Уолтер Эванс-Вентц - Великий йог Тибета Миларепа
Когда я закончил петь, Зесай заметила: «Твои слова и дела не противоречат друг другу. И поэтому этой песней можно восхищаться». А Пета сказала: «Что бы ты ни говорил, брат, я не могу выносить, что ты совершенно раздет и голодаешь. Я приложу все старания и раздобуду для тебя одежду. Но так как ты не желаешь просить подаяние, возможно, ты умрешь здесь, в этой глуши, от голода и холода, и никто не будет рядом с тобой, то есть ты умрешь так, как ты этого желаешь. Если я, однако, узнаю, что ты жив, я приду и принесу тебе что-нибудь из одежды, что мне удастся достать». Затем они обе ушли.
Когда я поел хорошей пищи, телесная боль усилилась, и мое состояние духа ухудшилось. Я чувствовал себя так плохо, что не мог медитировать. Страдая от боли и от мысли о том, что не может быть большей опасности, чем невозможность продолжать медитировать, я открыл свиток, данный мне гуру, и увидел, что в нем описан способ лечения моей болезни, устраняющий препятствия и опасности на Пути, превращающий зло во благо и укрепляющий силу духа. В свитке также содержалось указание о том, что я должен в это время питаться хорошей полноценной пищей[201]. Мое усердие в медитации подготовило почву для внутренней перестройки всей нервной системы, но из-за плохого питания перестройка задержалась. Чанг, принесенный Петой, вызвал нервное возбуждение, а принесенная Зесай еда совсем ухудшила мое состояние. Теперь мне стало понятно, что со мной произошло, и, изучая этот текст, я нашел в нем указания о том, какие меры нужно в этом случае принимать и какие выполнять упражнения как для тела, так и для ума. Сразу же приступив к их выполнению, я через некоторое время увидел, что более мелкие нервы выпрямляются[202] и даже расслабляется узел сушумна-нади (срединного нерва) ниже пупка[203]. Это напоминало мне мои прежние состояния экстаза, но превосходило их по глубине и силе. Так во мне родилось доселе неведомое мне трансцендентальное знание. Преодолев силой духа препятствия, я понял, что само зло (или опасность) превращается во благо. То, что прежде воспринималось как объективно существующее различие, теперь засияло как Дхармакая. Я понял, что сансара и Нирвана являются зависимыми и относительными состояниями и что Причиной Универсума является Ум, который не имеет ничего общего с понятием Заинтересованности или Пристрастия. Когда эта Причина направляется по пути безверия или эгоизма, она приводит к сансаре, но если она будет направлена по пути альтруизма, она приведет к Нирване. Я совершенно убежден в том, что действительный источник сансары и Нирваны находится в Пустоте Трансцендентального Ума. Знание, которое я теперь приобрел, явилось плодом моего усердия, которое было главной причиной. И достаточно было поесть во время кризиса здоровой и питательной пищи и выполнить содержащиеся в свитке указания, чтобы это знание проявилось. Таким образом, здесь полностью подтвердилась правильность моей веры в доктрины Мантраяны, в которой утверждается, что трансцендентальное знание можно получить при правильном отношении к своему телу, не отказываясь от питательной пищи и удобной одежды. Я также понял, что в окончательном выявлении скрытых во мне способностей большую роль сыграли Пета и Зесай, и поэтому я был в большом долгу перед ними. Чтобы выразить свою благодарность и посвятить их благочестивые деяния Высшей Цели, приносящей неистощимые блага, я спел этот гимн (молитву), выражающий Сущность Зависимости и Относительности Фактов[204]:
«Почтение стопам Марпы из Лхобрака!Даруй этому отшельнику плодотворную жизнь в уединении.От благотворительности благочестивых мирянЗависит их и мое благо.Это тело, трудно получаемое, нежное и слабое,Встречаясь с пищей, питается и укрепляется.Жизнедательное начало, растущее из земли,И божественный поток,Льющийся с голубого небесного свода,Соединитесь и осените благодатью все живые существа;И в отшельничестве это осуществляется наилучшим образом[205].Преходящее тело, выпестованное родителями,И Святое Учение Святого Гуру,Соединитесь и служите вере,В которой действительный успех достигается через Усердие.Пещера в скале, в пустынном местеИ ревностное, преданное служение,Соединитесь и принесите Плоды.Из мистического Знания они состоят.В стоической, терпеливой медитации МиларепыИ вере обитателей Трех ЛокаЗаключена возможность Вселенского Служения,Основание которому — Сострадание[206].Йог, медитирующий в пещерах,И миряне, приносящие ему еду и одежду,Каждый из них пусть достигнет Состояния Будды.Основание тому — Посвящение[207].В благословении Святого ГуруИ в усердной медитации преданного шишьиЗаключена возможность утвержденияИстины Иерархии.Основание тому — Чистота Веры[208].В посвятительных обрядах, передающих оккультные знания,И в искренней молитве подвизавшегосяЗаключена возможность скорой встречиДуховного Приобщения.Основание тому — Благословение[209].Владыко Дордже-Чанг, о ты Неизменный,Ты знаешь о достижениях и неудачах этого нищенствующего».
После исполнения этого гимна я медитировал с еще большим усердием. Наконец я почувствовал, что приобрел способность принимать любую форму и летать по воздуху. Днем я ощущал, что обладаю безграничными сверхнормальными способностями, а ночью в своих видениях я мог беспрепятственно перемещаться во Вселенной в любом направлении — от вершины горы Меру[210] до ее основания, и во время этих путешествий я все видел живо и ясно. Таким же образом в своих видениях я мог претворяться в сотни различных личностей, каждая из которых обладала моими способностями. Все мои многочисленные формы могли пересекать пространство и достигать Небес одного из Будд, слушать там проповеди и, возвратясь, проповедовать Дхарму многим. Я также мог превращать мое физическое тело в огненную массу, в поток воды или озеро. Приобретя беспредельные сверхъестественные способности, даже если они были только видениями, я был счастлив и вдохновлен достигнутым.
Отныне я усердствовал в медитации в очень радостном настроении и в конце концов обнаружил, что действительно могу летать. Иногда я летал к Мин-Кхьют-Дрибма-Дзонгу (замок, расположенный в тени бровей)[211], чтобы медитировать там, и приобрел там намного больше Жизненного Тепла, чем приобретал раньше. Иногда я прилетал назад в пещеру Драгкар-Тасо.
Однажды мне случилось лететь над небольшим селением, называемым Лонг-да, где жил брат покойной снохи моего дяди, которая тоже погибла при обвале дома. У этого брата был сын, и оба они, отец и сын, пахали поле, когда я над ними пролетал. Сын шел впереди, а отец направлял лемех плуга. Сын, увидев меня, воскликнул: «Смотри, человек летит!» И, остановившись, стал смотреть на меня. «На что ты уставился, и что тебя так развлекает? — сказал отец. — У некой Ньянг-Ца-Каргьен, очень злой женщины, был злодей сын по имени Мила. Здесь не на что смотреть. Отойди в сторону, чтобы его тень не упала на тебя, и двигайся дальше». И сам отец наклонился, избегая моей тени. Но сын ответил: «Я не думаю, что тот, кто может летать, плохой человек. Ничто не может быть чудеснее летающего человека». И он продолжал смотреть на меня.
Теперь я почувствовал, что могу помогать всем живым существам, если подумаю, но когда я решил посвятить себя этому служению, я получил прямое указание от моего бога-хранителя всю жизнь проводить в медитации, то есть делать то, что велел мне мой гуру: этим одним я должен служить Буддийской Вере, и, совершая только это, я также принесу благо всем живым существам, и ничего другого я не могу делать лучше. Моя жизнь будет примером для других отшельников, которые удалятся от мира и последуют моим путем. Это и будет моим служением буддийской вере и принесет благо всем живущим. И я принял решение всю жизнь провести в медитации.
Я еще подумал о том, что очень долго живу в этом месте и за это время я встречался со многими людьми, с которыми беседовал о религии, а теперь, когда я приобрел трансцендентальные знания и сиддхи (сверхъестественные способности) и меня видели летающим по воздуху, толпы ринутся ко мне, моля меня защитить их от зла и исполнить их эгоистичные желания[212]. Меня будет искушать Сын Небожителей[213]. Мирская слава и мирские соблазны отвлекут меня от медитации и служения религии и от этого ослабеют мои оккультные знания. Поэтому я решил уйти отсюда и поселиться в пустынных прибежищах Лапчи-Чубара (Междуречья)[214]. Выйдя из пещеры Драгкар-Тасо, я отправился на новое место, неся на спине глиняный сосуд, в котором варил себе еду из крапивы. Но, сделав несколько шагов, упал. Это случилось потому, что я очень много медитировал и очень плохо питался и, так как большую часть времени я прожил без одежды и обуви, мои подошвы загрубели и на них появились мозоли, из-за которых я поскользнулся на камне. При моем падении ручка горшка отбилась, а сам горшок покатился и раскололся на куски, несмотря на мои попытки поймать его. Из разбитого горшка выкатилось зеленое его подобие, которое представляло собой затвердевшую накипь от крапивы, принявшую форму горшка. Это происшествие явилось наглядным примером непостоянства всех вещей в мире. Я также воспринял его как своеобразное указание продолжать упорно следовать избранному мной пути и как чудесное знамение. Преисполненный глубокой веры, я спел гимн, посвященный этому событию:
