Константин Серебров - Один шаг в Зазеркалье. Герметическая школа (Книга первая)

   “Сейчас он скажет, что каштан был знаком того, что моего Уробороса пора подвергнуть испытанию огнем”, – скептически подумал я. Но он произнес: 

   – Я думаю, что этот каштан, нечаянно подслушав наш разговор, решил напомнить кое-кому о его невежестве.

   “Вот как завернул”, – пронеслось в голове, и я, потирая ссадину, признался:

   – По своему невежеству я попал в тупик – медитации, которыми я занимаюсь, не дают обещанного результата.

   – Тебе надо полностью измениться, и только тогда ты попадешь в высшие миры.

   – Что значит “измениться”? Я не вижу в себе ничего ужасного, что надо менять.

   – Я имею в виду, – улыбнулся Джи, – что тебе не хватает внутренней культуры.

   – Я закончил университет. Я математик, – обиделся я.

Легкая, ни к чему не обязывающая беседа с этим человеком вдруг стала задевать меня за живое.

   – Тем не менее, себя ты не знаешь.

   В это время мы подошли к симпатичной девушке, продававшей виноград с лотка. Джи улыбнулся ей и спросил:

   – Как вы считаете, похож ли этот молодой человек на математика?

   Девушка бросила на меня быстрый взгляд и смущенно сказала:

   – Вы, надеюсь, простите, но он больше походит на лешего.

   Я покраснел от ее дерзости, а она громко расхохоталась.

Мне показалось, что Джи был чрезвычайно доволен ее ответом.

   – Да у меня высшее образование, – начал было защищаться я. Но Джи, не обращая на меня внимания, снова обратился к продавщице:

   – Знаете ли вы детскую песенку про цыпленка?

Цыпленок жареный, цыпленок пареный

Пошел по улицам гулять.

Его поймали, арестовали,

Велели паспорт показать

– звонким голосом пропела девушка, ехидно поглядывая на меня.

– Конечно, высмеивать покупателей гораздо интереснее, чем торговать, – сказал я, покраснев.

   – Кого же вам напоминает мой спутник? – вновь поинтересовался Джи.

   – Сырого цыпленка, конечно, – рассмеялась она.

   Я не ожидал такого содействия Джи со стороны уличной продавщицы, но заподозрить их в сговоре показалось мне нелепой мыслью. Джи улыбнулся маленькой проказнице и сказал:

   – А теперь, Касьян, за ту помощь, которую оказала тебе в наблюдении за собой эта милая девушка, купи для нашей компании несколько килограммов винограда.

   – Взвесьте вот эти, помельче, – сказал я девушке, изображая приятную улыбку.

   Мы добрались вскоре до пляжа и, оставив одежду, бросились в прохладные волны. Вдали белел одинокий парус, и Джи поплыл прочь от берега, направляясь к далекому горизонту, а я вслед за ним. Мы плыли в открытое море не менее получаса. Берег остался далеко позади, и тогда я задал коварный вопрос:

   – С чем сталкивается человек, достигнув сверхсознания?

   Джи, обратив на меня твердый взгляд, ответил:

   – Когда человек соприкасается с высшим “Я”, он видит бессмысленность земной жизни, направленной на выполнение родовых семейных программ. Он отчетливо понимает в этот момент, что, живя телесным “я”, он проводит жизнь во сне. Он видит, что все люди спят и сон их настолько глубок, что невозможно это кому-либо объяснить и, тем более, дать пережить. Только немногие могут проснуться от сна майи и войти в соприкосновение со своим Божественным началом, со своим высшим “Я”. Сон майи настолько силен, что растворяет все стремления к высшему.

   Я был поражен коротким и ясным ответом и нырнул вглубь. Мерцание прохладной воды успокоило меня.

   Когда, усталые, мы вернулись на пляж, я обнаружил, что пакет с виноградом исчез.

   – Не расстраивайся, – сказал Джи. – Это дань местным духам.

   – Скорее всего, мелким воришкам, – сказал я с досадой.

   – Они тоже воплощенные духи, – заметил Джи, – но только не осознают этого.

   Вскоре мы вернулись в квартирку Георгия, которая уже успела отдохнуть от посетителей – только брошенные окурки на полу напоминали о них. В этот момент в дверях появилась изящная дама с золотистыми волосами, спускающимися до плеч. Ее зеленоватые глаза светились потусторонним блеском, а фигура напоминала статуэтку китайской принцессы. Такая статуэтка, вырезанная из темного дерева, стояла у меня на письменном столе. Она шла легко и бесшумно, а вокруг тонкой талии словно струилось серебристое мерцание. Мягко опустившись в кресло, она закурила и стала пристально рассматривать дым своей сигареты. Вдруг я понял, что она находится в состоянии, которое иногда я улавливал в своих глубоких медитациях. Ее глаза таинственно сияли, как два изумруда.

   Ночью мне посчастливилось уловить сон, связанный с ней. Я оказался в густом саду с раскидистыми экзотическими растениями и бродил среди дивных цветников. Мне захотелось сорвать красную гвоздику на тонком стебле, и я протянул руку, но неожиданно услышал: “Не трогай ее, пришелец, я запрещаю тебе срывать цветы в этом саду”. Я обернулся и увидел воздушную фею. Она была необычайно красива, с ниспадающими до плеч золотистыми волосами, однако зеленоватые глаза смотрели пронзительно и враждебно. Она взмахнула рукой, и все цветы превратились в эльфов, затем величественно повернулась и медленно направилась в сторону леса, сопровождаемая своей свитой. Поляна опустела. Я хотел было последовать за ней, но она обернулась и остановила меня холодным взглядом.

   С тех пор я стал называть даму Джи Феей – повелительницей эльфов из волшебного сада. На следующий день я попытался рассказать ей о встрече, но она опять остановила меня. За окном лил дождь, и утомленные деревья с радостью подставляли свои обмякшие ветви шумным струям. Я только что вернулся из магазина, нагруженный пакетами с едой, и, оставив их на кухне, вошел в комнату. Джи, уютно расположившись в кресле, читал “Философию свободы” Бердяева. Сделав вокруг него несколько кругов, я наконец решился оторвать его от чтения и спросил:

   – Не подскажете ли вы, с какой стороны мне лучше всего взяться за исследование высшего “Я”?

– Ты уже успел преодолеть свой скептицизм? – удивился он.

   – Я сегодня очень старался это сделать, и вот результат.

   – Не замечал ли ты, что в тебе живет большое количество разных “я”?

   – До сих пор я всегда считал себя целостным, – не очень уверенно произнес я.

   – Посмотри на это дерево, величественно стоящее во дворе. Ты – это ствол и ветви, а листья напоминают различные твои “я”. Каждое из них имеет свое, отличное от других желание. И вот, если ты объединишь их в одно целое, только тогда и обретешь свою целостность.

   – Вы хотите сказать, что мне надо сделать из всех листьев дерева один огромный лист? – пошутил я.

 Но Джи не обратил внимания на мои слова, а только странно посмотрел мне в глаза. От его взгляда внутри меня нечто сместилось, и во мне ожили сотни маленьких существ, до сих пор спокойно спавших на дне души. Во мне неожиданно всплыли десятки противоречивых желаний: срочно познакомиться со смазливой девчонкой, закрутить с ней невероятный роман, прокутить в ресторане последние деньги и вообще смыться куда-нибудь и залечь на дно.

   “Подальше держись от безумных поисков Просветления!” – кричал во мне чей-то гнусавый голосок. Я заметался по квартире, как ужаленный, и вдруг заметил, что Джи наблюдает за моим смятением с нескрываемым интересом.

   Я выскочил на улицу. Сильный порыв ветра хлестнул по лицу проливным дождем, и я, гонимый хаосом, помчался наугад, пока не выбился из сил. Невдалеке росла высокая акация. Я встал под ней, прислонившись к стволу, и она по – матерински утешала меня шумом ветвей, успокаивая многоголосые “я”. От холода и сырости сознание прояснилось, и я отправился обратно. Но, когда я вернулся, я нашел там лишь Георгия, одиноко сидящего за бутылкой вина. Он отпил из бутылки большой глоток и сумрачно произнес:

   – Деньги все пропиты. К тому же ситуация стала настолько напряженной, что я закрываю для гостей свой дом и ухожу в глубокое подполье. Прошу тебя без всяких обид исчезнуть из моей квартиры. Ты бы сделал мне великое одолжение, пригласив Джи и его спутницу в Молдавию.

   – Я с удовольствием приму их у себя, – обрадовался я.

   – Вот завтра и поезжайте, – подсказал он, и взгляд его опять остекленел. Я вышел из душной комнаты. Бродя по пустынным улицам, я пытался осознать то, что со мной произошло, и постепенно пришел к мысли, что, скорее всего, Джи и является тем человеком, который приведет меня к внутренней свободе.

На гравюре изображен Уроборос, или Дракон, помещенный в алхимический огонь. Дракон символизирует первоматерию. В нем заключена основная сила человека. Если человек становится на Путь Совершенства, то ему необходимо пройти алхимическую трансформацию. На первом этапе из Дракона, помешанного в атанор, алхимик постарается извлечь серу – огненное мужское начало, и ртуть – летучее влажное женское начало. Марс как страж порога не позволяет Уроборосу вырваться из атанора и избежать трансмутации. За протекающими изменениями должен наблюдать опытный Мастер, который знает весь процесс трансмутации, ведущий к получению Философского Камня.