Джей Амбершел - Жить из основы Бытия
А. Ну, оно пустое, свободное от помех. Ведь это же отверстие!
Б: Я тоже это вижу. Но я также вижу, что пустое пространство полностью заполнено тем, что находится дальше – в вашем случае, наверное, это будет письменный стол, радио, часть пишущей машинки…
А: Ах да! Я это вижу. Это вроде как часть этой пустоты.
Б: Верно. Теперь медленно поднесите картонку ближе и наблюдайте за тем, что происходит.
А: Хорошо… Я уже вижу большую часть комнаты. Я вижу, что пустое пространство в картонке увеличивается, и в этом пространстве я вижу все большую и большую часть комнаты.
Б: Совершенно верно. Теперь – медленно – поднесите картонку совсем близко к лицу и наденьте ее, внимательно наблюдая за пространством.
А: (Медленно придвигает картонку, пока наконец его лицо не проходит в отверстие.) Как странно! Я видел пространство и все большую и большую часть комнаты в нем, и вдруг как будто бы я надел это пространство на себя, а заодно и всю комнату!
Б: Поэтому вы не просто пустота, а до отказа заполнены всем, что находится и происходит вокруг. Есть знаменитая буддийская сутра, описывающая пустоту как форму и форму как пустоту, и теперь вы на собственном опыте знаете, что это такое. Это то, что вы есть, – пробужденное вместилище для мира, а также, когда вы смотрите вниз, и для этого тела, внутри которого, как вы думали, вы находитесь.
А: (Снимает картонку и смотрит вниз.) О Боже, оно во мне! (Смеется.)
Б: Да! Так же, как и комната. Так же, как и все остальное! Вы – пустое пространство для всей Вселенной, которая – Ваше проявление. Однако давайте проясним разницу между Тем, Кто Вы на самом деле, и личностью тела-ума, которой вы, как когда-то думали, были – ради краткости назовем их «Большой» и «маленький». Вы начинали как «маленький», когда придвигали картонку, внимательно наблюдая за пустым пространством и всей той окружающей обстановкой, которая в нем появилась. Затем, когда вы надели картонку, то вы надели и пространство, и обстановку, которая его наполняла; вы стали этим пустым пространством, наполненным обстановкой. Это и есть «Большой», тот, которым, как вы видите, являетесь, оттуда, где вы находитесь в качестве Первого лица-Единственного числа, в настоящем времени. Чтобы подтвердить это, наденьте картонку так, как вы делали это раньше, медленно, наблюдая за пустым пространством.
А: (Подносит картонку вперед как раньше.)
Б: (Держит перед А. зеркало.) Теперь посмотрите в зеркало. Это – «маленький». Это тот, кого вижу я и кого видят все остальные в этом мире, этот непрозрачный, плотный, феноменальный индивид в третьем лице, с чертами лица, которые определяют вас как того-то и того-то. Это тот человек, которого все мы считали вами, и есть он и, конечно, у вас не было другого выбора, кроме как поверить в это. И было естественно и даже необходимо, что вы это сделали как часть своего развития. Однако по сути это никогда не было правдой. «Маленький» никогда не может быть ничем иным, кроме как предметом, отражением, тем, что мы называем человеческим индивидом, и, как таковой, он лишь один из более шести миллиардов других человеческих существ на планете и всего лишь пылинка в Солнечной системе, не говоря уже о Вселенной. К тому же «маленький» ничего не может сделать. А как он может? Он ведь отражение! Ранее я говорил, что это Вы – источник мира, и чтобы не совершить фатальную ошибку – чтобы не думать, что вы являетесь этим источником в качестве «маленького», – посмотрите, где он находится, там, в зеркале, где его и видит «Большой»! Вы никогда не являетесь чем-либо в качестве «маленького», и уж тем более этот «маленький» не источник всего сущего. Только в качестве Того, Кто Вы на самом деле, Вы – Ничто, до отказа наполненное Всем; тот Никто, который есть Все.
А: Пустота-Наполненность. Пустота, которая есть форма, и форма, которая есть пустота.
Б: Да, и даже не так. Давайте просто скажем, что это Осознавание.
Растем вниз
Я вырос в хорошем доме в тихом районе Филадельфии в нескольких кварталах от частной школы, в которую меня отправили родители. По соседству жило семейство Келли, родственники Грейс Келли. Мой отец любил упомянуть об этом в качестве вступления к анекдоту, который он рассказывал на вечеринках и который я давно уже как позабыл. Я был единственным ребенком. У нас были собака, кошка и кролик по имени Баббит. Однако мне очень хотелось иметь братика или сестренку, чтобы было с кем играть; кого-то, с кем можно было бы делиться игрушками – и также, возможно, с кем можно было бы разделить бремя «единственности», необходимости делать все «как надо».
Оглядываясь назад, я вижу, что рос не вверх, а вниз. Что это мир был рожден во мне, а не я в нем, как меня позже заставили поверить. Иногда все еще случались короткие проблески былой необъятности – сидя на крыльце на коленях у мамы; вместе с бабушкой на заднем сиденье отцовского «форда»; в бассейне или на газоне в курортном Поконо. Однако в основном это воспоминания об ощущении ужатия, о том, как меня уменьшали, как я учился тому, что от меня ожидали. Однажды – наверное, мне было года четыре или пять – я проснулся посреди ночи и явно почувствовал, как становлюсь меньше; я испугался, что исчезну в камине рядом с кроватью, и помню, как в панике кричал, а няня пыталась меня успокоить. Утром я узнал, что мои родители попали в автокатастрофу, и моя мама пролежала в больнице несколько дней.
С тех пор детство стало казаться удушающим. Единственный смысл оставался в том, чтобы все делать как можно «лучше», учиться быть «хорошим мальчиком», «молодчиной», таким же ребенком, как все остальные, и вместе с тем еще лучше, более выдающимся. А в действительности это было созданием ложной личности, той, которая говорила, что я – это тело и эти мысли, объект для самого себя, тогда как до этого я естественным образом (и бессознательно) был Осознающим Открытым Пространством и всем, что оно содержало. Где-то лет с трех и до одиннадцати или двенадцати я учился видеть себя так, как меня видели другие: как человека, как маленькую и плотную «вещь» в огромном мире соперничающих вещей. Не удивительно, что я чувствовал себя странно, ощущал себя не в своей тарелке, и не знал почему. Не удивительно, что я презирал тот фальшивый образ, который невинно принял.
Тем не менее я играл в эту игру довольно хорошо. В старших классах я пользовался популярностью, был спортсменом и ловеласом, принимая участие во всех обычных развлечениях, присущих юности. Любые воспоминания об открытости были к тому времени выброшены из головы (так как они считались чепухой) или были похоронены в недрах моей психики. Таким образом, как бы сказал Хардинг, достигнув взрослого возраста, я успешно повторил эволюционную историю Осознавания (не Осознавания в качестве Пустого Вместилища, а в качестве того, для чего оно – вместилище: для его временного аспекта формы, постоянно меняющегося, эволюционирующего).
В утробе я стремительно завершил стадии своей длинной наследственной истории, от одноклеточного организма до самых совершенных антропоидов – и все это всего за девять месяцев. И после физического рождения также нужно было столь же стремительно завершить стадии развития моих человеческих предков (примерно за девять лет), в том числе и совершить переход от «животного» открытого осознавания к полностью человеческому «я» – сознанию.
Таким образом, на то, для чего моим предкам понадобились целые тысячелетия эволюции, мне понадобилась всего лишь декада. История жизни, даже космоса, повторялась во мне. И это было необходимо, ибо чтобы успешно созреть и стать взрослым, нельзя обойти историю; в этом процессе нет ни одной стадии, которую можно было бы отбросить.
И поэтому мне пришлось «расти вниз», как это делаем все мы и как должны делать наши дети. По нынешним стандартам «зрелым» считается тот, кто пренебрегает своим пустым осознаванием Здесь и принимает себя в качестве «вещи», предмета, чело-века-индивида среди других себе подобных на этой планете.
Но теперь очевидно, что у Осознавания про запас есть еще одна стадия – а именно, стадия осознанного оглядывания на Самого Себя, рассматривания при этом того, что оно осознает. Это двунаправленное видение Видящего, Видение Того, Кто Действительно Есть, которое появлялось то тут, то там, на протяжении последних нескольких тысяч лет. Однако сейчас оно становится все более доступным, если не преобладающим, и вполне может стать новым эволюционным скачком (в конце концов, наши предки совершили прыжок от неосознанного осознавания к осознанию себя в качестве «я»). Поэтому это двунаправленное видение – этот процесс видения и, следовательно, пребывания Источником и всем, что в Нем есть, – в будущем может стать новым стандартом, которым будет измеряться зрелость. В действительности, ввиду текущей ситуации на планете Земля становится все более и более очевидным, что этот следующий так называемый «скачок», если он произойдет, сможет спасти от уничтожения человеческий род, не говоря уже о бесчисленных других видах.
