Публий Назон - Метаморфозы

        Недостает, и едва он жалобу высказать хочет —

        Свист издает; этот голос ему сохранила природа.

        И восклицает жена, в обнаженную грудь ударяя:

590 «Кадм, останься и скинь — о несчастный! — чудовищный образ!

        Кадм, что же это? О, где твои ноги? Где плечи и руки,

        Кожа, лицо, — но пока говорю, — остальное исчезло.

        Боги, зачем и меня вы таким же не сделали змеем?»

        Молвила. Он же лизал уста супруги любимой,

595 К груди, любезной ему, подползал, узнавая как будто;

        Нежно ее обнимал и ластился к шее знакомой.

        Все, кто были при том, — их спутники, — в страхе; она же

        Скользкую шею меж тем гребнистого гладит дракона.

        Вдруг их сделалось — два, — поползли, заплетаясь телами,

600 И незаметно ушли в тайники близлежащей дубравы.

        Ныне людей не бегут, никому не вредят, не кусают, —

        Чем были прежде они, миролюбные помнят драконы!

        Но утешеньем для них в изменении прежнего вида

        Стал их божественный внук,[188] что был покоренной им признан

605 Индией; славя кого, воздвигала Ахаия храмы.

        Сын лишь Абанта один, Акризий, из рода того же[189]

        Происходящий, его к стенам арголийской столицы

        Не допускает, идет против бога с оружьем, не веря,

        Что Громовержца он сын. Не верил он, что Громовержца

610 Сын и Персей, от дождя золотого зачатый Данаей,

        Вскоре, однако же, он — таково всемогущество правды! —

        Горько раскаялся в том, что бога обидел и внука

        Не захотел признавать. Один был на небе. Другой же,

        Шкуру, полную змей, унося — незабвенную ношу, —

615 Ласковый воздух тогда шумящими крыльями резал.

        В Ливии знойной как раз над пустыней парил победитель, —

        Капли крови в тот миг с головы у Горгоны упали, —

        Восприняла их Земля и змей зачала разнородных.

        Земли гадюками там обильны теперь и опасны.

620 Так, на просторе несясь, гоним несогласием ветров,

        Он и туда и сюда, дождевой наподобие тучки,

        Мчится, с эфирных высот на далеко лежащие земли

        Взор свой наводит и круг целиком облетает вселенной.

        Трижды он Рака клешни и Аркты холодные видел;

625 То на Восток уносило его, то обратно на Запад.

        Вот, при спадении дня, опасаясь довериться ночи,

        Он в гесперийском краю опустился, в Атлантовом царстве.

        Отдыха краткого там он ищет, доколе не вывел

        Люцифер в небо Зарю, а Заря — колесницу дневную.

630 Здесь, всех в мире людей превзошедший громадою тела,

        Сын жил Япетов, Атлант. Над самой он крайней землею,

        Также над морем царил, что Солнца коням утомленным

        Вод подставляет простор и усталые оси приемлет.

        Тысяча стад там бродила овец, и крупного столько ж

635 Было скота; земли там ничье не стесняло соседство.

        Неких деревьев листва — из лучистого золота зелень —

        Там золотые суки и плоды золотые скрывала.

        Молвил Атланту Персей: «Хозяин, коль можешь быть тронут

        Рода величием ты, так мой прародитель — Юпитер!

640 Если деяньем людей ты дивишься, дивись же и нашим.

        Гостеприимства прошу я и отдыха!» Тот же о древнем

        Помнил вещанье, из уст прозвучавшем парнасской Фемиды:

        «Время настанет, Атлант, и ограблено золото будет

        Древа, и лучшая часть достанется Зевсову сыну».

645 И, убоявшись, Атлант обнес сплошною стеною

        Яблони, их сторожить поручив великану-дракону,

        И из чужих никого к своим не пускал он пределам.

        А пришлецу говорит: «Уходи, иль тебе не поможет

        Подвигов слава, тобой сочиненных, ни даже Юпитер!»

650 Силой угрозы сменив, отогнать его тщится руками.

        Тот же, к мирным словам добавляя и строгие, медлит.

        Силою он послабей — но кто же сравнится с Атлантом

        Силою? — «Если моей дорожишь ты столь мало приязнью,

        Дар мой прими!» — говорит; и, видом ужасное, слева

655 Сам отвернувшись, к нему лицо протянул он Медузы.

        С гору быв ростом, горой стал Атлант; волоса с бородою

        Преобразились в леса, в хребты — его плечи и руки;

        Что было раньше главой, то стало вершиною горной;

        Сделался камнем костяк. Во всех частях увеличась,

660 Вырос в громадину он, — положили так боги, — и вместе

        С бездной созвездий своих на нем упокоилось небо.

        Вот заключил Гиппотад[190] в темницу извечную ветры,

        И возбудитель трудов, всех ярче в небе высоком,

        Люцифер встал. Персей, вновь крылья взяв, привязал их

665 Справа и слева к ногам и, меч свой кривой подпоясав,

        Ясный стал резать простор, крылами махая сандалий,

        Неисчислимо вокруг и внизу оставляя народов.

        Он эфиопов узрел племена и Кефеевы долы.[191]

        Немилосердный Аммон неповинную там Андромеду

670 За материнский язык в то время подверг наказанью.

        Только лишь к твердой скале прикованной за руки деву

        Абантиад[192] увидал, — когда бы ей веянье ветра

        Не шевелило волос и не капали теплые слезы,

        Он порешил бы, что мрамор она, — огнем безотчетным

675 Вдруг загорелся и стал недвижим. Красою плененный,

        Чуть не забыл ударять он по воздуху взмахами крыльев.

        Только лишь стал, говорит: «Цепей не таких ты достойна,

        Но лишь поистине тех, что горячих любовников вяжут.

        Мне ты ответь и открой свое и земли твоей имя

680 И почему ты в цепях!» Но она все молчит и не смеет —

        Дева — с мужчиною речь завести; стыдливое скрыла б,

        Верно, руками лицо, когда не была бы в оковах.

        Все, что сделать могла, — наполнить слезами зеницы.

        Был он настойчив, тогда — чтоб ему не могло показаться,

685 Будто скрывает вину, — и свое и родины имя

        И до чего ее мать на свою красоту уповала,

        Передает. Обо всем помянуть не успела, как воды

        Вдруг зашумели, и вот, из бездны морской показавшись,

        Выступил зверь, широко зыбь грудью своей покрывая.

690 Вскрикнула дева. Отец опечаленный с матерью рядом —

        Оба несчастны они, но матери горе законней.

        Только не помощь, увы, а достойные случая слезы,

        Плач своей деве несут, прильнули к плененному телу.

        Гость же им говорит: «Для слез впереди у вас будет

695 Времени много, но час для помощи дан вам короткий.

        Если ее попрошу, — Персей, сын Зевса и девы,

        Запертой, той, кого плодоносным он златом наполнил, —

        Я одолитель — Персей — змеевласой Горгоны, который

        В веющий воздух лететь, взмахнув крылами, решился, —

700 Буду наверно как зять другим предпочтен. И заслугу

        К брачным добавить дарам попытаюсь, — лишь боги бы дали!

        Доблестью ей послужу, и да будет моей, — вот условье!»

        Те принимают его, — кто бы стал колебаться? Взмолились

        Мать и отец и ему обещают в приданое царство.

705 Словно корабль, что, вперед окованным пущенный носом,

        Воды браздит, гребцов вспотевшими движим руками,

        Зверь тот, волны погнав налегающей грудью, настолько

        Был уже близок от скал, насколько пращой балеарской

        Кинутый может свинец, крутясь, пролетать по пространству.

710 Юноша, в этот же миг от земли оттолкнувшись ногами,

        Ввысь полетел, к облакам, — и едва на морскую поверхность

        Мужа откинулась тень, на тень зверь бросился в злобе.

        Как Громовержца орел, усмотревший на поле пустынном

        Змея, что солнцу свою синеватую спину подставил,

715 Сзади хватает его и, чтоб уст не успел обратить он

        Хищных, вонзает в хребет чешуйчатый жадные когти, —

        Так, пространство своим прорезав быстрым полетом,

        Спину чудовища сжал Инахид[193] и рычащему зверю

        В правое вставил плечо свой меч до кривой рукояти.