Сатпрем - Шри Ауробиндо, или Путешествие Сознания
Эта строка из Виргилия, которую Шри Ауробиндо приводил как пример выдающегося влохновения, исходящего из сферы Глобального Разума, является таковой не в силу значения слов, но благодаря ритму, который предшествует словам и следует за ними, как если бы они были вырезаны на подмостках вечности или, скорее, самой Вечностью. Точно так же следующая строка из Леопарди обязана своим величием не смыслу, но чему-то гораздо более тонкому (чем смысл), что трепещет по ту его сторону:
Insano indegno mistero delle cose.
Безумная, бесстыдная мистерия событий и вещей.[228]
Или возьмем эту строку из Вордсворта:
Voyaging through strange seas of thought, alone
Плывя в одиночку по необыкновенному океану мысли.[229]
И Шри Ауробиндо цитирует также Рембо:
Million d'oiseaux d'or, o future Vigueur!
Миллион золотых птиц, о будущая Мощь![230]
Поэзии возвращается ее подлинная роль: не ублажать слух, но делать мир более реальным, вливая в него Реальность.
Если в нас сильно религиозное начало, то, возможно, мы увидим богов, населяющих этот мир. Существа, силы, звуки, света и ритмы — все это не что иное, как множество форм, каждая из которых подлинна, так как принадлежит одной и той же неопределимой, но не непознаваемой Сущности, которую мы называем Богом. И мы называем Ее Богом и строим храмы, догматы и поэмы, пытаясь поймать одну маленькую пульсацию, которая наполняет нас солнечным светом, но при этом свободна, как ветер на покрытых пеной морских берегах. Может быть, мы также войдем в мир музыки, который, являясь особым проявлением все той же великой невыразимой Вибрации, в сущности не отличается от остальных. Если мы хоть раз, всего один раз, пусть даже в течение всего нескольких минут за всю нашу жизнь услышим эту Музыку, эту Радость, которая поет наверху, то нам откроется то, что слышали Бетховен и Бах; мы будем знать, что Бог существует, потому что мы услышим Бога. И мы не будем произносить великие слова; просто мы будем знать, что то существует и что искуплены все страдания мира.
У высших границ Глобального Разума — лишь великие волны переливающегося многоцветного света, — говорит Мать, — игра духовных сил, которые позже воплощаются — причем иногда намного позже — в новые идеи, социальные изменения или земные события, но это уже после того, как они пересекут один за другим все пласты сознания, претерпят значительные искажения и потеряют бОльшую часть своего света. И все же есть на Земле мудрецы — их немного совсем — которые, пребывая в вечном безмолвии, могут управлять этими силами, комбинировать их так, как иные сочетают звуки при написании стихов, и изливать их на Землю. Может быть, они-то и являются истинными поэтами. Их существование — это живая мантра, влекущая Реальное воплотиться в земном.
Этим заканчивается описание восхождения [по пути сознания], которое было предпринято Шри Ауробиндо в одиночной камере алипорской тюрьмы. Мы привели лишь бледное человеческое отображение этих высших сфер, ничего не сказав об их сущности, о том, каким образом существуют эти миры сами по себе, во всем своем великолепии, независимо от наших несовершенных выражений. Надо услышать самим, надо увидеть!
Тихие небеса невечернего Света,Просветленные миры безмолвия цвета фиалки,Океаны и реки радости ГосподнейИ беспечальные страны под пурпурными солнцами.
Calm heavens of impershable Light,Illumined continents of violet peace,Oceans and rivers of the mirth of GodAnd griefless countries undeer purple suns.[231]
5 мая 1909 г., после года заключения, Шри Ауробиндо был оправдан и освобожден. Своей жизнью он был обязан двум непредвиденным событиям. Один из заключенных предал его: он донес, что Шри Ауробиндо был лидером подпольного движения; его показания в суде означали бы смертный приговор для Шри Ауробиндо, но доносчик был таинственным образом застрелен в своей камере. Затем пришел день суда; когда все сидели, ожидая вынесения смертного приговора, адвокат Шри Ауробиндо был внезапно охвачен озарением, которое распространилось на весь зал и потрясло присяжных: «Еще долго после его смерти и ухода слова его будут отзываться вновь и вновь не только в Индии, но и в самой дальней дали от нее. Поэтому я утверждаю, что человек, такой, как этот, стоит не только перед барьером этого суда — он стоит перед Высшим Судом Истории». Шри Ауробиндо было тридцать семь лет. Его брат Барин, сидевший на суде в одной с ним клетке, был приговорен к повешению.[232]
Но Шри Ауробиндо по-прежнему слышал голос: Помни: никогда не бойся, отбрось все колебания. Помни, что это Я делаю это, а не ты или кто другой. Поэтому, как бы ни сгущались тучи, какие бы опасности и страдания, какие бы трудности или то, что кажется невозможным [whatever impossibilities], ни встретились тебе, нет ничего невозможного, ничего трудного.
Ибо это Я, кто все совершает.[233]
Глава 13. Под знаком богов
Когда Шри Ауробиндо вышел из алипорской тюрьмы, он нашел, что политическая жизнь страны значительно оскудела из-за казней и массовых высылок, предпринятых британским правительством. Тем не менее он возобновил свою работу, начав издавать еженедельник на бенгали и еще один — на английском; это был журнал «Карма-йогин», эпиграфом к которому стали замечательно символичные слова из Гиты — «Йога — это искусство в действиях». Под угрозой нового заключения Шри Ауробиндо опять отстаивал идеал полной независимости страны и несотрудничества с англичанами, однако теперь его уже занимала не только судьба Индии, но и судьба всего мира. Он достиг сознания Глобального Разума, откуда единым взглядом охватываешь «огромные протяжения пространства и времени», и размышлял теперь о будущем человека. Что может человек сделать?
Он достиг пределов человеческого сознания. Выше, казалось, не было ничего — только разреженная белизна, годная лишь для существ иных или же для другого способа существования, но не для легких жителя планеты Земля. И каким бы ни был сам по себе путь — будь то путь мистика или же более медленный путь поэта, художника или вообще любой из путей великих творцов — кажется, что в конце концов сознание одинаково растворяется, исчезает у некой белой границы, где уничтожается все. «Некто», кто мог бы служить связующим мостом, исчезает, в холоде света замирают все вибрации, прекращаются все пульсации. Раньше или позже человеческое растворяется в Нечеловеческом, как будто цель всего эволюционного восхождения заключается лишь в том, чтобы избавиться от человеческой малости, вырасти из нее и вернуться к Источнику, который нам никогда и не следовало бы покидать. И даже если допустить, что за пределами Глобального Разума есть некий неизвестный план сознания, то не будет ли это сознание еще более разреженным, еще более неуловимым? И чем ближе к Божественному, тем дальше от земного. Индивид может измениться, но мир остается все тем же. В таком случае что же собою представляет наше земное будущее, если на самом деле не существует ничего, кроме этого сознания Глобального Разума?
Все мы надеемся, что с развитием сознания и науки мир станет лучше, гуманнее, жизнь — более гармоничной. Но не чудеса, а орудия изменяют жизнь. А в нашем распоряжении есть только одно орудие — Разум; ведь именно идеи ведут нас к научным открытиям. Поэтому если мы хотим трезво взглянуть на наше будущее, не поддаваясь обману скоротечных обстоятельств и их видимых побед — победы праздновались и прежде: и в Фивах, и в Афинах, и в Удджайне, — то нам необходимо более подробно рассмотреть наше орудие, Разум; ведь каков Разум, таковым будет и наше будущее. Казалось бы, все — самые прекрасные идеи, высочайшие творческие планы, чистая любовь — уродуется и загрязняется в тот момент, когда они соприкасаются с жизнью. Ничто не приходит к нам чистым. Наш разум создал самые прекрасные системы, но Жизнь не приемлет их и никогда не принимала. Возьмем хоть теперешнюю цивилизацию — что осталось от чистого коммунизма через двадцать лет после смерти Ленина? Что остается от Христа под грудой догм и запретов? Сократ был отравлен, а Рембо бежал в Абиссинскую пустыню; нам известны судьбы фурьеристов, исход концепции ненасилия, конец катаров, которых сжигали на кострах. А история продолжается, по-прежнему кровожадная, подобно Молоху пожирающая своих детей. Возможно, в настоящее время мы одержали некую победу после многих неудач, но какова же должна быть та победа, в сравнении с которой наше теперешнее состояние представляется крахом? — Хронология побед и поражений? — Жизнь кажется созданной из какой-то непоправимо искажающей субстанции, в которой все поглощается, как в египетских песках, в которой все нивелируется, как под некой непреодолимой «земной гравитацией». Очевидно, — отмечал Шри Ауробиндо, — что Разум не способен радикально изменить человеческую природу. Вы можете постоянно изменять человеческие учреждения и установления, изменять до бесконечности, и все-таки несовершенство пробьет себе дорогу через все ваши учреждения и установления… Должна быть иная сила, которая может не только противостоять этому притяжению вниз, но и преодолеть его.[234]
