Андрей Кобяков - Русская Доктрина
В XX веке многие говорили о неспособности России “перенять византийскую эстафету”. В смысле образования они, вероятно, правы – плоды рафинированного эллинизма достались преимущественно флорентийским гуманистам, а не московским книжникам. Однако это лишь один, притом чисто светский параметр цивилизации Восточного Рима. В том же, что касается измерения религиозно-политического, Москва оказалась достойной преемницей не только Второго Рима – Царьграда, но и Рима Августа.
Можно уверенно говорить, что Россия – это долгожданный синтез “римской” и “греческой” форм Удерживающего, доминанта православного царства (империя Константина) и интерконфессиональное сверхгосударство (как империя Октавиана Августа). Синтезировав наследие предшественников, Москва явилась не просто Третьим Римом, но Римом в третьей степени, не повторяющим, но приумножающим миссии своих предшественников.
Оставшись единственной на планете суверенной православной державой, Россия в конечном счете вызволила из-под власти “агарянских царств” все (!) православные нации: Украина – при Алексее Михайловиче, Грузия – при Александре I, Греция – при Николае I, Сербия и Болгария – при Александре II. Катехон еще раз подтвердил свою религиозно-политическую состоятельность. А христианский Запад, ставивший ей палки в колеса, еще раз расписался в культурно-историческом эгоизме.
Уже в XVI веке стало ясно – по возможностям своего интегрирующего потенциала Москва намного превосходит Константинополь. Достаточно сказать, что русское миссионерство в отношении тюркской аристократии оказалось намного эффективнее греческого. Москва привлекла на свою сторону лучшие военные ресурсы Орды. Более того, русские выполнили то, что не удалось сделать ромеям, – создали православное царство, суверенитет которого распространялся не только на единоверцев, но и на представителей иной религии – ислама (начиная с возникновения Касимовского царства). Два века спустя примеру мусульман последовали буддисты, провозгласившие Белого Царя “чакравартином”, идеальным универсальным монархом.
Тот факт, что Россия не была подобно Второму Риму столь элитарна в культурном отношении, сослужил ей хорошую историческую службу. Отсутствие комплекса культурного превосходства помогало русским значительно более трезво, чем православным грекам, смотреть на политические достижения “варварских” народов, тех же монголов. К примеру, императорам Царьграда никогда бы не пришла в голову идея Александра Невского христианизировать и воцерковить в общем-то враждебную языческую Орду.
Отсутствие комплекса культурного превосходства помогало русским значительно более трезво, чем православным грекам, смотреть на политические достижения “варварских” народов, тех же монголов. К примеру, императорам Царьграда никогда бы не пришла в голову идея Александра Невского – христианизировать и воцерковить враждебную языческую Орду.
Поэтому русским, в отличие от ромеев, всегда удавалось найти общий язык как с воинственными соседями – ордынцами, так и с единоверными православными народами. Если Восточный Рим, приобщив к православию сербов и болгар, сразу же втянулся с ними в изматывающее военное противостояние, то русским удалось избежать сей печальной планиды. В то время как православные народы Балкан, как правило, не скрывали своего желания выйти из-под военно-политического (а на период Османского ига – церковно-административного) контроля греков, большинство наций “русской ойкумены” было вполне довольно своим положением.
Это уникальное качество Третьего Рима становится поучительным и вдохновляющим примером, “программной” средой современной русской цивилизации в ее предстоящем противостоянии “новому язычеству” Запада и “новому варварству” Юга. Очевидно, что кризис западного проекта с неизбежностью ставит вопрос о новом мировом лидере. Интеграционный потенциал русской цивилизации, о котором говорил в своей Пушкинской речи Достоевский, становится вновь востребован историей. Опыт наших предков, сумевших в близких к современным реалиям исторических условиях найти (или, лучше сказать, почувствовать) верное решение и сделать из вчерашнего “варвара” своего партнера по государственному строительству, становится необычайно актуальным.
Глава 8. НАША ДЕРЖАВА КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ШЕДЕВР
Империя защищает традицию от ее вырождения в культуру
С нами Бог! Разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог!
Великое Рождественское Повечерие
В гениальном термине “миродержавие” (впервые встречающемся, вероятно, у Н.Я. Данилевского) заключена мысль вовсе не о господстве над всеми племенами и народами, а о сдерживании тех, кто жаждет такого господства. Это миссия хотя и “негативная”, “отражающая”, но по своему архетипу самая высокая (миссия Хранителя гармонии, Спасителя мирового лада). Столетия Европа знала, что если появится сильный и агрессивный сосед, который будет стремиться подмять все и вся под себя, то его остановит слово или меч русского царя. Россия остановила Карла XII, Россия укротила Фридриха Прусского, Россия не позволила Англии задушить морской блокадой молодые Соединенные Штаты, о Россию разбился Наполеон, Россия пресекла зверства Османской империи в отношении балканских народов, Россия выступила вместе с Англией и Францией против завоевательных аппетитов кайзера. Россия действительно была “жандармом Европы”, обуздывавшим международных агрессоров и европейских революционеров. Роль “жандарма” пытаются играть сейчас некоторые державы и международные организации. Однако полностью заменить Россию на этом посту пока не удается. И без России не удастся.
Издревле варварские орды приходили из степи или спускались с гор, проносились как вихрь, выкорчевывающий плодоносящие сады и сметающий богатые города, – их не могли остановить ни Великая Китайская стена, ни римский Вал Адриана, но остановили русские пограничные засеки и казачьи разъезды. Сегодня, в эпоху “международного терроризма”, миссия миродержавия становится вновь востребованной на новом уровне. Однако, чтобы справиться с этой миссией, недостаточно быть очень богатой страной с очень мощной армией. Дух миродержавия нельзя подделать.
Россия как тип своеобразной “правильной” империи представляет собой исключительное государство, она является историческим шедевром, которым мы как нация можем гордиться. “Всечеловечность” и “пластичность” русской цивилизации соединилась с принципиальной независимостью, “неотмирностью” и “миродержавием” русских как духовно-политической нации. Подстраиваясь в малом, второстепенном, заимствуя подробности быта и детали иного образа жизни, русские дерзают на создание общечеловеческих стандартов там, где эти стандарты вообще возможны (принципы общежития племен, вер, корпораций, механизмы соединения разных укладов, традиций права и т.п.). В большом, важнейшем историческом призвании русские выступают как хозяева, творцы и изобретатели, а не потребители разработанных другими стандартов. Мы не создаем общеобязательный стандарт для всех, а создаем “интерфейс” для стандартов, контейнер и убежище, в котором могли бы сосуществовать, не раздражая друг друга, разные образы жизни. Непонимание этой истины нашими политиками, чиновниками, интеллигентами, непонимание ими того “чуда”, которым явилась русская держава в мировом контексте, наносит России оскорбительные и вредные пощечины.
Русскую версию империи (миродержавие) можно сопоставить с системой перегородок, которые удерживают разные уклады и традиции от смешения; наша империя “подмораживает”, “консервирует” традиции, притормаживает их разложение и распад. Наша империя выступает как опекающая мать, дающая возможность разным народностям, состояниям, сословиям, не уничтожая и не подминая друг друга, раскрывать свой потенциал. Наша империя как будто отменяет волчий закон “борьбы за существование”, который в других империях (например, в колониальной Британии) действовал в полной мере. Наша империя защищает традицию от ее вырождения в культуру.
Наша империя выступает как опекающая мать, дающая возможность разным народностям, состояниям, сословиям, не уничтожая и не подминая друг друга, раскрывать свой потенциал. Наша империя как будто отменяет волчий закон “борьбы за существование”, который в других империях (например, в колониальной Британии) действовал в полной мере.
Между миродержавием и православным Удерживающим существует не просто связь, но скорее тождество. Удержание других государств в их стремлении к мировому господству, сдерживание варваров – это внешняя сторона миссии “правильной империи”. Внутренняя же ее сторона – удержание традиций и укладов от “смешения”. Как в первом, так и во втором случае мы имеем дело с апокалиптическими знаками: Гоги и Магоги последних времен, “вино блудодеяния”, которым поит царей и все народы Блудница с именем Вавилон, что означает “смешение языков”.
