскачем в леса, под еловый кров,Будет сегодня особенный лов!»
Хэй-хэй, хо! Борзые скулят,Для всадника не существует преград,Похоже, добыча дана судьбой:Видит он белую лань пред собой.
«Хэй-хэй, хо! Добыча моя,Ни поле, ни куст не спасут тебя!»Прицелился – что же случилось с глазами?Лилия белая вместо лани.
На лилию смотрит, охвачен смятеньем,Сердце дрожит, не справляясь с волненьемЗамер в тоске, почти не дыша,Виной тому – лилии белой душа.
«Эй, верный слуга, за дело берись,Выкопай лилию, в замок мой мчись.В моем саду ей отныне цвести,Чувствую, нет без нее мне пути.
Эй, слуга верный, доверенный мой,Храни цветок, защищая собой,Ночью и днем, не смыкая очей,Дивная сила влечет меня к ней!»
Ходит слуга за цветком день, другой,Хозяин ее околдован красой.На третью ночь, в свете полной луныПрервал слуга хозяина сны.
«Вставай, пан мой, в изумлении я —По саду ходит находка твоя.Поспеши, не мешкай, послушай – вот:Твоя лилия дивную песню поет!»
«Вернулась я к жизни на миг, в тоске.Я – как в поле роса, как дым на реке,И с первым же блеском зари поутруРоса испарится, и я умру».
«Твой век – не роса на рассветном лугу,От солнца тебя защитить я смогу:Крепкие стены – спасенье от жарких лучей.Душа моя, будешь женою моей».
Женою стала, счастливо жила.
Живут в покое, счастливо, но вотот короля гонец письмо несет:«Мой верный друг! – король его призвал. —Явись на службу, ты мне присягал.Каждый, кто верен, должен завтра быть,Дела домашние прошу пока забыть!»
Прощался грустно он с женою милой,Как будто чуя дух судьбы постылой:«Не буду рядом я, защитник твой,Но мать моя останется с тобой».
Но мать была защитницей плохой:ее мечта – расстаться со снохой.Высоко солнце светит, слепит неба синь:«Сгинь, тварь ночная! Сгинь, ублюдок, сгинь!»
Домой пан едет – что и как там есть?Летит ему навстречу злая весть:«Младенца твоего взяла земля,Увяла лилия – жена твоя».
«Матушка, матушка, злая змея!Чем тебе помешала радость моя?Отравила ты жизни моей цвет,Так пусть станет черным тебе Божий свет!»
Дочернее проклятье
«Что ты стала так уныла,дочь моя?Что ты стала так уныла?И куда веселье сплыло,почему не слышен смех?»
«Я убила голубенка,мать моя!Я убила голубенка —сиротинушку-цыпленка,белого, как снег!»
«Голубенок это не был,дочь моя!Голубенок это не был,ты стоишь под темным небом,твой обманчив взгляд!»
«Ох, убила я ребенка,мать моя!Ох, убила я ребенка,беззащитного дитенка,жалость, словно яд!»
«Что же думаешь ты делать,дочь моя?Что же думаешь ты делать,кому грех свой исповедать,Божий гнев смирить?»
«Цветик я найду, быть может,мать моя!Цветик я найду, быть может,что вину забыть поможет,рану исцелить».
«Где найдешь ты того цвету,дочь моя?Где найдешь ты того цветупо всему большому свету?в садике каком?»
«Над воротными столбами,мать моя!Над воротными столбами —перекладина с гвоздями,там петля с узлом!»
«Передать ли другу что-то,дочь моя?Передать ли другу что-то,он, когда была охота,тешился с тобой».
«Пусть пойдут ему на пользу,мать моя!Пусть пойдут ему на пользусмерть младенца, мои слезы,что предал с другой».
«С чем же матери остаться,дочь моя?С чем же матери остаться,как несчастной утешаться —для тебя жила!»
«А тебе – мое проклятье,мать моя!А тебе – мое проклятье,без забот могла гулять я —волю мне дала!»
Чешские сказки
