Генрих Сузо - Книга Вечной Премудрости
СЛУЖИТЕЛЬ: Как долго пребываешь Ты телесно с тем, кто вкусил Тебя?
ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Покуда сохраняются образ и подобие Таинства.
И вот что следует говорить Тебе, когда идешь ты к трапезе Господней:
Ах, Ты, зерно жизни, любезная драгоценность, изысканный райский плод, из пребывающего во славе Отеческого сердца произрастающий, сладкая лоза кипрская на виноградниках Ингади! Кто позволит мне сегодня воспринять Тебя столь достойно, что
Ты с радостью придешь ко мне, и останешься со мной, и никогда уже меня не покинешь? О безмерное Благо, наполняющее небо и землю, снизойди ныне ко мне милостиво и не пренебреги бедным творением Своим. Недостоин я Тебя, Господи, но нуждаюсь в Тебе. Ах, дражайший Господи, разве не Ты сотворил небо и землю одним Словом Своим? И одним-единственным Словом можешь Ты исцелить больную душу мою. Поступай со мной, Господи, по милости Своей, по непостижимому милосердию Своему, но не по заслугам моим. Ибо Ты – Агнец невинный, приносимый ныне в жертву за грехи всех людей. Ах, Ты – приятный, вкуснейший хлеб небесный, преисполненный всяческой приятной сладости, которая способна удовлетворить все желания сердечные! Позволь ныне иссохшим устам души моей вкусить Тебя, позволь мне поглотить Тебя, испить Тебя, укрепиться Тобою, украситься Тобою и соединиться с Тобою в любви. Приди, Вечная Премудрость, и подействуй на меня с такой силой, что все враги мои будут изгнаны прочь, все пороки мои расплавятся, все грехи мои прощены будут. Просвети разум мой светом истинной веры в Тебя, возбуди волю мою благой любовью Твоей, проясни мысли мои радостью присутствия Твоего и ниспошли всем способностям моим добродетель и совершенство. Храни меня в час смерти моей, чтобы встретился я с Тобою лицом к лицу в блаженной вечности. Аминь.
Глава 24
Как следует во всякий час безмерно славить Бога
СЛУЖИТЕЛЬ: «Хвали, душа моя, Господа. Буду восхвалять Господа, доколе жив»[387]. Ах, Господи, кто даст сердцу моему исполнить прежде кончины желание свое восхвалить Тебя? Кто позволит мне во дни жизни моей восславить всем сердцем Господа, Которого любит душа моя? Ах, дражайший Господи, если бы из сердца моего могли изойти такие же прекрасные песни, какие поют Тебе другие на изящной псалтыри, и было бы их столь же много, сколько вырастает листвы и травы, и все бы звуки их восходили бы прямо к Тебе в чертог небесный! Ах, если бы из сердца моего изошло стоящее и доселе неслыханное славословие, которое порадовало бы сердце Твое и всему небесному воинству доставило бы веселье! Но не достоин я, любезный Господи, славить Тебя! И все же желает душа моя узреть, как славят Тебя небеса, сияющие в ясной вышине в своей несравненной красоте вместе с лучезарным солнцем и бесчисленным сонмом звезд. И стремятся славить Тебя также прекрасные луга, в благолепии лета блистающие многокрасочным украшением цветочным, в прекраснейшем своем облике и дарящей усладу красоте. Поют славу Тебе также и преисполненные любовью к Тебе мысли и сильные устремления, которые наполняют чистое и любящее сердце, желающее Тебя, когда обнимает его блистательное благолепие летнее лучезарного Духа Твоего.
Господи, когда задумываюсь я в одиночестве своем о возвышенном прославлении Тебя, сердце мое замирает во мне, и исчезают все мысли мои, и не хватает мне слов, и все силы мои оставляют меня. Но когда, о непостижимое Благо, хочу я славить Тебя, начинает светить во мне нечто мне неизвестное, что никто не может выразить словами. Ибо когда дохожу я до прекрасных творений, до высших духов, до чистых сущностей, то постигаю, что превосходишь Ты всех несказанно. И когда проникаю я взором в глубины собственного Твоего Блага, тогда, Господи, ничтожными оказываются все славословия из-за малости их. Господи, когда взираю я на прекрасные живые образы, когда смотрю на прелестные творения, то говорят они сердцу моему: Смотри, сколь воистину благ Тот, от Кого произошли мы и от Кого возникает всяческая красота. Исследовал я небо и землю, мир и преисподнюю, леса и поля, горы и долины, и все они пели возвышенное песнопение непостижимой славе Твоей. И когда вижу я, сколь непостижимо прекрасно и упорядоченно устроил Ты все, и дурное, и хорошее, умолкаю я. Но если, Господи, подумаю я о том, что Ты – достославное Благо, что Ты – Тот, Кого избрала душа моя и Кого приняла она сама как единственного Возлюбленного своего, сердце мое может разорваться в клочья еще до того, как воспою я славу Тебе.
Ах, Господи, воззри ныне на внутреннее устремление сердца моего и души моей и научи меня славить Тебя, научи славить Тебя достойно, дабы не разлучиться с тем, чего жаждет во мне душа моя.
ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Желаешь ли ты подобающим образом славить Меня?
СЛУЖИТЕЛЬ: О Господи, вопрос Твой ставит меня в недоумение. Ты ведаешь все сердца и знаешь, что сердце мое во мне желало бы обратиться истинным желанием славить Тебя, которое владело мною от дней младенчества моего.
ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: «Праведным прилично славословить»[388] Меня.
СЛУЖИТЕЛЬ: Ах, Господи, вся праведность моя покоится на безмерном милосердии Твоем. Любезный Господи, славят Тебя и лягушки в пруду, хотя не могут петь они, а только квакают. Ах, дражайший Господи, ведаю я и познал вполне, кто я есть, и что подобает мне скорее молить Тебя о прощении грехов моих, нежели петь славу Тебе. И все же, непостижимое Благо, не пренебреги моим, червя ничтожного, желанием славословить Тебя. Тебя, Господи, славят наипрекраснейшие херувимы, серафимы и бесчисленные сонмы высших духов. Но и они, ограниченные творения, что могут сделать пред лицом Твоей непроницаемой для всякой славы, бесконечной божественности? Не нуждаешься Ты, Господи, ни в каком творении, но непостижимая благость Твоя принимает тем больше, чем больше отдаешь Ты Себя тем, кто это не заслужил.
ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Тот, кто думает, что может славословить Меня в соответствии с Моей божественностью, пытается догнать ветер и поймать собственную тень. Но тебе и всем творениям можно славить Меня по силам своим. Ибо нет и никогда не будет ни одного творения, ни большого, ни малого, ни хорошего, ни плохого, которое было бы неспособно славить Меня или постигать Меня как достойного славы. И чем более соединяются они со Мной, тем более достойным славы предстаю Я им. И чем ближе славословия твои славе в вечности, тем славнее они для Меня. А славословия тем ближе вечной славе, чем свободнее они от всех представлений тварных и едины со Мной в подлинном благоговении. Слуху же Моему милее не одни только слова, но внутреннее созерцание, и приятнее не громкие стенания, но воздыхание, из сердца исходящее. Преисполнившись смирения пребывать в подлинном самоуничижении перед Богом и всеми людьми и ничего не желать – это звучит для меня отраднее, чем все прекрасные звуки[389]. Никогда на земле не был Я настолько достоин славы Отца Своего, чем тогда, когда умирал Я на Кресте. Многие люди возносят хвалу Мне, лишь произнося красивые слова, но сердца их далеки от Меня, и хвала их для Меня – ничто. Иные возносят хвалу Мне, покуда у них все хорошо; когда же дела их начинают идти плохо, прекращаются и славословия их. Так что хвала их неприятна Мне. Но драгоценным пред Моими очами божественными является то восхваление, когда прославляешь ты Меня всем сердцем, словами и делами своими, и в страдании так же точно, как и во дни счастливые, как тогда, когда все против тебя, так и тогда, когда все у тебя хорошо – и тогда думаешь ты обо Мне, а не о себе.
СЛУЖИТЕЛЬ: Господи, не страданий желаю я от Тебя, и не могу объяснить, какова причина этого. Но желаю я – по устремлению своему сердечному вечно славить Тебя – отказаться теперь от собственной воли своей, ибо сам я из себя самого никогда не смогу получить Тебя. Покрой меня, Господи, дабы сделался я презреннейшим человеком на этой земле: от любви к славе Твоей хочу я претерпеть это. Господи, вот что хотел бы я получить ныне по благодати Твоей: чтобы обвинили меня в величайшем преступлении, какое когда-либо совершал человек, так чтобы каждый, кто увидит меня, плюнул бы мне в лицо. Это, Господи, охотно претерпел бы я во славу Тебе – лишь бы только в глазах Твоих оставался я невинным. Если же буду я пред Тобою виновен, то желал бы претерпеть и это во славу благороднейшей справедливости Того, почитание Кого мне в тысячу раз любезнее, чем свое собственное. За каждое мое поношение хотел бы я особенно славить Тебя и вместе с разбойником на кресте сказать: «Господи, осужден я справедливо, а Он ничего худого не сделал. Господи, помяни меня в Царствии Твоем»[390]! И если пожелаешь Ты теперь убрать меня с лица земли, то пусть и это произойдет во славу Твою: не задержусь я ни на мгновение! Но вот чего бы желал я: если суждено мне сделаться таким же старым, как Мафусаил, то хотел бы я каждый год этого долгого времени жизни, каждую неделю этих лет, каждый день этих недель, каждый час этих дней и каждое мгновение этих часов в месте своем столь премного славить Тебя, сколько не славил Тебя никто из святых в подлинном сиянии святости своей. И хотел бы я делать это столь часто, сколько пылинок в луче солнечном, так чтобы исполнилось желание мое, каждый раз во время жизни сей славить Тебя с одинаковым усердием.
