Александр Колпакиди - Спецназ ГРУ: самая полная энциклопедия
В 1938 году на Тихоокеанском флоте прошла проверка состояния индивидуально-спасательного дела, которую проводили сотрудники санитарного отдела флота – военврач 1 ранга И.И. Савичев, военврач 3 ранга Н.К. Кривошеенко и флагманский специалист спасательного дела военинженер 3 ранга Г.Ф. Кроль. Проверка показала, что аппараты не осваиваются, поскольку, во-первых, не было инструкторов, а во-вторых, технических средств. Они предложили Военному совету флота организовать курсы инструкторов по индивидуально-спасательному делу. Курсы начали функционировать в сентябре 1938 года под руководством все тех же людей. Началась серьезная подготовка, а вскоре – и выходы водолазов из подводных лодок. И тогда родилась простая и естественная мысль: коль скоро есть водолазы, то почему бы не использовать их не только для спасательных работ, но и для диверсий? Руководители курсов пришли к выводу, что индивидуальный дыхательный аппарат «может получить такое же значение в ВМФ, как парашют в авиации, т.е. перерасти из средства индивидуального спасения в боевое оружие с большими разносторонними возможностями»[215].
Причем утверждение это отнюдь не было чисто теоретическим. К тому времени была опробована на практике возможность перерезания водолазами заградительных сетей при помощи ножниц для резки тросов, отработано использование путеводной нити для передвижения водолазов с подводной лодки на сушу и с суши на лодку. А главное – были проведены «испытания по выносу водолазами на берег под водой оружия, взрывчатых веществ и взрывных устройств. Винтовки и ручные пулеметы системы Дегтярева не укупоривались, ВВ и пулеметные диски переносились в герметических резиновых мешках, патроны – под гидрокомбинезоном»[216]. Так появилась идея создания на флоте особого подразделения – морского спецназа.
19 октября 1938 года командующий ТОФ флагман 2 ранга Н.Г. Кузнецов утвердил план специального учения, на котором предстояло проверить возможность боевого использования водолазов. Ответственным руководителем учения был назначен И.И. Савичев, помощниками – Н.К. Кривошеенко и Г.Ф. Кроль.
О том, как действовали первые морские спецназовцы, пишут ветераны спецназа В.Л. Зарембовский и Ю.И. Колесников:
«22 октября 1938 г. жители поселка у бухты Улисс около Владивостока с удивлением обнаружили на берегу бухты скопление легковых машин (большая редкость по тем временам), около которых прохаживались военные моряки в высоких званиях, нетерпеливо поглядывающие на мыс, прикрывавший бухту с моря. Вход в нее от берега до берега пересекал ряд красных буйков. Потом из-за мыса показалась подводная лодка. Не дойдя метров 200–250 до линии буйков, она застопорила ход и погрузилась.
Через полчаса линия буйков разорвалась надвое, а у дальнего берега бухты, поросшего густым кустарником, показались из-под воды головы людей. На берег вышли два человека с винтовками, что-то проделали у уреза воды и залегли в кустах. Затем из-под воды появились еще 8 солдат с винтовками и ручными пулеметами. Они молча побежали к одинокому домику, спрятавшемуся в глубине кустов. Раздались выстрелы, пулеметные очереди и взрывы гранат. Потом прогрохотал мощный взрыв, и домик взлетел на воздух. «Диверсанты» вернулись на берег и цепочкой, один за другим, ушли под воду. Вскоре подводная лодка всплыла и, развернувшись, ушла в море»[217].
Местные жители, ставшие невольными свидетелями учения, а проходило оно два дня, с 22 по 24 октября, так и не узнали, чем же на самом деле занимались участвовавшие в них моряки. Выход на берег, стрельба и подрыв дома – это лишь вершина айсберга. А все самое интересное происходило под водой.
Согласно официальным документам:
«На учении демонстрировались:
– переход группы водолазов по грунту на глубинах до 22 м бухты Малый Улисс по тросу (расстояние 400 м пройдено за 15–20 мин);
– подрезка ПЛО (противолодочной обороны. – Прим. авт.) сетей на глубине 15 м за 10–15 мин;
– выход из ПЛ (подводная лодка. – Прим. авт.) в подводном положении на поверхность группы водолазов по буйрепу и вход на ПЛ другой группы с поверхности;
– высадка разведчиков с ПЛ, лежащей на грунте, через ТА (торпедный аппарат. – Прим. авт.) на берег с установкой ими путеводной нити;
– высадка десанта в тех же условиях по путеводной нити, установленной разведчиками; подрыв взрывных устройств и инсценировка боя с использованием гранат и стрелкового оружия;
– возвращение разведчиков на ПЛ, лежащую на грунте, со сматыванием путеводной нити.
Учение проводилось при температуре воды, равной 13° С. На водолазов надевались два комплекта шерстяного белья поверх рабочего платья, двое шерстяных чулок и береты. Отмечались нормальные тепловые ощущения. Выход из ПЛ производился с двумя отступлениями от «Временного наставления по технике и режиму подводного выхода из ПЛ и обратного входа в ПЛ» (1938 г.):
– давление в ТА с забортным выравнивалось водой, а не воздухом среднего давления, в целях обеспечения скрытности (для исключения выхода на поверхность воды воздушного пузыря);
– осушение ТА велось не сливом воды в торпедозаместительную цистерну, а осушительной помпой ПЛ (для ускорения)»[218].
В отчете по результатам учений были сделаны следующие выводы:
«ИДА может быть использован в качестве боевого оружия при решении отдельных тактических задач:
1. Подрезки ПЛО сетей при форсировании узкостей ПЛ путем выпуска «сетевиков» в ИДА.
2. Подрезки ПЛО сетей, ограждающих бухты, для прохода ПЛ в целях атаки торпедами или выпуска людей из ПЛ для подвески «адских машинок» на суда на рейде или у стенки.
3. Подрезки минрепов при форсировании минного поля ПЛ.
4. Высадки из ПЛ в подводном положении разведчиков и диверсионных партий для уничтожения береговых объектов с возвращением или без возвращения на ПЛ.
5. Внезапной высадки подводного десанта в качестве первого эшелона при крупных морских или авиационных десантных операциях».[219]
В отчете также говорилось, что разведывательно-диверсионные и десантные подразделения водолазов следует организовать как самостоятельный род войск по типу воздушно-десантных соединений. По расчетам авторов, дивизион подводных лодок типа «Л» способен в течение 96 минут высадить 240 бойцов с 200 ручными пулеметами, большим запасом гранат и патронов. В заключение было подчеркнуто: «Опыт Первой мировой войны показал, что флоты ведущих государств были либо заперты в бухтах и гаванях, либо отстаивались на рейдах. Островное положение некоторых государств (Япония, Англия) заставляет помнить о том, что вопросы проникновения в бухты, форсирования заграждений и высадки диверсионных групп с применением дыхательных аппаратов весьма актуальны, и им должно быть уделено исключительное внимание»[220].
О проведении спецучения было доложено главнокомандующему Военно-морского флота, результаты учения признаны интересными, положительными и… о них забыли. Причем настолько основательно, что через несколько лет (в 1940 году) на Черноморском флоте, даже не подозревая об опыте тихоокеанцев, провели такое же учение, но в меньших масштабах. При этом черноморский опыт тоже заслужил весьма высокую оценку в наркомате ВМФ с теми же результатами. Сохранилась резолюция начальника технического управления НК ВМФ от 21 февраля 1941 года: «Проведенное учение крайне важно и необходимо для флотов. Через управление боевой подготовки (УБП) обменяться опытом с другими флотами, продумать издание бюллетеня»[221].
А в мае 1940 года уже на Балтийском флоте были отобраны 43 человека морских пехотинцев, которые под руководством все тех же военврачей И.И. Савичева и Н.К. Кривошеенко начали курс легководолазной подготовки. Им выделили подводную лодку «Правда». Подготовка проходила в Ораниенбуаме, водолазы размещались на борту крейсера «Аврора», к которому была пришвартована «Правда». Через год эти военнослужащие стали основой для нового подразделения – Роты особого назначения[222].
Глава 12
Лыжники на «незнаменитой» войне
Советско-финская война 1939–1940 годов для руководства советской военной разведки фактически стала полигоном или последним экзаменом перед началом Великой Отечественной войны.
Во время Гражданской войны в Испании советская военная разведка действовала в относительно комфортных климатических, кадровых, оперативных и других условиях.
Во-первых, теплый климат Апеннин разительно отличался от того, с чем столкнулись бойцы разведывательно-диверсионных групп в Карелии. Сильные морозы и ветер, отсутствие теплого жилья, глубокие сугробы – в результате огромное число замерзших и обмороженных красноармейцев[223]. А еще частые отказы стрелкового оружия. Более того, в силу ряда причин в первые месяцы войны Красная Армия испытывала острый дефицит теплых вещей. А те, что имелись на складах и поставлялись в действующую армию (в том числе и подразделения, действующие за линией фронта), были неудобны в использовании, сковывали движение, плохо грели (не держали тепло) и т.п.
