Бхагван Раджниш - Дао. Три сокровища. Беседы о «Дао Де Цзин» т. 1
Так и в жизни. Даже если что-то происходит девятьсот девяносто девять раз не спешите делать вывод — тысячный раз может быть исключением.
Сейчас в научных кругах получила распространение философия неопределенности. Сейчас ученые не так уверены как прежде, они говорят что все неопределенно, что определенность есть не абсолютное понятие, только приблизительное. Тысячный раз может быть исключением. Даже ученые не уверены. Так оно и должно быть, потому что они имеют дело с жизнью, а жизнь нельзя втиснуть в причинно-следственные связи. Жизнь продолжает быть тайной.
Если вы будете цепляться за середину — вы пропадете. В этом загадка жизни. Чтобы оставаться в середине вам нужно постоянно двигаться, потому что середина — это не мертвая точка. Середина не есть нечто вне вас. Середина — это нечто находящееся внутри вас: равновесие, музыка, гармония.
Лао-цзы говорит: берегитесь крайностей. Впадая в крайность потерпите неудачу. Всякая крайность переходит в свою противоположность.
Если вы любите двадцать четыре часа в сутки — значит вы впадаете в крайность, и этим погубите свою любовь, потому что она станет невыносимой. Любить двадцать четыре часа в сутки, все равно что кушать двадцать четыре часа в сутки. Любовь — это пища. Не впадайте в крайность, иначе пища превратится в яд. Так происходит переход в свою противоположность. Пища питает, но съешьте слишком много, и она превратится в яд. То, что было питательным, стало отравляющим. Так же и с любовью: переборщите — и она превратится в убийственную ненависть. В любом деле: переборщите — и вы обнаружите, что пришли к противоположному.
Если вы слишком стремитесь стать богатым, то в конце жизни вы обнаруживаете, что вы нищий и пустой. Вся жизнь, весь ее смысл ускользнули от вас. От вас ускользнули все те богатства, которые могла дать вам жизнь, потому что вы погнались за деньгами. Переборщив в погоне за счастьем, вы оказываетесь самым несчастным. Чтобы быть счастливым не обязательно слишком к этому стремиться. Иногда нужно о нем забыть, иногда даже нужно насладиться несчастьем. Я повторяю: чтобы быть счастливым иногда нужно насладиться и несчастьем. Это тоже часть жизни, и причем прекрасная. Именно так достигается равновесие. Если вы будете смеяться двадцать четыре часа в сутки, ваш смех превратится в невротический. Это будет уже не смех: вы сойдете с ума. Чтобы смех оставался живым и здоровым нужны и слезы. Двадцать четыре часа в сутки смеяться невозможно.
Понаблюдайте за детьми. Будучи существами чистыми, они подобны зеркалу: очень ясно отражают вещи. В деревне, если ребенок смеется очень много, мать говорит: «Так много не смейся, а то будешь плакать». В этом есть своя мудрость. Если ребенок смеется слишком много, он наверняка заплачет. Наблюдая за ним можно заметить, что после продолжительного смеха он вдруг начинает плакать. Смех, дойдя до крайней точки, становится плачем.
Нельзя быть счастливым двадцать четыре часа в сутки: несчастье становится расслаблением. Нельзя быть несчастным двадцать четыре часа в сутки: счастье становится расслаблением. Это подобно хождению по канату, а человек глуп, потому что он слишком логичен.
Вы живете в этом мире как домовладелец. Из двадцати четырех часов вы ни на час из него не выходите — в молитву, медитацию, уединение, наслаждаясь только собой, позабыв об этом мире и его суетных вещах. Но однажды вы этим пресыщаетесь. Так оно и должно произойти, так как оставаясь домовладельцем двадцать четыре часа вы впадаете в крайность. Тогда вы от всего отказываетесь и отправляетесь в Гималаи.
Я заметил что люди, которые отправляются в Гималаи, являются отличными домовладельцами. Но они слишком усердствуют и впадают в противоположную крайность. Человек, слишком много занимающийся земным, накапливающий деньги, ценности, однажды вдруг начинает чувствовать себя неудовлетворенным. Он слишком много смеялся — сейчас текут слезы. Что же он делает? Он отрекается, бежит в Гималаи, живет в пещерах, становится саньясином. Вы думаете в его сознании произошла революция? Ничего подобного. Это естественное явление: он был слишком от этого мира — сейчас он ударился в другую крайность. А сейчас он будет пытаться быть саньясином двадцать четыре часа в сутки — опять та же глупость. Однажды он наверняка снова отправится на рынок. То он пытался быть домовладельцем круглые сутки — не получилось; сейчас опять та же глупость — круглые сутки он пытается быть саньясином.
Жизнь — это ритм. Вы вдыхаете — вы выдыхаете. Вы не можете только вдыхать или только выдыхать. Вы должны поддерживать равновесие. То, что вы вдохнули, вы должны выдохнуть — тогда вы здоровы. Жизнь мирского человека — это вдох, жизнь саньясина — это выдох. Они должны быть вместе.
Ко мне приходят люди и спрашивают: «Какой тип саньясинов вы создаете? Мы никогда об этом не слыхали. Что это за саньяса? Люди живут у себя дома, занимаются своим делом, идут на работу в контору или на завод, у них есть жена и дети. Мы никогда не слыхали о такой саньясе». Да, конечно не слыхали. Но это единственно правильная саньяса, единственная саньяса, которая держит вас в равновесии, в которой есть гармония вдоха и выдоха.
А единственная возможность достичь вершин блаженства — это полностью уравновесить вдох и выдох. Вы больше не клонитесь слишком ни в какую сторону — и, внезапно, вы находитесь вне их обеих.
Лао-цзы говорит:
«Натяните лук до отказа,
И вы пожалеете что вовремя не остановились»
Потому что лук сломается. Никогда не натягивайте до отказа, потому что «до отказа» означает смерть. Жизнь не хочет ничего совершенного, потому что с совершенством прекращается эволюция.
Совершенство — значит смерть, несовершенство — значит жизнь. Жизнь любит несовершенство. Став совершенным вы становитесь бесполезным — вы больше не нужны, жизнь выбросит вас на свалку. Оставайтесь несовершенным и вы будете живым и жизнь поддержит вас отовсюду. Вот почему у Лао-цзы и у меня цель не совершенство, а всеобщность.
Вы можете быть всеобъемлющи не будучи совершенными, и можете быть совершенными не будучи всеобъемлющими. Фактически, вы можете быть совершенными только если вы не всеобъемлющи, потому что совершенство выберет одну из сторон. Вы или совершенный левый, или совершенный правый, или же вы становитесь совершенным серединщиком. Но совершенство означает, что вы закреплены, что в вас нет движения, перемен, что вы застыли, не течете. И совершенство всегда пристрастно.
Самые великие люди никогда не были совершенными, но были всеобъемлющи. Всеобъемлющи — значит что они имели в себе все, но это не значит, что они были просто суммой всего. Они больше чем общая сумма. Они содержат в себе все, и тогда возникает гармония, которая выходит за пределы всего того, что они в себе содержат. Они не просто арифметическое целое — они художественное целое. Поэма есть нечто большее, чем все составляющие ее слова, иначе это были бы просто слова. Картина есть нечто большее, чем составляющие ее цвета, иначе что это была бы за картина?
Однажды некий американец захотел чтобы Пикассо написал его портрет. Он знал, что Пикассо запросит огромную сумму, но будучи человеком состоятельным, он собирался заплатить не торгуясь и поэтому первоначально о цене не договаривались. Но когда портрет был готов и Пикассо назвал цену, даже американец не смог поверить, что за маленький кусочек холста, на который нанесено немного краски нужно платить десять тысяч долларов.
«Мне кажется, это немножко многовато, даже для меня. За что здесь платить десять тысяч?» — спросил он.
«Что вы здесь видите?» — спросил Пикассо.
«Кусок холста и немного краски» — ответил тот.
«Ладно. Сколько вы даете?» — спросил Пикассо.
«Я дам вам пять тысяч» — ответил американец.
Когда он принес пять тысяч, Пикассо дал ему не портрет, а кусок холста и несколько тюбиков краски, сказав: «Берите. Это то, что вы хотели».
Портрет есть нечто большее, чем холст и краски, потому что это есть некая гармония. И когда рисует Пикассо, это большая гармония. Цена не за холст и краски, а за гармонию, которую он создал ими, нечто выходящее за их пределы.
Когда человек всеобъемлющ, у него есть все — левое, правое, середина, все другие промежуточные положения. Он вмещает в себя все, весь диапазон. Он радуга, в нем есть вся гамма цвета, но он есть большее чем гамма — он есть их гармония. Гармония — это постоянно меняющееся явление, ее нужно достигать каждый раз снова. И в этом ее красота, потому что она никогда не стареет в таком случае, не становится скучной и безвкусной. Каждое мгновение она появляется из ничего, каждое мгновение свежо, как утренняя роса.
Лао-цзы живет в вечнозеленой постоянной свежести. Если бы он чего-нибудь достиг, навсегда приобрел бы — тогда это стало бы несвежим. На этом стала бы скапливаться пыль, затем прошлое, и, в конце концов, это наскучило бы и его хотелось бы выбросить. Даже просветление, если вы не достигаете его снова и снова, наскучит. Вы почувствуете себя пресыщенным.
