Легенды, истории, притчи о мастерах боевых искусств - Автор Неизвестен
Зука не обнаружило ни малейшего изменения при этой перемене в обращении с ним. Он был тот же среди роскоши, как и у ворот. Наконец- его привели к королю. Король сидел на троне, играла музыка, кругом шли танцы и другие развлечения. Король дал ему наполненную до краев чашу с молоком и предложил обойти семь раз вокруг зала, не пролив из чашки ни одной капли. Мальчик взял чашу и пошел, сопровождаемый звуками музыки и окруженный со всех сторон восхитительными-лицами. Он обошел зал семь раз, и ни одна капля молока не была пролита. Ум мальчика не могло привлечь ничто в мире, раз он сам не позволял влиять на себя. Когда он принес чашу королю, тот сказал ему: «Я могу только повторить то, чему тебя научил твой отец и чему ты сам научился; ты познал истину, и можешь идти домой».
Мораль: человек, научившийся управлять собою, не может попасть под влияние чего- либо внешнего; для него нет больше рабства, его ум стал свободным. Только такой человек может надлежащим образом жить в миру.
И только когда вы освободитесь от чувства привязанности к чему-либо, для вас не будет ни добра, ни зла. Различие между добром и злом является только следствием эгоизма. Понять это сразу очень трудно, но со временем вы узнаете, что ничто в мире не может влиять на вас, пока вы сами не позволяете. Ничто не имеет власти над человеческим Я, пока это я не утрачивает ума и независимости. Отсутствием привязанности вы побеждаете и уничтожаете силу всякого внешнего воздействия па вас. Такой человек в счастье и несчастье одинаков, — остается тем же при всяких условиях.
Для тех, кто не управляет своим умом, мир полон зла или, в лучшем случае, представляет собою смесь добра и зла. Но когда мы становимся хозяевами своего ума, тот же мир представляется нам самым привлекательным. Ничто тогда не действует на нас, как добро, так и зло, но мы находим все таким, каким оно должно быть, то есть гармоничным.
РАЗЯЩЕЕ КОПЬЕ
Дом, где раньше помещалась «Фирма» телохранителей Ша Цзы-луни, давно превратился в обычный заезжий двор…
Восток не мог не пробудиться от великого сна. Гром пушек заглушил рев тигров в малайских и индийских джунглях. Люди спросонок продирали глаза, молились богам и предкам; вскоре они потеряли свои земли, свободу, независимость. Люди другой расы стояли у дверей, и дула их ружий еще дымились. Разве могли теперь помочь длинные копья, отравленные стрелы и толстые щиты, ярко расписанные цветами и змеями? Даже предки и боги, в которых верили предки, потеряли силу. Китай драконового знамени перестал быть загадкой; появились поезда, их рельсы пересекли могилы предков, растоптали местные святыни. Оранжевокрасные знамена с кисточками, мечи с ножнами из зеленой акульей кожи, звенящие колокольчиками уздечки, осторословие, крепкая брань всевозможных бродяг, слава и доблесть, а вместе со всем и Ша Цзы-лун, его военное искусство и предприятие минули как вчерашний день. Сегодня — поезда, скорострельное оружие, торговля, террор… Поговаривают даже, что нашлись люди, которые хотят отрубить голову самому императору.
То было время, когда телохранители потеряли кусок хлеба, а революционная партия вместе с просветителями еще не начала пропагандировать национальное военное искусство.
Кто не знал Ша Цзы луна, невысокого и худого, быстрого, крепко сбитого, с глазами, горящими, как звезды в морозную ночь? Теперь Ша растолстел. Он занимал три северные комнаты в заднем дворе, его славное копье стояло в углу, а во дворе устроили голубятню. И только по ночам, заперев ворота маленького дворика, Ша снова пробует свой коронный «удар, поражающий пятерых тигров ударом», двадцать лет удерживающий за ним на всем Северо-западе славу «Ша Дзы- лупа с волшебным копьем», не знавшего себе равных. Теперь и копье и искусство не могли больше приумножать его славу, и, только поглаживая гладкое, холодное, твердое и дрожащее копье, он находил — пусть небольшое — облегчение своему страданию. И только по ночам, держа в руке копье, он мог поверить, что «несравненный Ша Цзылун» — это он сам. Днем он не очень любил говорить о военном искусстве и прошлых временах; его мир унесло ураганным ветром.
Обученная им когда-то молодежь изредка еще навещала учителя. Большинство учеников опустились и нигде не могли применить свое мастерство. Многие выступали на ярмарках и храмовых праздниках, притопывали ногами, раскладывая свои принадлежности, проделывали сальто, а попутно… торговали таблетками, дающими великую силу. Все это давало им возможность заработать пару-другую медяков. Иные из них в самом деле не могли сидеть без дела — они плели корзины для фруктов, возили на рынок фасоль и спозаранку выходили на улицы, громко зазывая покупателей.
В те времена мясо и рис были дешевы, и всякий, кто хотел заработать силой своих мускулов, не остался бы голодным. Но не таковы были эти люди. Запросы соответствовали аппетитам: сухие хлебцы и наперченные лепешки были им не по вкусу. И они предпочитали выступать на ярмарках — конечно, в сравнении с работой телохранителя все эти фокусы были сушей безделкой, но все же давали им возможность продемонстрировать свое искусство.
Выступления — занятие унизительное, приходилось подобающим образом наряжаться — ну хотя бы в синие атласные шаровары, белые куртки тонкого полотна, туфли, украшенные рыбьей чешуей, или синие атласные туфли с вышитыми на них головами тигров.
Ученики «Ша Цзулына с волшебным копьем» (хотя сам он за учеников их не признавал) должны были ходить повсюду, чтобы показать себя, участвовать в храмовых праздниках ради пары юаней, а иной раз и
