Причастие, или Интеллект любви - Джидду Кришнамурти
Повсюду в мире так называемые святые люди утверждают, что смотреть на женщин — это что-то абсолютно дурное. Они говорят, что нельзя приблизиться к Богу, если вы потакаете сексу. Поэтому они отвергают его, хотя сами испытывают сильное искушение. Но, отрицая секс, они лишают себя глаз и языка, потому что отвергают всю красоту земли. Они истощают свои сердца и умы, иссушают свои тела; они изгоняют красоту, потому что красота связана с женщиной.
Может ли любовь быть подразделена на святую и мирскую, человеческую и Божественную или существует только одна любовь? Есть ли разница между любовью к одному и ко многим? Если я говорю: «Я люблю тебя», исключает ли это любовь к другим? Это любовь личная или безличная? Является ли любовь личной или безличной, моральной или аморальной, к семье или не к семье? Если вы любите все человечество, можете ли вы любить отдельного человека? Является ли любовь чувством? Является ли она эмоцией? Является ли любовь наслаждением или желанием? Все эти вопросы говорят только о том, что у вас имеются идеи о любви, о том, какой она должна или не должна быть, определенный шаблон или код, выработанный культурой, в которой мы живем.
Следовательно, чтобы углубиться в вопрос, что такое любовь, мы сначала должны освободить ее от вековых наслоений идеалов и идеологий, представлений о том, чем она должна или не должна быть. Разделять что бы то ни было на то, что должно быть, и то, что есть, — это путь наибольшего заблуждения, когда мы имеем дело с жизнью.
Как мне выяснить, что представляет собой это пламя, которое мы называем любовью? Не как выразить это другому, но выяснить, что значит оно само по себе? Сначала я отброшу все, что сказали об этом церковь, общество, мои родители, друзья, любой человек и любая книга, потому что я сам хочу выяснить для себя, что оно значит. Это громадная проблема, которая охватывает все человечество, и существует тысяча путей ее определения. Я и сам нахожусь в плену того или иного шаблона в зависимости от того, что мне нравится или радует меня в данную минуту. Так не следует ли мне, чтобы понять любовь, прежде всего, освободиться самому от моих личных склонностей и предубеждений? Я нахожусь в смятении, меня тянут в разные стороны мои собственные желания. И поэтому я говорю себе: «Сначала разберись в своем собственном смятении, быть может, ты раскроешь, что такое любовь, выяснив, чем она не является». Правительство говорит: «Иди, убивай ради любви к своей стране», — но разве это любовь? Религия говорит: «Откажись от секса ради к любви к Богу», — но разве это любовь? Является ли любовь желанием? Не говорите «нет», для большинства из нас любовь — это желание с чувственным наслаждением, в основе которого сексуальная привязанность и удовлетворение. Я не противник секса, но посмотрите, что он в себя включает. Секс дает вам на мгновение полное забвение себя, а затем вы снова возвращаетесь к вашему смятению. Поэтому вы испытываете необходимость повторения, хотите снова и снова вернуть это состояние, в котором нет терзаний, нет проблем, нет себя.
Вы говорите, что любите вашу жену. Эта любовь включает в себя сексуальное наслаждение, также вам приятно, что в доме есть кто-то, кто заботится о ваших детях и готовит вам еду. Вы зависите от нее, она отдала вам свое тепло и свои чувства, она поддерживает вас, создает определенное ощущение надежности и благополучия. Но вот она отворачивается от вас: вы ей надоели или она уходит к другому, — и все ваше эмоциональное равновесие нарушено. Это нарушение, которое вам неприятно, называется ревностью. Здесь присутствует боль, тревога, ненависть и неистовство. Вы говорите: «Пока ты принадлежишь мне, я тебя люблю, но как только ты отворачиваешься, я начинаю тебя ненавидеть. Пока я могу быть уверен, что ты будешь удовлетворять меня, мои требования — сексуальные и другие, — я тебя люблю, но как только ты перестаешь удовлетворять мои желания, я перестаю тебя любить». Итак, между вами возникает вражда, и вы расходитесь. А когда вы не вместе, любви нет. Но если вы сможете жить с вашей женой без мысленного создания всех этих противоречивых состояний, без этих нескончаемых раздоров, тогда, возможно, — возможно, — вы узнаете, что такое любовь. Тогда вы будете полностью свободны, и она также. В то же время, если вы зависите от нее во всех ваших удовольствиях, вы ее раб. Поэтому, когда любишь, ты должен быть свободен не только от другого, но и от самого себя.
Когда принадлежишь другому, когда другой психологически тебя поддерживает, когда зависишь от другого, это неизбежно приносит тревогу, страх, ревность и чувство вины. А пока существует страх, любви нет. Ум, угнетаемый страданием, никогда не узнает, что такое любовь. Сентиментальность и эмоциональность не имеют ничего общего с любовью. Итак, любовь не имеет ничего общего с наслаждением и желанием.
Любовь не есть продукт мысли, вызываемой прошлым. Мысль не способна культивировать любовь. Любовь нельзя связать, ее нельзя удержать ревностью, потому что ревность — это прошлое. Любовь — всегда активное настоящее. Это не «я полюблю» или «я полюбил». Если вы познали любовь, вы ни за кем не будете следовать. Любовь не подчиняется. Когда вы любите, нет таких категорий, как уважение или неуважение.
Знаете ли вы, что значит любить кого-то? Любить без ненависти, без ревности, без раздражения, без желания вмешиваться в то, что другой делает или думает, без осуждения, без сравнения? Знаете ли вы, что это значит? Когда есть любовь, можем ли мы сравнивать? Если вы любите кого-то всем вашим сердцем, всем умом, всем телом, всем вашим существом, будете ли вы сравнивать? Когда вы полностью отдаете себя этой любви, ничего другого не существует.
Включает ли в себя любовь ответственность и долг, нуждается ли она вообще в этих словах? Когда человек нарушает долг, есть ли тогда любовь? В долге любви нет. Структура долга, в плену которой человек находится, губит его. Пока вы вынуждены делать что-то, потому что так велит вам долг, вы не любите то, что вы делаете. Когда есть любовь, нет ни долга, ни ответственности.
К сожалению, большинство родителей считает, что они несут ответственность за своих детей. И чувство ответственности заставляет их говорить детям, что им следует и чего не следует делать, кем они должны и кем не должны быть. Родители хотят, чтобы у детей было прочное положение в обществе. То, что они называют ответственностью, является частью респектабельности, которой они поклоняются. А мне представляется, что там, где есть респектабельность, нет порядка. Они стремятся лишь к тому, чтобы стать истинными буржуа. Готовя своих детей войти в нынешнее общество, приспособиться к нему, они тем самым содействуют тому, что в обществе не прекращается война, конфликт и жестокость. Назовете ли вы это заботой и любовью?
Действительно заботиться — это заботиться так, как вы заботились бы о деревце или о растении: поливая их, изучая, что им требуется, какая почва для них самая лучшая, ухаживая за ними с добротой и нежностью. Но когда вы стараетесь приспособить своих детей к обществу, вы готовите их к тому, чтобы они были убиты. Если бы вы любили своих детей, у вас не было бы войн.
Когда вы теряете того, кого любите, относятся ли ваши слезы к вам самим или к тому, кто умер? Плачете ли вы о себе или о ком-то другом? Плакали ли вы когда-нибудь о другом? Плакали ли вы о вашем сыне, которого убили на войне? Если плакали, то плакали из жалости к себе или потому, что был убит человек? Если вы плачете из жалости к себе, ваши слезы не имеют никакого значения, ибо вы озабочены только собой. Если вы плачете о брате, который умирает, плачьте о нем. Очень легко плакать о себе из-за того, что он умер. Видимо, вы плачете оттого, что тронуто ваше сердце, но это происходит не из-за него. Ваше волнение происходит из жалости к себе, а такая жалость делает вас жестоким, замыкает в себе, делает вас тупым и глупым.
Если вы плачете о себе, плачете оттого, что вы одиноки и покинуты, что утратили ощущение власти, жалуетесь на свою судьбу, на окружающие условия, если ваши слезы о вас самих, то любовь ли это? Если вы поймете, что означает прикоснуться ко всему этому непосредственно, как вы прикасались бы к дереву, к столбу или руке, то вы увидите, что эта печаль создана вами. Она создана мыслью, что печаль — производная времени. У меня был брат три года тому назад, теперь он умер, теперь я одинок, страдаю, нет того, у кого я мог бы найти утешение и дружеское сочувствие, и это вызывает слезы в моих глазах.
