Константин Серебров - Один шаг в Зазеркалье. Герметическая школа (Книга первая)
– Если ты хочешь найти человека, который укажет тебе Путь, – промолвил он, читая мои потаенные мысли, – то я помогу тебе. Хотя не думаю, что ты это заслужил, – заметил сурово он.
– Но ведь я провел в медитации сотни часов!
– Ты медитировал не так усердно, как заглядывался на молоденьких девиц, – засмеялся он. – Если хочешь проникнуть в тайну самого себя, то поспеши в Одессу, к своему приятелю.
– У меня там много друзей, – растерялся я.
– Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что. У тебя есть только три дня... – тут старец неожиданно ткнул меня в грудь посохом, и я полетел в черную пустоту, дрожа от ужаса, пока не рухнул с невообразимой высоты в застывшее на кровати тело.
Утреннее солнце приветливо светило в лицо. Я вскочил и распахнул окно. На ветке тополя у самого ствола звонко кричала синица. Тут я вспомнил сон, и по мне пробежал легкий электрический ток.
Наспех одевшись, я вышел на улицу. Летнее солнце играло веселыми лучами на зеленой листве деревьев и крышах домов. Прохаживаясь по теплому тротуару, я пытался осознать ситуацию и привести в порядок расползающиеся мысли. Совет старца не выходил у меня из головы. Желание проверить указание, полученное во сне, становилось все сильнее. “Даже если этот сон являлся игрой подсознания, я ничего не теряю, съездив в Одессу, – рассуждал я. – Освежусь морским ветром, наведаю давних приятелей. Ну, а если старец был прав?”
На этой гравюре Ангелы небесные спускаются со своих высот на землю, чтобы разбудить спящего ученика. Ему пора проснуться и устремить свой взор к Господу. Настал час, когда ученику следует познать себя и подняться по лестнице, ведущей вверх, в небесные сферы.
От Кишинева до Одессы, лениво раскинувшейся на берегу Черного моря, я смог бы добраться даже и до полудня, но для этого надо было прогулять работу и оставить неотложные дела. Вспомнив пословицу “Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня”, я отправился на вокзал, купил билет и устроился на деревянной скамье старого вагона, углубившись в книгу Штейнера “Как достигнуть познания высших миров”. Поезд тронулся. В вагон по-хозяйски вошла развязная немолодая цыганка в ярком цветастом платье и, быстро окинув взглядом невзрачных пассажиров, направилась в мою сторону.
Я не любил навязчивых цыганок и их природной склонности к магии. Но, как назло, она вонзила в меня гипнотический взгляд и слегка нахально произнесла:
– Подай рубль бедной женщине, она всю правду тебе поведает.
Я не верил этим бестиям: они самым хитрейшим образом извлекали деньги из моих карманов. Но, под ее давлением, нехотя положил рубль в темную ладонь. Она ловко схватила мою руку:
– Судьба твоя переменится, и дорога выпадет дальняя, иди да не оглядывайся. Забудь, что было, не цепляйся за то, что будет. А если еще дашь, то и остальное расскажу.
– А нету у меня ничего, – сказал я и вывернул пустые карманы.
Цыганка озлобленно махнула цветным подолом перед моим носом и, плюнув на пол, скрылась в другом вагоне. “И откуда берутся такие пройдохи”, – брезгливо подумал я.
Три часа спустя я шагал по одесским мостовым по направлению к улице Бабеля, где и жил мой старый приятель Георгий. Он был странным и необычным человеком. В его квартире постоянно собирались местные и приезжие мистики, отшельники, последователи Раджнеша и Ауробиндо. Временами гости так утомляли его, что он при их приближении прятался или выпрыгивал в окно. Иногда Георгий принимал решение изменить свою жизнь. Тогда он закрывался, никого не впускал и подолгу молился и голодал, надеясь приблизиться к Богу.
На улице стояла летняя жара, легкий ветерок шевелил листья огромных каштанов на Приморском бульваре. С радостным предчувствием я вошел в старенький уютный дворик и огляделся. У крыльца, прижав хвост к земле, сидел большой рыжий кот Георгия. Он настороженно наблюдал за мной. Я поднялся по темной лестнице с истертыми ступенями на галерею, заглянул в окно квартиры своего друга и увидел весьма необычную картину.
За столом сидели знакомые мне одесские эзотерики; перед каждым из них стояла шахматная доска, и они сосредоточенно разглядывали сложные позиции, дымя длинными сигарами. Их глаза неестественно блестели. Перед столом, спиной ко мне, стоял крепкого сложения незнакомец с серебристыми вьющимися волосами. Казалось, он излучал спокойную уверенность мудреца, удивительную в напряженной атмосфере прокуренной комнаты. Я услышал его слова: “Вам – шах”; в это время рыжий кот забрался на подоконник и от удовольствия замурлыкал. – “А вам, мсье, мат”, – раздался голос незнакомца. Эдакого разгрома самоуверенные одесситы не видали с давних времен. Дверь квартиры Георгия была почти всегда открыта, и я без стука вошел в комнату.
– А, наконец-то и ты к нам пожаловал, – приветствовал меня Георгий, развалившийся в стареньком кресле, в легкой безрукавке и потертых джинсах.
Он лениво поднялся, его светлые глаза удивленно смотрели на меня.
– Если ты ищешь человека, который укажет на Путь, то считай, что тебе повезло, – он сам приехал сюда.
– А как же ты? – удивился я.
– Я и сам себе голова, – сказал Георгий и подвел меня к незнакомцу.
На фоне вольных одесситов, одетых в джинсы и разноцветные майки, гость выделялся строгостью стиля: безукоризненной светлой рубашкой и дорогого покроя темными брюками. Прямая осанка выражала достоинство и непринужденность. Его лицо с тонкими благородными чертами и мягким взглядом могло бы принадлежать, как я вдруг подумал, средневековому рыцарю.
– Это Касьян из Молдавии, безуспешно идущий к Просветлению, – представил меня Георгий. Незнакомец посмотрел на меня, и я почувствовал: ничто не остается для него незамеченным.
– Называй меня просто Джи, – сказал незнакомец и протянул руку. В его взгляде я ощутил скрытую силу.
Я скромно присел в углу на маленькую скамеечку и стал и пристально наблюдать за незнакомцем, стараясь отыскать в нем признаки Мастера. А в комнате продолжалась напряженная борьба; проигравшие мистики недовольно покидали квартирку, а на их место садились новые. Георгий был суетлив, взгляд его выражал беспокойство. Когда квартирка опустела, Джи отправился на море, а я увязался за ним: мне очень хотелось разобраться, не подшутил ли Георгий надо мной.
Некоторое время я шел молча, внимательно присматриваясь к нему, а затем, собравшись с духом, спросил:
– Я давно хочу понять, что такое высшее “Я”. Не знаете ли вы, как его достигнуть?
– Мне кажется, – ответил он, искоса поглядывая на меня, – ты уверен в том, что можешь проникнуть в Зазеркалье, оставаясь таким же сырым и непроработанным, как сейчас.
– Что вы имеете в виду? – настороженно спросил я.
– Таким, какой ты есть сейчас, ты никогда не сможешь достичь высшего “Я”, – заявил он. Его глаза бесстрастно изучали мою реакцию.
– Отчего вы так в этом уверены? – изумился я.
– Сырым непроработанным людям нет места в высших мирах. На языке Алхимии, – заметил он, – ты слегка зазнавшийся начитанный неофит. Ты похож на необработанную руду, в которой сокрыта первоматерия, – на алхимических гравюрах она обозначается Уроборосом, то есть могущественным Драконом. В твоем Драконе в потенциальном виде присутствует сера, или сущность, и ртуть – душа. На первом этапе алхимического Делания из Уробороса необходимо выплавить серу и ртуть, а затем тщательно их очистить. Когда они предстанут в совершенно чистом виде, можно приступить ко второму этапу Делания: поместить твое огненное мужское начало, устремленное к Духу, и твое летучее и влажное женское начало в алхимическое яйцо, тщательно закупорить его печатью Гермеса и поставить на постоянный огонь в атанор. После долгого процесса трансмутации из этой смеси должна получиться таинственная материя Ребис – небесная андрогинная субстанция, которая обладает качествами серы и ртути.
– Подождите, я давно уже ничего не понимаю!
– Что же тут может быть непонятно? – удивился он. – Андрогинная субстанция – нестойка по своей природе, и она быстро испаряется под напором жизни. Поэтому ее нельзя вынимать из запечатанного алхимического сосуда, ее необходимо тщательно оберегать. Если ты будешь часто злиться, то материя Ребис улетучится, и весь процесс алхимического Делания тебе придется начать с начала. Но если, милостью Бога, все пройдет удачно, то наступит третий этап Великого Делания. Этот процесс займет многие годы – и только после этого ты можешь надеяться на получение Философского Камня.
В этот момент что-то упало мне на голову. Джи наклонился и поднял с мостовой каштан в грубой зеленой скорлупе с длинными иглами.
