Юрий Щербатых - Искусство обмана. Популярная энциклопедия
«Все они сотворены из глины и золота, подумал он. Из лжи и потрясений. Из жульничества и бесстыдной правды». Э. М. Ремарк. «Триумфальная арка».
«О, женщины, вам имя — вероломство!» В. Шекспир. «Гамлет».
«…я наделен предрассудками. Мне кажется, например, что все толстые женщины — лгуньи. В особенности если полнота сопровождается малым бюстом». С. Довлатов. «Наши».
Однако мужчины-психологи находят слова оправдания для прекрасных дам. Вот что пишет психотерапевт Владимир Леви в своей книге «Искусство быть другим»:
«Помните, джентльмены, что Женщина по натуре искренна, несравненно искреннее, чем мы, в том смысле, что она может жить только в соответствии со своими чувствами. Но помните и то, что искренне выражать свои чувства Женщина, за редкими исключениями, не в состоянии, ибо весь аппарат выражения нацелен у нее на одно — воздействовать на нас, и этой всегдашней целью тяжело искажен.
Да, уста женщины лгут, но ее поступки всегда правдивы; нам же гораздо легче говорить правду, чем поступать по правде. Положа руку на сердце, джентльмены, я бы предпочел искренность в делах, а не в словах. Повторяю: речь Женщины — не слова, но поступки; прекрасно это чувствуя, Женщина не придает никакого значения своим словам, но зато значение наших слов непомерно преувеличивает, как говорят, «любит ушами», и в этом ее всегдашняя роковая ошибка. Имея это в виду при общении с Женщиной, будьте в речах осторожны, а в поступках смелы».
В этой же книге В. Леви замечает, что легче всего мужчина может быть обманут женщиной, если она будет хвалить его и его реальные или вымышленные достоинства. «…стремление к вере в свою значительность исчерпывает содержание мужской психики: это его музыка, это его религия — значительность, набирающая очки по разным видам мужского многоборья… Как бы щедро ни подкреплялась его уверенность всевозможными успехами, она всегда неустойчива, требует все нового и нового питания, постоянного подкрепления».
Чтобы управлять мужчиной, «…следует беспрерывно, горячо, убедительно доказывать мужчине, что только он, единственный и неповторимый, может все, что захочет. И он щедро отплатит женщине если недостижениями, то привязанностью».
Московский психолог В. Знаков в статье «Половые различия в понимании неправды, лжи и обмана» отмечает, что мужчины и женщины по-разному осознают свою собственную ложь.
Он пишет, что «…у мужчин ложь или обман, как правило, бывают ситуативными: они точнее женщин могут описать ситуации, в которых лгут, и отчетливее осознают, зачем, с какой целью это делают». Соответственно они более критично относятся к своей честности.
Женщины же могут обманывать, вполне искренне считая себя честными людьми. Одной из причин такого положения является типичный для женщин и потому малозаметный даже для нее самой плавный переход от полуправды к обману. Вот как описывает этот процесс В. Знаков:
«У некоторых женщин первоисточником лжи оказывается «маленькая неправда», безобидное преувеличение, в основе которого лежит естественное и осознанное желание наилучшим образом представить себя в глазах собеседников… Вначале неправда требует самооправдания, обычно основанного на очень пристрастном и необъективном отражении социального окружения. Затем, переходя в привычку, становясь компонентом нравственного сознания личности, неправда нередко заменяется сначала полуосознаваемым, а потом вполне сознательным обманом и даже ложью (которым тоже подыскивается «разумное» самооправдание). В результате такая женщина может считать себя честным человеком, допускающим невинную ложь там, где, по ее мнению, без этого не обойтись».
Поэтому мужчины всегда плохо понимали или неверно интерпретировали поведение женщин. В подобных случаях ошибался даже великий Шерлок Холмс, не боявшийся признаться в своей несостоятельности:
«Женщин вообще трудно понять. Вы помните одну, в Маргете, которую я заподозрил по той же самой причине, а потом оказалось, что волновалась она потому, что у нее не был напудрен нос. Как можно строить предположение на таком неверном материале? За самым обычным поведением женщины может скрываться очень многое, а ее замешательство иногда зависит от шпильки или щипцов для завивки волос…»
Анализируя различия в механизмах общения людей по половому признаку, В. Курбатов пишет: «Понять для мужчины — значит вникнуть в обоснование, проникнуться смыслом, найти значение. Понять для женщины — значит вызвать сопереживание. Когда мужчина говорит: «Ну, я тебя не понимаю», то это означает, что у него нет оснований осмыслить какое-либо положение (к которому он скорее всего совершенно индифферентен). Когда женщина говорит: «Ну, я тебя не понимаю», последнее выражает прежде всего «не одобряю», «не разделяю твоих ценностей» и, может быть, даже «осуждаю».
Чтобы убедить в чем-то женщину, нужно следить не только за смыслом, но и за формой подачи материала, интонацией, с какой это будет сказано. Об этом хорошо писал Вересаев:
«Слово, убеждающее без доказательств, — в этом сила оратора. В этом — и тайна успешного спора с женщиной. Никакой логикой нельзя ее убедить, если говоришь с раздражением. И нужно очень мало логики, если слово сказано мягко и с лаской. И это почти со всякой женщиной, как она ни будь умна. Эмоциональная сторона в ней неодолима. Рассказывал Леонид Андреев: однажды поспорил он о чем-то с женой, приводил самые неопровержимые доводы, ничего на нее не действует; он разъяренно спросил:
— Ну, как же тебя еще убеждать? Она жалобно ответила:
— Поцеловать меня».
Помимо возраста и пола, на восприятие человеком получаемой информации, а также на склонность его к обману влияет как общее психофизиологическое состояние организма, так и воздействие на него со стороны других людей и окружающей среды. Как писал Георг Лихтенберг, «я очень ясно замечал следующее: часто я имею одно мнение, когда лежу, другое — когда стою и особенно когда я ел мало и чувствую себя утомленным».
И действительно: уровень бодрствования, голод, усталость, алкоголь, различные фармакологические вещества могут значительно влиять на восприятие и критическую оценку человеком получаемой информации. Известно, например, что утром, сразу после пробуждения, и вечером, перед засыпанием, человек наиболее внушаем и, следовательно, наиболее подвержен обману. Под влиянием алкоголя человек, с одной стороны, становится более подвержен обману, а с другой — сам врет чаще.
Иногда бывает и так, что человек, устойчивый к обману в одних ситуациях, оказывается легко обманутым в других. В этом случае речь может идти о психологических установках, создающих почву для некритического восприятия информации.
Классической иллюстрацией важнейшей роли предварительной установки для усиления обмана является жизнь и деятельность известнейшего авантюриста XVIII века графа Калиостро. Набор применяемых им трюков не содержал ничего нового по сравнению с тем арсеналом, которым пользовались бродячие фокусники, но они зачастую воспринимались современниками как высшие мистические откровения неведомого божества. Он окутывал свои магические сеансы облаком таинственности. К публике выходил в шелковом халате, расшитом золотыми иероглифами, в головном уборе древнеегипетского жреца, усыпанном драгоценными камнями. При этом он стремился подавить присутствующих неожиданными эффектами. Перед началом сеанса он при помощи фосфорических красок мечом очерчивал таинственно мерцающий в темноте магический круг, создававший в зале атмосферу колдовства.
Подготовленная таким образом публика, уже наслышанная о славе Великого Копта, благоговейно внимала откровениям мошенника. Еще средневековым ярмарочным фокусникам был известен трюк превращения обыкновенной мешковины в дорогую шелковую ткань. Но если гонорар бродячего актера за показ этого фокуса составлял несколько медяков, то Калиостро умудрялся, используя подобные трюки, собирать золотой урожай.
Примером предварительной установки в качестве «катализатора» для успешного обмана является комедия Н. В. Гоголя «Ревизор». Городничий, напуганный предстоящим приездом правительственного инспектора, готов видеть ревизора в каждом приезжем. И как только ему подвернулся хоть немного похожий петербургский чиновник, он безоговорочно принял его за ожидаемого ревизора. Фактически еще до встречи с Хлестаковым он сам создал образ столичного ревизора, а Хлестакову осталось лишь подтвердить возложенные на него ожидания, что тот и сделал. Другими словами, в данном случае мы имеем место не столько с обманом, сколько с самообманом. Поэтому городничий весьма своеобразно воспринимает все сказанное «лжеревизором»: он верит всему, что укладывается в созданную им модель, и отбрасывает (а точнее, просто не замечает) того, что не согласуется с его представлениями о всемогущем столичном инспекторе. Всю правду, которую Хлестаков на первых порах сообщает о себе, он считает хитрой выдумкой и в то же время слепо верит самым нелепым выдумкам и безудержному хвастовству мелкого чиновника:
