Юрий Щербатых - Искусство обмана. Популярная энциклопедия
— Что он сказал? — спрашивают у переводчика милиционеры.
— Он говорит: пусть расстреливают!»
В данном случае монопольным владельцем информации оказался переводчик, который и воспользовался своим исключительным положением, обманув как японца, так и чекистов. В этой ситуации он являлся каналом вербальной информации, когда окружающие его люди в буквальном смысле говорили на разных языках. Но нередко непонимание и взаимный невольный обман встречаются, несмотря на то что разговор идет на одном языке, родном для обоих говорящих. На это обращали внимание многие русские писатели, как классики, так и современные. Вот, например, мнение В. Одоевского, жившего в начале XIX века:
«Говорить — есть не что иное, как возбуждать в слушателе его внутреннее слово: если его слово не в гармонии с вашим — он не поймет вас; если его слово свято — ваши и худые речи обратятся ему в пользу; если его слово лживо — вы произведете ему вред с лучшими намерениями».
А вот что писал Антон Павлович Чехов в своих записных книжках:
«Если вы зовете вперед, то непременно указывайте направление, куда именно вперед. Согласитесь, что если, не указывая направления, выпалить этим словом одновременно в монаха и революционера, то они пойдут по совершенно различным дорогам».
И, наконец, строки из фантастического романа, написанного В. Рыбаковым совсем недавно — в 90-е годы XX столетия:
«Слова… Они, окаянные, просто созданы для обмана. Люди очень разные, у каждого — своя любовь, своя ненависть, свой страх. А слово на всех одно и то же. Тот, кто произносит, подразумевает совсем не ту любовь и не тот страх, который подразумевает, услышав, собеседник».
Такая схожесть мыслей у писателей, живших в различные эпохи, говорит о многом.
Проблема многозначности слов и связанного с этим непонимания действительно существует, и решения ее до сих пор нет.
Кроме того, очень большое влияние имеет контекст — окружение той или иной фразы.
Выдернутые из контекста, иные выражения могут показаться нам бессмысленными, поэтому неполное знание всех предшествующих событий может приводить к заблуждению или невольному обману. Послушайте такой диалог. Некто указывает на белое и спрашивает собеседника:
— Это черная или красная?
— Красная.
— А почему белая?
— Потому что еще зеленая…
Вы думаете, что это пустой набор фраз? Ошибаетесь. Речь идет о смородине. И один огородник спрашивает у другого о том, какая она, красная или черная. А несозревшая, еще «зеленая», красная смородина имеет белый цвет…
Дополнительные трудности правильной расшифровки возникают из-за того, что одно и то же явление можно назвать по-разному, придав ему совершенно различные оттенки. Вот диалог из романа Юлии Латыниной «Колдуны и империя»:
— Вы воры? — спросил государь.
— Друг мой, — наставительно произнес Харрада, — зачем обижать людей кривыми именами?
Положим, у кого-то отняли имущество. Если отнял чиновник, это называется конфискацией, а если отнял простой человек, это называется воровством. А какая разница?
Другой аспект возможного обмана при словесном общении — разное толкование одних и тех же слов в зависимости от интонации, знаков препинания, контекста или ассоциаций, возникающих у разных людей на одни и те же слова. Вспомним хотя бы знаменитую фразу — «Казнить нельзя помиловать», смысл которой совершенно меняется в зависимости от интонации (при устном прочтении) или от расположения запятой при письменном изложении. Если пауза (запятая) делается после первого слова, то это смертный приговор, а если после второго — то приговор оправдательный, дарующий спасение.
А вспомним подобную ситуацию из бессмертного «Золотого теленка» И. Ильфа и Е. Петрова. Когда Васисуалий Лоханкин собирался сдавать в аренду свою комнату, он приглашал жить «одинокого интеллигентного холостяка». Но в комнате, кроме Остапа Бендера, поселились и Балаганов с Паниковским. Возмущенный таким бесцеремонным вторжением, Васисуалий пытался протестовать, утверждая, что он сдавал комнату только одному интеллигентному человеку, на что Остап вполне логично заявил хозяину, что истинным интеллигентом из всех троих является только он один, а стало быть, условие соблюдено.
Некоторые «особо честные люди», не желающие пятнать себя обманом, так строят фразы, что, фактически обманывая своего собеседника, формально остаются правыми. Такая ситуация отражена в народном анекдоте:
«На рынке к торговцу рыбой подходит покупатель, дает ему деньги и просит:
— Выберите три самые большие щуки и перебросьте мне их через прилавок, а я здесь поймаю их руками.
— Зачем же бросать: я их вам заверну и положу в сумку.
— Видите ли, я не очень хороший рыболов, но чрезвычайно правдивый человек, поэтому со спокойной совестью хочу сказать своей жене, что поймал щук собственными руками…»
Особую роль формальное выполнение ранее заключенных договоренностей имеет для мусульман, свято почитающих Коран. Дело в том, что пророк Мухаммед однозначно запретил правоверным врать и нарушать обещания, указав, что ложь противна Аллаху. А так как реальная жизнь без обмана практически не обходится, то правоверным мусульманам приходится идти на всяческие ухищрения, чтобы добиться своего и не прогневить Аллаха.
Арабский историк Апь-Мадаини рассказывает о том, как халиф Осман Ибн-Аффан осаждал крепость под названием Тамисса. После долгих переговоров с осажденными был заключен договор о сдаче крепости. В нем, помимо других пунктов, было принято условие, гласящее, что «и одного человека мусульмане не убьют, когда войдут в крепость». Осажденные понимали этот пункт как обещание сохранить их жизни. Халиф же считал иначе. После сдачи крепости Осман уничтожил всех ее защитников, оставив в живых только одного человека, и утверждал впоследствии, что точно выполнил условие договора.
Продолжая начатый разговор, возьмем для примера два слова. Одно из них звучит романтично и благородно. При его произношении в памяти встают образы смелых, мужественных людей, героически сражающихся с врагами и нередко жертвующих при этом собственными жизнями. Эти люди наделены железной волей, смекалкой, выдержкой.
Каждый мальчишка в свое время хотел быть похожим на них. Второе слово у большинства людей вызывает неприятное, я бы сказал, мерзкое ощущение. Оно ассоциируется с образом темного, скользкого типа, вынюхивающего секреты и не брезгующего в своих действиях самыми грязными методами: убийствами, подкупом, шантажом. Такой человек, безусловно, достоин только осуждения.
Вы, наверное, уже догадались, что речь идет о людях одной профессии, задача которых — выведывать секреты другой страны. Только в зависимости от принадлежности к нашей или чужой стороне мы называем их по-разному: разведчиками или шпионами. Наш шпион получает гордое имя «разведчик», а разведчиков наших врагов мы обзываем «шпионами».
Суть от этого не меняется, но эмоциональная реакция получается прямо противоположная — от одобрения до резкого неприятия.
Об этом пишет В. Суворов в своем «Аквариуме»:
«Когда мы говорим о врагах, то употребляем нормальные, всем понятные слова: ракета, ядерная боеголовка, химическое оружие, диверсант, шпион. Те же самые советские средства именуются: изделие ГЧ, специальное оружие, Спецназ, особый источник. Многие термины имеют разные значения. «Чистка» в одном случае — исключение из партии, в другом — массовое истребление людей.
Одно нормальное слово может иметь множество жаргонных синонимов. Советских диверсантов можно назвать общим термином Спецназ, а кроме того — глубинной разведкой, туристами, любознательными, рейдовиками».
Вспомним август 1996 года. Вот уже более полутора лет идет чеченская война. Гибнут люди, разрушаются города. Каждая сторона старается перенести на своих противников ответственность за продолжающееся кровопролитие. В официальных средствах массовой информации России то и дело появляются сообщения о наемниках, сражающихся в рядах чеченских боевиков. Более того, именно этим фактом некоторые комментаторы пытаются объяснить военные успехи сепаратистов — мол, а что же вы хотите — им же помогают афганские моджахеды, пакистанские инструкторы, иранские фундаменталисты, украинские националисты и другие грязные наемники, воюющие за деньги.
Такие заявления должны, по мысли их создателей, вызвать отрицательное отношение к чеченской армии, но дудаевская пропаганда порой перехватывала инициативу, обращая против русских военных их же агитацию.
— А кто воюет на стороне федералов? — спрашивали чеченцы. — Министерство обороны России, успокаивая солдатских матерей, утверждает, что число военнослужащих-двухгодичников неуклонно сокращается, и в Чечне в основном воюют контрактники. А кто такой солдат-контрактник? Это человек, добровольно согласившийся воевать, получая за это деньги. Иными словами, тот же наемник. Причем если в чеченской армии подавляющее число солдат составляют местные жители-добровольцы, то в федеральных войсках контрактники преобладают.
