Ф. Брокгауз - Энциклопедический словарь (Р)
Помимо должностей и титулов, Цезарю были оказаны многочисленные почести (право постоянно носить лавровый венок и одеяние триумфатора, подавать знак для начала игр в цирке и т. п.), в том числе и религиозные: над его домом был поставлен fastigium – крыша храма; его именем назван пятый месяц года; сам он был вознесен в боги, как Jupiter Julius; его статуя была поставлена в храме и ему был дан особый жрец, flamen, какой состоял при трех главных Р. божествах. Почести эти были ему поднесены сенатом. Как и Сулла, Цезарь пополнил сенат и формально сохранил за ним прежнее положение; но, вопреки традиции, он включил в его состав многих из своих офицеров, не занимавших магистратур, и даже таких, которые были родом из Галлии. Он пользовался сенатом как своим орудием, делал, напр., распоряжения от имени сената без его ведома (мы знаем это из слов Цицерона, получившего благодарственное письмо от царька Деиотара по делу, о котором он в сенате и не слыхал). Также самовластно отнесся Цезарь и к комициям: они остались, но половина магистратур, удвоенных Цезарем, замещалась по его рекомендации. Зато он позаботился об экономических интересах Р. народа: он продолжал раздачу хлеба, но уменьшил число получающих его до 150000, сделав из них постоянных государственных пенсионеров. Колонизационный вопрос он разрешил в грандиозных размерах и вывел 80000 колонистов в провинции, между прочим населив ими вновь Карфаген и Коринф, разрушенные за 100 лет перед тем. При Цезаре провинции впервые в Р. истории становятся предметом государственной заботы. Закон Юлия вводит строгую отчетность в управление провинцией. Подготовляется систематическое слияние провинции с Римом; целые города или области получают или непосредственно право Р. гражданства, или, как переходную ступень, латинское право; целый полк, навербованный из галлов – Alauda (жаворонок) – пожалован за храбрость, Р. гражданством; провинциалы становятся сенаторами и консулами. В политике Цезаря по отношению к провинциалам проявляется не только внимание к ним и благодарность за оказанный услуги, но и общая мысль о единстве государства и о его благосостоянии.
Цезарь помышлял о кодификации Р. права, осуществившейся лишь много лет спустя: он приступил к кадастральной описи всего государства, порученной трем знаменитым геометрам; с помощью александрийских астрономов он исправил календарь, который в этом виде и теперь еще принят православной церковью. Он собирался прорыть Коринфский перешеек – дело, осуществленное нашим веком; он заводил общественные библиотеки и покровительствовал наукам. Но в положении Цезаря было еще много неопределенного. В краткий промежуток между его возвращением в Р. после победы при Мунде и его смертью главный вопрос, всех тогда тревоживший – станет ли Цезарь царем – остался неразрешенным. Приверженцы старых Р. преданий были недовольны. Сенат был обижен пренебрежительным к нему отношением Цезаря, который однажды принял его на форуме не встав с своего трибунала; патриоты глумились над сенаторами в «штанах», т. е. галлами, видели оскорбление консульского звания в том, что Цезарь назначил нового консула в конце года, т. е. на один день, и негодовали за то, что он сурово обошелся с трибунами, сделавшими неприятное для него распоряжение. Всех этих недовольных возмущала мысль о царской власти Цезаря. Не было сомнения в том, что в кругах, очень близких к Цезарю, об этом думали; на празднестве Луперкалий консул Антоний поднес Цезарю диадему, которую тот, услышав ропот народа, от себя оттолкнул. Цезарь собирался в поход, чтобы отмстить парфянам за Красса – а в это время говорили о пророчестве, что парфяне могут быть побеждены лишь царем. При таком настроении созрел план убийства Цезаря, приведенный в исполнение заговорщиками в мартовские иды 44 г.
Основание империи. Биограф Цезаря, Светоний, особенно отмечает глубокое горе, в которое были повергнуты его убийством провинциалы; не менее повода имели бы к тому и сами римляне, над которыми разразилась кровавая усобица между заговорщиками и приверженцами Цезаря, желавшими отомстить за его убийство. Юний Брут, Кассий и другие убийцы Цезаря были вынуждены выехать в назначенные им еще Цезарем провинции. Одно время казалось, что сенат, руководителем которого стал Цицерон, займет свою прежнюю первенствующую роль; и действительно, наследник Цезаря, молодой Октавиан, обиженный Антонием, примкнул к сенату. Но высланные сенатом против Антония консулы оба погибли в сражении; Октавиан, уступая требованию легионов Цезаря, примирился с Антонием и, приняв в общий союз другого цезарианца, М. Лепида, составил с ними второй триумвират. Первой жертвой этой политической сделки была сенатская партия, подвергнувшаяся новой проскрипции, в которой погиб и Цицерон. Брут и Кассий были разбиты при Филиппах, в Македонии, и лишили себя жизни. Согласие между триумвирами поддерживалось некоторое время распределением между ними областей и браком между Антонием и Октавией, сестрой Октавиана. После неудачи Лепида, захватившего Сицилию и покинутого войсками, Р. мир распался на две части. Антоний скоро подпал под чары Востока, над которым царствовал, и очаровавшей еще Цезаря Клеопатры египетской; он дал разводную Октавии и провинциями Востока стал распоряжаться в интересах Клеопатры. В 31 г. столкнулись при Акциуме, на границах Греции и Эпира, силы соперников, споривших за господство над миром. Владетель западной его половины взял верх, и весь Р. мир снова соединился под властью усыновленного Цезарем Октавия, ставшего вследствие этого Каем Юлием Цезарем Октавианом. Проблема, не вполне разрешенная Цезарем, перешла к его наследнику.
Способ разрешения этой задачи Октавианом обуславливался, главным образом, двумя обстоятельствами – его характером и историческим моментом. Октавиан был представителем Р. национального типа, Цезарь стоял выше его. Цезарь верил в свой гений и в свою звезду и был, поэтому, смел до безумия; Октавиан усвоил себе принцип «спешить потихоньку». Цезарь соображал быстро, был находчив в речах и решениях; Октавиан, наоборот, никогда не приступал к серьезному деловому разговору – даже с женой, на которой женился по любви, – не обдумав и не записав предварительно своих слов. Цезарь всегда стремился к великому; Октавиан имел в виду только возможное и полезное. Не менее значения имели и условия, среди которых был поставлен Октавиан. Смерть Цезаря показала, какую силу сохраняли еще в Р. республиканские традиции. Убийцами Цезаря были близкие к нему и облагодетельствованные им люди, принесшие его в жертву своим республиканским идеалам; окровавленная тога Цезаря и его 23 раны всегда были пред взором Октавиана. Насколько Цезарь подавал повод думать, что он стремится к царской власти, настолько Октавиан методически уклонялся от единодержавия и диктатуры. Во всех его действиях проявляется какая-то рассчитанная медлительность и осторожность, чтобы не оскорбить республиканского чувства римлян. Второй триумвират был не частной сделкой, как первый, а государственным учреждением, облеченным обширными полномочиями: по постановлению народного собрания на триумвиров было возложено устроение государства – triumviri reipublicae constituendae causa. По устранении обоих товарищей, вся учредительная власть сосредоточилась в руках одного Октавиана; но он воспользовался этой чрезвычайной властью лишь для того, чтобы вознаградить и пристроить своих солдат, а затем сложил ее с себя и удовольствовался званием imperator perpetuns, т. е. положением главнокомандующего в провинциях. На следующий же год он сделался цензором вместе с Агриппой и получил звание princeps senatus.
Определив таким образом свое отношение к сенату, Октавиан сложил с себя и звание пожизненного главнокомандующего и лишь по настоянию сената принял вновь эту власть, сроком на 10 лет, по прошествии которых она была продолжена на такой же срок. С проконсульской властью он постепенно соединил власть прочих республиканских магистратур – трибунскую власть (с 23 г. по Р. Хр.), власть цензора (praefectura morum) и главного понтифекса. Его власть имела, таким образом, двойственный характер: она слагалась из республиканской магистратуры по отношению к римлянам и военного империума по отношению к провинциям. Октавиан был в одном лице, так сказать, президентом сената и императором. Оба эти элементы сливались в почетном титуле Августа – «почитаемого», – который ему был поднесен в 27 г. сенатом. В этом титуле заключается религиозный оттенок. Впрочем, и в этом отношении Август проявлял большую умеренность. Он дозволил назвать шестой месяц его именем, но не хотел допустить в Риме своего обожествления, довольствуясь лишь обозначением divi filius (сын божественного Юлия). Только вне Рима он разрешал строить в честь его храмы, и то лишь в соединении с Римом (Roma et Augustus), и учреждать особую жреческую коллегию – Augustales. Власть Августа еще так существенно отличается от власти последующих императоров, что обозначается в истории особым термином – принципат. Характер принципата, как двоевластия, выступает особенно ясно при рассмотрении отношений Августа к сенату. У Цезаря проявлялось по отношению к сенату покровительственное высокомерие и некоторое пренебрежение. Август не только восстановил сенат и помог многим отдельным сенаторам вести образ жизни, соответствующий их высокому положению – он прямо разделил с сенатом власть. Все провинции были разделены на сенатские и императорские.
