Сатпрем - Шри Ауробиндо, или Путешествие Сознания
Но даже если бы наши идеи достигали уровня жизни в своей чистой форме, то и в этом случае они были бы неспособны создать нечто, отличное от казарменного порядка — порядка, может быть, святого, удобного и религиозного, — но все равно порядка, — потому что Разум знает только системы и стремится заключить все в рамки своих систем. Разум [the reason] человека, борющегося с жизнью, становится или эмпиричным, или доктринерским.[235] Он завладевает маленькой частичкой истины, единственной каплей божественного озарения, и превращает это в закон для каждого — он постоянно смешивает понятия единства и единообразия. И даже когда разум способен признать необходимость разнообразия, он не может воплотить это практически, потому что ему известно лишь то, как надо обращаться с неменяющимся и конечным, тогда как мир изобилует бесконечным разнообразием: Идеи сами по себе — частичны и недостаточны: дело не только в том, что они побеждают лишь в частностях — если бы их успех был полным, все равно он был бы обманчив, потому что идеи не представляют собою всей истины жизни, а потому они не могут полностью и наверняка управлять жизнью и совершенствовать ее. Жизнь избегает формул и систем, которые изобретает и накладывает на нее наш разум; она слишком сложна и полна бесконечных скрытых возможностей, чтобы ее тиранизировал деспотический интеллект человека… Корнем проблемы является то, что в самой основе всей нашей жизни и существования, внутреннего и внешнего, есть нечто такое, на что интеллект никогда не сможет наложить свою контролирующую власть — это Абсолют, Бесконечное. За каждым объектом в жизни находится Абсолютное, и каждый объект ищет это Абсолютное по-своему; все конечное стремится выразить бесконечное, которое, как оно (конечно), чувствует, является его подлинной истиной. Более того, не только каждый класс, каждый тип, любая тенденция в Природе вынуждены таким образом стремиться своими собственными путями к своей скрытой истине, но каждый индивид привносит и свои собственные вариации. То есть существует не только Абсолютное, Бесконечное в себе, которое обуславливает свое собственное проявление в множестве форм и тенденций, но и принцип бесконечных потенциальных возможностей и вариаций, перед которым пасует рефлексирующий интеллект; ибо разум может успешно справляться лишь с тем, что фиксировано и конечно. В человеке эта проблема достигает своей кульминации. Ибо не только человечество в целом не ограничено в своих потенциальных возможностях, не только каждая из его сил и тенденций стремится к своему абсолюту и потому, естественно, не успокоится под каким бы то ни было жестким контролем разума; но в каждом человеке степень, методы и сочетания этих сил и тенденций варьируют, каждый человек принадлежит не только человечеству, но и Бесконечному в себе и является поэтому уникальным. Именно в силу того, что это есть реальность нашего существования, мыслящий разум и разумная воля [the intellectual reason and the intelligent will] не могут быть полновластными хозяевами жизни, даже если в настоящее время они и являются нашими высшими орудиями и могли быть в высшей степени необходимыми и полезными в нашей эволюции.[236]
Но если эволюция, как утверждает Шри Ауробиндо, представляет собой эволюцию сознания, то мы можем предположить, что человечество не останется навеки прикованным к настоящему ментальному уровню, его разум станет озаренным, более и более интуитивным и, может быть, откроется в конце концов Глобальному Разуму. Можно полагать, что человечество, открывшись Глобальному Разуму, сможет управлять сложным разнообразием жизни. Глобальный Разум — это богоподобное сознание, это, действительно, сознание величайших пророков, известных миру, масса неподвижного света; поэтому представляется, что в этом всеохватывающем свете все придет в гармонию. Два факта, к сожалению, противоречат этой надежде. Первый связан с неравномерным развитием индивидов, а второй — с самой природой Глобального Разума. Конечно, в сравнении с нашим Глобальный Разум представляется необычайно могущественным, но это лишь превосходство степени внутри одного и того же типа; это не выход за пределы принципа разума, но только его пик, вершина. Глобальный Разум может расширить человеческие пределы, но при этом не произойдет качественного изменения. Он может обожить человека, но и непомерно возвеличить [гигантизировать — colossalize][237] его, как говорит Шри Ауробиндо; ибо если человек применяет эту новую силу к своему эго, а не к душе своей, то он станет ницшеанским сверхчеловеком, а не богом. Мы имеем нужду не в сверхсознании, а в ином сознании. И даже если бы человек согласился подчиниться душе своей, а не эго, то Глобальный Разум все равно не изменил бы всеобщей жизни в силу тех же причин, которые препятствовали в изменении всеобщей жизни Христу и всем великим пророкам: Глобальный Разум — это не новый принцип сознания, это тот самый принцип, который руководил нашей эволюцией со времени появления человека; именно из него вышли все высшие идеи и творческие силы — на протяжении тысячелетий жили мы под знаком богов, внимая вещаньям когда наших пророков и религий, а когда — и наших поэтов и творцов. И совершенно очевидно, что ни те, ни другие не изменили мира, хотя и улучшили его. Можем ли мы сказать, что жизнь наша стала более приятной, чем жизнь древнего афинянина?
Недостатки Глобального Разума проистекают из нескольких причин. Во-первых, это принцип разделения. (Ранее мы говорили о том, что сознание Глобального Разума — это масса постоянного света, оно обладает видением космической гармонии, космического единства, потому что оно везде видит свет, как и в самом себе. Однако речь идет здесь не о принципе разделения в разделении, что свойственно обыкновенному разуму; это принцип разделения в единстве.) Глобальный Разум ясно видит, что все едино, но в силу самой структуры своего сознания на деле он не может обойтись без разделения этого единства: Он видит все, но видит со своей точки зрения.[238] Достаточно послушать голоса наших пророков, которые кажутся столь противоречивыми, чтобы убедиться, что каждый из них видел единство, но видел его со своей точки зрения; их сознание подобно лучу прожектора, который проносится через мир о все охватывает своим лучом, не оставляя тени, но все-таки это луч, начало которого — в точке. Таким образом, перед нами — целый ряд переживаний или божественных видений: одни везде видят космическое Божественное, другие — экстракосмическое Трансцендентное, третьи — имманентное вездесущее Божественное; или же проповедуют истину безличного Бога, истину Нирваны, истину Любви, истину Силы, Красоты, Интеллекта — истины огромного числа мудрецов, сект, церквей и провидцев, передававших Слово. И все это — божественные истины, переживания абсолютно истинные и подлинные, но каждое из них — это только один луч тотального света. Конечно, эти великие пророки достаточно мудры, чтобы распознать истину в тех формах божественного выражения, которые отличаются от их собственных — они мудрее своих церквей и последователей! — но все-таки они скованы разделяющим принципом, лежащим в основе этого сознания, сознания, которое не может не разделять — оно действует, как призма, разлагающая свет. Как ментальное сознание, так и сознание Глобального Разума могут жить в некий момент времени только одной истиной. Именно это выражают все мифологи прошлого и настоящего: каждый бог — это воплощение одной из космических сил — Любви, мудрости, разрушения, сохранения… Будда выражает трансцендентное Ничто и видит только Ничто; Христос выражает любящее Милосердие и видит только Милосердие — и так далее; каждая из этих истин — как бы высока она ни была — это только одна истина. И чем ниже истина Глобального Разума, уже и без того несущая в себе разделение, исходит от плана к плану, чтобы воплотить себя в жизнь, тем более раздробленной она становится — начав с разделения, она неизбежно кончает сверхразделением. Этот процесс очевидно просматривается во времени от Будды до появления «колесниц»[239] и от Христа до возникновения христианских сект. И это относится не только к сфере духовности или религии, но и ко всем областям жизни, поскольку сама функция Глобального Разума — это ввести в игру одну из возможностей и только одну: Он предоставляет каждой возможности ее полное независимое развитие и удовлетворение… Интеллекту он может придать изощренную интеллектуальность, а логике — самую беспощадную логичность. Красоте он может придать самую блестящую страстность лучащейся формы, а сознанию, которое этот образ принимает, — высочайший полет и глубину экстаза [It can give to beauty its most splendid passion of luminous form and the consciousness that receives it a supreme height and depth of ecstasy].[240] Так миллионы идей-сил разделяют наш мир: коммунизм, индивидуализм; ненасилие, военное подстрекательство; эпикурейство, аскетизм и т. д. Каждая из них — это одна из граней божественной Истины, луч Бога. Такой вещи, как абсолютное заблуждение, не существует — есть только фрагменты Истины. Мы можем, конечно, видеть Единство, признавать истинность разнообразных точек зрения и попытаться создать синтез, но ни одному подобному синтезу не суждено восстановить Единство, поскольку это будет по-прежнему ментальный синтез, попурри, а не единство, как говорила Мать. Это будет призма, забавляющаяся тем, что она говорит себе, что все цвета исходят из единого Света, тогда как на деле все цвета в мире разделены. Все противостоящие друг другу силы, излучаемые планом Глобального Разума, являются результатом его собственного исходного разделения. И вновь следует подчеркнуть, что это не вопрос интеллектуальных спекуляций, не философская дилемма, которую нужно разрешить, но космический факт, органическая реальность, естественная, как иголки на спине у дикобраза. Для устранения разделения необходимо убрать призму. Итак, вот почему мир раздроблен, и так будет, бесспорно, до тех пор, пока данный принцип ментального сознания — сознания высокого или низкого, обычного или выходящего за пределы обычного — будет господствовать в мире.
