Я. Засурский - Писатели США. Краткие творческие биографии

«Основные течения американской мысли» состоят из очерков, литературных портретов, статей, которые группируются не столько по хронологическому, сколько по географическому и культурно-историческому принципам. Паррингтон не скрывает своего малого интереса к тем писателям, кто, на его взгляд (в частности, Э. 770), принадлежал «чистому искусству».

Паррингтон является также составителем антологии «Коннектикутские остроумцы» (The Connecticut Wits, 1926), автором работы о С. Льюисе — «Синклер Льюис, наш собственный Диоген» (Sinclair Lewis, Our Own Diogenes, 1927).

Паунд (Pound), Эзра [Уэстон Лумис] (30.Х.1885, Хейли, Айдахо — 1.XI.1972, Венеция, Италия) — поэт. Окончил Пенсильванский университет. Специализируясь в области романской филологии, в 1906 г. отправился в Европу собирать материал для диссертации о Лопе де Веге, оставшейся незавершенной. Недолго преподавал в Уобош-колледже (Крофордсвилл, Индиана). В 1908 г. уехал в Лондон, где тогда же вышел его первый сборник A Lume Spento («Угасший свет»), позднее им же раскритикованный за обилие подражаний французским символистам и У. Б. Йейтсу. С 1924 по 1945 г. Паунд жил в Италии. Отказавшись вернуться в США после объявления войны, Паунд сотрудничал с фашистскими властями, выступал с пропагандистскими передачами по римскому радио. В 1945 г. был доставлен в Вашингтон как военный преступник, признан медицинской экспертизой «невменяемым» и определен в психиатрическую больницу. В 1958 г. уехал в Италию, где и умер.

Паунд сыграл особенно большую роль в развитии американской литературы модернизма: как поэт, критик и редактор антологий и журналов. Самая авторитетная фигура поэтического авангарда 10-х гг., он был лидером имажизма, в предисловии к составленной им антологии «Имажисты» (Des Imagistes, 1915) пояснил принципы этой школы: свобода тематики, поиск современной ритмики, отказ от правильного стиха, широкое использование разговорной речи. Поэзия, согласно Паунду, призвана вернуть понятиям исходный смысл, произведя своего рода революцию языка, которая предшествует очищению сознания от мифов, сложившихся в буржуазную эпоху.

Специфический характер такой критики буржуазной социальной мифологии и связанного с нею искусства выразился в том, что плодотворными для XX в. Паунд объявлял почти исключительно традиции, сложившиеся до Ренессанса, в добуржуазной духовной среде, и отвергал все искусство, связанное с гуманизмом, в котором он видел причину духовного и художественного оскудения западного мира. Современный поэт, по его мысли, обретает истинное значение, наследуя традиции трубадуров, итальянских поэтов «нового сладостного стиля», Данте, Ф. Вийона, а также китайских и японских поэтов древности. Возрождение этих традиций должно послужить освобождению от «романтизма, гуманизма и индивидуализма», что для Паунда было почти синонимами. Конечным итогом этой реакционной утопии явилась бы ликвидация «ростовщичества», которое стало основной мишенью нападок Паунда в политических и культурологических работах 20-30-х гг.

Паундовский эстетический принцип «точного слова» был воспринят Р. Фростом, Т. С. Элиотом, Дж. Джойсом, которым он оказал большую помощь в годы их творческого становления. Паунд был редактором поэмы Элиота «Бесплодная земля», отдельные мотивы которой предвосхищены в его собственном сатирическом стихотворном цикле «Хью Селвин Моберли» (Hugh Selwyn Mauberly: Life and Contacts, 1920).

Большое участие Паунд принял в деятельности журнала «Поэтри», объединившего талантливых представителей молодой англоязычной поэзии тех лет. Здесь появились и его собственные стихотворения, составившие потом сборники «Светоносный» (Lustra, 1916) и «Личности» (Personae: Collected Poems, 1926). Литературные устремления Паунда предопределили намеренную архаичность его лексики, книжность образов. Многие его стихи представляют собой «маски», т. е. имитации стилей поэтов античности (Проперций, Катулл), средневековья (Г. Кавальканти, Ф. Вийон), французского декаданса (Ж. Лафорг), а иногда и переводы-стилизации — сборник «Старый Китай. Переводы» (Cathay: Translations, 1915), в котором Паунд впервые представил английским читателям древнекитайскую лирику.

Увлекшись искусством Японии, Паунд ввел в английскую поэзию формы танки и хокку, преобладающие во многих его стихах периода имажизма. Однако имажизм остался по преимуществу лабораторной школой. Совместно с У. Льюисом в середине 10-х гг. Паунд разработал программу вортицизма, стремившегося передать динамику, машинные ритмы и чреватую взрывами энергию современной цивилизации, красоту и уродство ее форм. Впрочем, эта школа тоже оказалась недолговечной. Воспринимая свою эпоху крайне негативно, Паунд не находил выхода из ее противоречий. В его произведениях и критических статьях с течением времени усиливается формализм, усугубляется разрыв между поэзией и действительностью, а реальные коллизии времени предстают метафизичными и неразрешимыми, что характерно для литературы модернизма.

В конце 10-х гг. Паунд приступил к эпической поэме Cantos, над которой работал до конца жизни (всего написано 117 песен, поэма не завершена). Писавшаяся более полувека, она отразила эволюцию Паунда от бунта против цивилизации и культуры, созданной «ростовщичеством», к реакционным взглядам 30-х гг., когда произошло сближение поэта с итальянским фашизмом. Отдельные песни, прежде всего написанные в лагере под Пизой после ареста, принадлежат к его лучшим поэтическим созданиям. Они передают горечь подведения итогов жизни, отданной ложным стремлениям и идеалам. Однако в целом Cantos представляет собой нагромождение политических и эстетических деклараций, обрывочных воспоминаний, экскурсов в область истории и политической экономии, перемежаемых пересказом философских идей Конфуция, которым Паунд увлекался в 20-е гг., и т. п. Несмотря на усилия комментаторов, Cantos остается произведением, едва ли доступным даже эрудированным читателям. Творческий путь Паунда закономерно завершился катастрофой, к которой его с неизбежностью вел разрыв с гуманизмом и служение самой реакционной доктрине XX в.

Пейдж (Page), Томас Нелсон (23.IV.1853, Окленд, Виргиния — 1.XI.1922, там же) — прозаик; автор романов и новелл, посвященных жизни американского Юга. Выходец из обедневшей плантаторской семьи, Пейдж долгое время был домашним учителем, затем занялся юридической практикой и дипломатией. В 1913–1920 гг. — посол США в Италии.

Свидетель поражения Юга в Гражданской войне, затем периода Реконструкции, писатель на всю жизнь сохранил столь свойственное многим людям его социального круга чувство ностальгической тоски по ушедшим временам. Историческая неизбежность поражения Конфедерации словно не касалась его творческого сознания, он тщательно и любовно реставрировал в своих произведениях явно идеализированные картины жизни аграрного рабовладельческого Юга.

Писатель резко выраженного регионального почерка, Пейдж следовал традициям, заложенным наиболее видными представителями южной литературы прошлого столетия — Дж. П. Кеннеди и У. Г. Симмсом. Эти традиции требовали изображения южной «общины» как заповедника патриархальной чистоты нравов, как социального и нравственного центра, вокруг которого строится гармоническая общественная жизнь, противопоставленная атомарному существованию индустриального Севера.

Романы и новеллы Пейджа населены благородными леди и джентльменами, неуклонно следующими в своем жизненном поведении ритуальным нормам, принятым в кругу южной аристократии. Неписаный кодекс рыцарской чести всегда оставался в глазах писателя высшим моральным завоеванием человечества. И когда этот кодекс, как и весь устав южной жизни, рухнул, Пейдж готов был объяснить это поражение чем угодно, только не реальными причинами социально-экономического характера.

Наиболее полно символы гражданской и художественной веры писателя запечатлелись в сборнике новелл, связанных единством места, настроения и действия — так, что в совокупности они образуют своего рода романное целое, — «В старой Виргинии» (In Ole Virginia, 1887).

В этом цикле довоенные времена описываются от имени ныне свободного негра Сэма, который вовсе не дорожит своим новым положением, а, напротив, с любовью вспоминает старые порядки, когда «никаких забот не было, все было хорошо».

Пейдж мастерски воспроизводит стиль речи своего героя, его облик, как и весь колорит жизни на довоенных плантациях, но при этом за столь органичным, казалось бы, потоком воспоминаний героя со всей очевидностью встает реакционная идеологическая концепция, выдающая присутствие автора, правоверного южанина: непримиримый антагонизм между плантаторами и цветными невольниками — зловредная выдумка, на самом деле между ними царило полное согласие и негры были вполне довольны своим уделом. Творчество Пейджа, писателя, отдавшего свои симпатии неправому делу и создавшего сугубо локальную по своему облику и масштабу прозу, представляет ныне чисто исторический интерес; лишь некоторые элементы его поэтики были использованы писателями «южного ренессанса».