Азиз Ниязи - Жить со смыслом: Как обретать помогая и получать отдавая

Дар бесстрашием можно передавать на расстоянии, но можно и непосредственно, просвещая людей, утешая их в трудную минуту. В лагере с ним сидели и ламы, и ученые, но всех их объединил Дандарон. Он рассказывал о буддизме, учил искусству медитации, тантрическим практикам. Это было удивительно – люди, лишенные всего, с риском для жизни продолжали заниматься духовной деятельностью!

Когда Дандарона выпустили из тюрьмы, он некоторое время жил в родном селе в Бурятии, где, несмотря на запреты, практиковал Учение и помогал людям! Это было большим счастьем для верующих и большой проблемой для советской власти. Его снова посадили. Перебравшись в город после выхода на свободу, он долгое время не мог устроиться на работу и нередко ночевал на улице. Но друзья по лагерю помогли ему, и вскоре Дандарон создал в Ленинграде тайный кружок буддистов, куда вошли не только буряты, но и многие молодые люди из Европейской России, а также некоторые известные востоковеды и буддологи. Но в 1972 году Дандарона и его учеников арестовали, и вскоре он умер в тюрьме…

Баир помолчал и продолжил рассказ:

– А после оккупации Тибета китайцами, особенно во время «культурной революции», гонения начались и в священной Стране Снегов. Монастыри были разрушены, монахи расстреляны или брошены в тюрьмы. Многие навсегда покинули родину, в том числе и Далай-лама. Но Дар Бесстрашием, который передают монахи, непрестанно читая специальные молитвы, помогает людям выстоять, выдержать трудности и лишения, сохранив при этом веру в Учение Будды…

Знакомой по прошлым экспедициям дорогой я подъезжал к калмыцкому поселку Яшкуль. Пропетляв по пыльным улицам, я вскоре оказался у школы, за которой ярко светился крашеным деревом буддийский храм-хурул.

Мне навстречу вышел калмык средних лет в традиционном облачении ламы.

– Здравствуйте! – улыбнулся я и назвал свое имя.

– Здравствуйте, здравствуйте! Лувсын меня зовут. Я местный гелюнг. О, Вы на велосипеде приехали! Не трудно по нашим-то дорогам педали крутить?

– У Вас дороги еще ничего – не то, что в Монголии! – улыбнулся я. – И потом, на велосипеде я свободен, могу заехать в любое место.

Лама засмеялся:

– Я вижу, Вы настоящий кочевник! Ну, пойдемте в дом!

Лувсын жил в небольшой деревянной пристройке с другой стороны храма. Комната ламы была полна книг – как узких и длинных буддийских, завернутых в ткань, так и вполне современных, в твердых и мягких обложках.

Заметив мой интерес к книгам, Лувсын улыбнулся:

– Моя библиотека! Много лет собирал эти чудесные книги. Я ведь гелюнгом стал недавно, до этого всю жизнь работал учителем в школе.

– Здорово! – искренне восхитился я, – Я тоже всю жизнь проработал в школе!

Лувсын с улыбкой посмотрел на меня, и сказал:

– Ну что же, коллега! Давайте попьем калмыцкого чая и поговорим. Что привело Вас в наши края?

– Вы знаете, Лувсын, интерес к буддизму. Не книжному, академическому, а живому. К живой традиции. Я уже не первый раз в вашей замечательной республике. Дважды заезжал и в этот хурул, но Вас не было.

– Да, работы много. Приходится выезжать и в другие поселки, и в город. Может быть, сказывается школьное прошлое, но я считаю обязательным объяснять людям суть Учения, а не просто проводить обряды. Ведь многие у нас искренне верят, что если вращать молитвенные барабаны и заказать молитву у ламы, то все в жизни будет хорошо!

– Ну, этому и у нас многие верят! – усмехнулся я. – Зайди в храм, поставь свечку у любимого святого – и порядок!

– Вот-вот! Не знаю насчет других религий, но в буддизме главное – знание, ясное понимание того, что ты делаешь. Дурной поступок, совершенный неосознанно, не считается грехом. Но и благое дело, совершенное неосознанно, не является заслугой!

– Лувсын, а почему Вы ушли из школы? Устали от детей? – спросил я.

– Вы знаете, Костя, в буддизме путь человека – это, прежде всего, бескорыстное служение людям. Я много лет добросовестно работал в школе. А потом понял, что гораздо больше смогу сделать, став гелюнгом.

Ведь работа в школе и в хуруле очень похожа. И там и там мы учим людей. Вы слышали о Даре Учением?

– Да, я слышал о Трех Дарах, – кивнул я.

– Так вот, – продолжил лама. – Дар Учением занимает особое место среди Трех Даров. Он гораздо ценнее Дара Вещами, а нередко дороже и Дара Бесстрашием. Каждое слово Учения, произнесенное с подлинной Бодхичиттой в сердце, – великое сокровище, польза от которого будет и в этой, и в будущих жизнях. Только Учение может разрушить неведение, которое считается главным грехом в буддизме и основным препятствием на пути к Просветлению.

Даровать Учение можно по-разному: кто-то нашептывает мантру «Ом мани падме хум» на ухо животным, чтобы в следующей жизни они обрели человеческое воплощение; другой проповедует, третий строит буддийский храм, четвертый переписывает священные книги – главное посвятить свои труды и духовные заслуги на благо всех живых существ.

Наш народ, калмыки, всегда стремился к знанию. Вот, например, известно ли Вам, какие три народа вошли в состав Российской империи со своей собственной письменностью?

– Ну, первый народ – это, разумеется, калмыки! – улыбнулся я. – А еще, наверное, грузины и армяне?

– Да-да, совершенно верно! Почти 360 лет назад великий калмыцкий мыслитель, ученый лама Зая-Пандита создал собственную калмыцкую письменность – Тодо Бичг, или «ясное письмо». А ведь калмыки вошли в состав Империи еще и со своей конституцией, в создании которой тоже принимал участие Зая-Пандита!

Зая-Пандита был настоящим подвижником! Он не сидел в каком-то одном монастыре, уйдя от мира и живя в свое удовольствие, как делали многие ламы тогда, да и сейчас. Без устали разъезжал он по кочевьям, проповедуя и просвещая людей. Несмотря на постоянные войны межу восточными халаха-монголами и западными ойратами, он приезжал в Халху, проповедовал учение Будды, переводил книги, посвящал в монахи. Приезжал Зая-Пандита и к нам, в Калмыкию, причем дважды! Он читал проповеди поволжским торгутам, дэрбэтам и хошутам и очень многое сделал для распространения буддизма в Калмыкии.

Говорят, письменность явилась ему в озарении, во время медитации. Но мне кажется, что этому предшествовал тяжелый и кропотливый труд. С помощью новой письменности Зая-Пандита перевел с тибетского языка на ойратский около 200 важнейших буддийских трудов. Он мечтал объединить всех монголов, поэтому хотел, чтобы новая, более совершенная, письменность распространилась и в Халхе, и на Волге, и в Джунгарии.

Благодаря его связям с Тибетом калмыки не утратили Учения даже тогда, когда прервались связи с Монголией. В Тибет наши ламы ходили вплоть до начала гонений на буддизм в 30-х годы. Это живое общение с важнейшими духовными центрами буддизма подпитывало веру, и вера помогла нам выстоять в годы депортации. И теперь калмыки – единственный народ, живущий в Европе, но исповедующий буддизм. Дальше на Запад буддизм пока не продвинулся.

– А как же дацан в Санкт-Петербурге? – хитро улыбнулся я.

– О, конечно! Постройка его была великим благом для всех буддистов. Но о человеке, который возвел храм в столице, великом подвижнике Агване Доржиеве, тебе лучше расскажут буряты! – засмеялся лама.

Однажды Благословенный Будда повстречал крестьянина по имени Шригала, который, в мокрой одежде, с распущенными волосами и со сложенными руками кланялся на все четыре стороны света, а также зениту и надиру. Будда, зная, что он исполняет древний обряд, который по традиционному религиозному суеверию должен отвести несчастья от его дома, спросил Шригалу:

«Почему совершаешь ты этот странный обряд?»

Шригала ответил: “Ты считаешь странным, что я охраняю мой дом от влияния злых духов? Я знаю, что ты, Будда Шакьямуни, кого люди называют Благословенным, уверен, что вызывания мои бесполезны и не обладают никакою спасительною силою. Но выслушай меня и узнай, что, совершая этот обряд, я исполняю завет моего отца!»

Тогда Будда сказал: «Ты поступаешь хорошо, о Шригала, исполняя завет своего отца; и твой долг охранять дом, жену и детей от злобных духов. Я не вижу ничего плохого в совершении обряда, завещанного твоим отцом. Но я вижу, что ты не понимаешь его смысла!

Позволь Татхагате, который сейчас говорит с тобою как духовный отец, и кто любит тебя не меньше, чем любили тебя твои родители, позволь ему объяснить тебе смысл этого обряда!

Чтобы охранить твой дом, этих обрядов недостаточно. Ты защитишь его добрыми поступками по отношению к окружающим людям. Обратись к твоим родителям на восток, к твоим учителям на юг, к твоей жене и детям на запад и к твоим друзьям на север. Поблагодари их и поклонись им. Затем обратись к надиру, к твоим работникам и слугам, и к зениту – всем святым людям. Поблагодари их и воздай им должные почести в мыслях своих. Именно такого благочестия хотел от тебя твой отец. Пусть совершение обряда напомнит тебе о близких людях!»