Елена Прокофьева - 100 великих свадеб

На парадных обедах за стульями членов царской фамилии стоят по рангу придворные чины, которые подносят блюда, врученные метрдотелями. Провозглашение тостов за здоровье государя, государыни и новобрачных сопровождалось звуками труб, литавр и пушечными выстрелами, на хорах играла музыка и раздавалось пение. Звон колоколов не умолкал весь день.

Когда стемнело, весь город был залит огнями великолепной иллюминации. Вечером был бал, к которому были допущены только первые три класса чинов, первые две гильдии купцов и иностранные купцы.

Для порядка и избежание толкотни и недоразумений всем был назначен не только зал, где должно было ожидать появления царской фамилии, но и подъезд, с которого надо было войти во дворец.

Толпа стояла стеной, двигаться во многих местах было почти невозможно. Музыка раздавалась во всех залах, по которым царская фамилия проходила несколько раз.

Пepeд концом бала великий князь Михаил Павлович и великая княгиня Елена Павловна удалились на половину цесаревича; после чего государь и государыня в сопровождении свиты проводили новобрачных на их половину».

Увы, как это часто бывает, сказочное начало истории не получило столь же прекрасного продолжения. Цесаревич, вначале окружившей юную супругу заботой и нежностью, вскоре в ней разочаровался, а потом и вовсе разлюбил. Нежная и таинственная принцесса оказалась женщиной замкнутой и чопорной. Правда, внешняя надменность на самом деле объяснялась застенчивостью молодой женщины, но цесаревич не понимал этого: он мечтал о страстной любви, а получил супругу, с которой у него так и не сложились доверительные душевные взаимоотношения.

Близко знавшая Марию Александровну фрейлина двора А. Ф. Тютчева писала о ней: «Выросшая в уединении и даже некотором небрежении в маленьком замке Югедгейм, где ей даже редко приходилось видеть отца, она была более испугана, чем ослеплена, когда внезапно была перенесена ко двору, самому пышному, самому блестящему и самому светскому из всех европейских дворов. Она мне говорила, что много раз после долгих усилий преодолеть застенчивость и смущение она ночью в уединении своей спальни предавалась слезам и долго сдерживаемым рыданиям… Она была осторожна до крайности, и эта осторожность делала ее слабой в жизни… Она обладала в исключительной степени престижем Государыни и обаянием женщины и умела владеть этими средствами с большим умом и искусством… Ее многие судили и много осуждали, часто не без основания, за отсутствие инициативы, интереса и активности во всех областях, куда она могла внести жизнь и движение».

Мария Александровна родила восьмерых детей: сыновей Николая, Александра, Владимира, Сергея, Алексея, Павла, дочерей Александру и Марию. Частые роды истощили ее организм, а петербургский климат скверно сказался на легких.

Цесаревич Александр взошел на престол в день кончины своего отца 18 февраля 1855 года — как император Александр II и вошел в историю под прозвищем Освободитель, поскольку отменил крепостное право. Жена всегда держалась в его тени. По настоянию медиков Мария Александровна вела малоактивный образ жизни, а рядом с мужем оказывалась только на официальных мероприятиях.

Приближенные к Марии Александровне дамы знали, что императрица страдала из-за охлаждения мужа и его любовных увлечений, которых было немало, но не умела и не желала показать супругу ни своих переживаний, ни даже своей к нему любви. Она скончалась от туберкулеза 8 июня 1880 года. Для супруга ее смерть стала освобождением и возможностью жениться на его молодой возлюбленной княжне Екатерине Долгоруковой.

Наполеон III и Евгения Монтихо

1853 год

Ей было двадцать шесть лет, и она была безумно хороша собой — статная фигура, точёные черты лица; неудивительно, что он захотел сделать её своей женой. Удивительно, что перспектива этого брака вызвала у французов поначалу протесты и возмущение. Он, Наполеон III, император Франции, а она, испанка Евгения, всего лишь графиня! Однако Евгения, список титулов отца которой занимает две строчки, принадлежала к древнему аристократическому роду, а Наполеон… он был всего лишь Третьим, и если скромность происхождения у Первого искупалась его гением, то о племяннике этого сказать нельзя. Не один европейский правитель успел отказать в руке своей дочери французскому императору, которого считали выскочкой; так что, будем считать, повезло именно ему, а не прекрасной Евгении.

Молодой Бонапарт обожал женщин, император, которым он стал, любил их не меньше. Кто знает, стал бы он рассматривать красавицу испанку как спутницу жизни, если бы она, как многие другие, сразу одарила его своей благосклонностью. Он пылко ухаживал, а она давала понять, что это бессмысленно и в расчёт могут приниматься только те намерения, которые обычно называют «серьёзными». Сохранился исторический анекдот, что якобы, когда однажды Наполеон спросил, где же путь к её сердцу (в другой, более приземлённой версии — в её комнату), Евгения строго ответила: «Через церковь». И если ухаживание можно сравнить с игрой в кошки-мышки, то, несмотря на то что это за ней охотились, Евгения мышкой вовсе не была.

2 декабря 1852 года президент Франции Шарль Луи Наполеон Бонапарт был провозглашён императором, а 22 января 1853 года публично объявил, что намерен жениться на Евгении.

«Я уступаю желанию, которое так часто высказывает мой народ, и объявляю вам о своём браке. Союз, который я намереваюсь заключить, не отвечает старым политическим традициям, и в этом его преимущество. Французские революции разъединили Францию с остальной Европой. Мудрое правительство должно управлять страною так, чтобы вернуть её в число старинных монархий. Однако этого результата можно достичь скорее с помощью честной, прямолинейной политики, искренних отношений, чем с помощью монархических союзов, которые зачастую порождают ложное ощущение безопасности и починяют национальные интересы семейным. Более того, примеры из прошлого породили суеверия. Люди не забыли, как шестьдесят лет иностранные принцессы поднимались по ступеням трона только для того, чтобы быть изгнанными или уничтоженными в результате войн или революций. Лишь одна женщина принесла с собою удачу, и именно она, в отличие от остальных, живёт в памяти людей; и эта женщина, жена генерала Бонапарта, была не королевской крови. Мы должны признаться себе в этом. Брак Наполеона I с Марией-Луизой в 1810 году был важным событием. Это была надежда на будущее, и это тешило национальную гордость… Чтобы добиться признания, надо не выдумывать древнее происхождение и пытаться любой ценой стать членом королевской семьи, особенно когда всё это происходит на глазах у старой Европы и ты на основе новых принципов пытаешься достичь уровня старинных династий. Скорее, нужно помнить о своём происхождении. Скорее, этого можно добиться, сохраняя свою собственную природу, и честно обращаясь к Европе как “парвеню”, выскочка — и это славный титул, если за тебя отдают свой голос великие люди. По этим причинам, желая не следовать примерам прошлого, мой брак будет моим личным делом. Я оставляю за собой право избрать себе супругу. Та, на кого пал мой выбор, высокого происхождения; а её характер, образование и память о крови, пролитой её отцом за Империю, делают её француженкой. Будучи испанкой, она — и в этом ей преимущество — не имеет во Франции семьи, которой нужно было бы оказывать почести и жаловать титулы. Одарённая всем, она станет украшением трона, а в час опасности будет одним из самых мужественных его защитников. Благочестивая католичка, она будет вместе со мной возносить молитву небесам о счастье Франции. Доброжелательная и отзывчивая, она, я твёрдо уверен, проявит те же добродетели, что и императрица Жозефина».

«Я предпочёл женщину, которую я люблю и уважаю, неизвестной мне женщине, союз с которой не просто давал бы преимущества, а требовал бы при этом жертв», — скажет он. Что ж, реакция была бурной. Высшие чиновники империи были возмущены, а кузина Наполеона, Матильда, которая сама в своё время ему, заметим, отказала, валялась у императора в ногах и умоляла отказаться «от этой испанки». Но тут уже император был непреклонен — он решил жениться на Евгении, и он это сделает.

И сделал. Причём от торжественной коронации Наполеон III отказался, так что свадьба в какой-то мере была призвана заменить эту не менее торжественную церемонию. Вскоре после объявление о помолвке, в канун нового, 1853 года, император дал бал в Тюильри. Супруга одного из министров повела себя с Евгенией грубо и вызывающе, и когда император увидел расстроенную невесту и та призналась ему, в чём дело, ответил: «Ничего. Вскоре никто не посмеет тебя обидеть». Вскоре невесту вместе с её матерью перевезли в Елисейский дворец, где они начали готовиться к торжеству.