Юрий Грачёв - В Иродовой Бездне.Книга 1
Лева больше жестикулировал, следя по плану и показывая проводнику, куда ехать. Вот они опять свернули с горы и поехали долиной. Наконец, начались такие заросли, что и маленькая лошадка двигаться дальше не могла.
Тогда распрягли лошадей и поставили тележку на видном месте, а сами на лошадях поехали верхом. Впереди проводник с Левой ехали на одной лошади, а на другой одетая под мальчика ехала дочь академика, которая оказалась прекрасной наездницей. Путь продолжался сквозь заросли. Они уже были на большой высоте, и перед ними местами открывались замечательные картины. Неожиданно показалось зеленое ущелье, на дне которого виднелись пасеки, расположенные около маленьких горных озерков.
Но вот, кажется, они приехали, судя по плану. И действительно, перед ними раскрылось ущелье, озаренное солнцем. В нем росли густой чащей зеленые деревья, а в глубине журчал поток воды, невысокие круглые скалы окружали его. Привязав лошадей, они сделали привал, закусили и немного отдохнули, потом пешком стали углубляться в лес.
Лес состоял в основном из обычной дикой яблони, но вот он поредел, и перед ними раскрылась как бы каменная поляна, и на ней множество огромных, высоких, кряжистых старых яблонь. Они бросились к ним, и действительно, на многих из них красовались крупные, румяные яблоки. Лева попробовал: вкус настоящих, культурных плодов: кислые, ароматные, но это был не Венский апорт и не Анис, а какой-то другой сорт, с которым Лева не был знаком. Это были удивительные яблоки, которых он никогда не видел. Спешно стали собирать гербарии, набирать плоды в большие белые мешки, описывая окружность, расположение деревьев. Девушка деятельно помогала, проводник уселся на большом камне у ручья и без конца курил свою трубку. Но вот он встал, подошел к Леве, хлопнул его по плечу, указывая на солнце, готовое скрыться за скалами, и сказал:
— Темна будет, плоха будет.
Лева сразу сообразил, что они забыли о времени. Поспешно собрав еще с одной яблони гербарий и часть плодов, они пустились в обратный путь. Но как ни спешили, солнце уходило быстрее, и приближалась ночь. Все же, на их счастье, они еще засветло добрались до своей тележки и на ней доехали по малознакомой дороге до степи. Опоздай хотя бы на час с окончанием работы, и им пришлось бы заночевать в лесу. Усталые, крепко проголодавшиеся, но веселые, счастливые от успехов, глухой полночью они подъезжали к экспедиции.
Там местами горели красные фонари — признак того, что в экспедиции случилось несчастье. Сердце у Левы екнуло, видимо, тревожатся о них. И действительно, ведь они обещали вернуться засветло. У ворот белели люди, похоже их ждали. Когда они остановились, к ним бросилась прежде всего, вытирая слезы, мать девушки. Начальник стоял молча, имея весьма суровый вид.
— Следуй за мной в кабинет, — сказал он. Лева собрался было докладывать ему об успехах поездки, но тот и слушать не стал.
— Что это такое? Тревожить столько людей, обещал вернуться засветло и быть столь неаккуратным, нехорошо.
Размахивая кулаками, он сказал проводнику, что тот ему больше не нужен и что он его рассчитает. Леве же обещал вкатить приказом выговор, а дочь… высечь.
На утро был ясный солнечный день, начальник смягчился, и от гнева не осталось и следа, никто не писал никакого приказа. Никто не понес никакого наказания. Все с интересом рассматривали добытые в ущелье яблоки и гербарии.
— Уж не обманываете ли вы меня? — говорил начальник. — Прогуляли в каком-нибудь лесу и набрали яблоки говорите: «Удивительное ущелье», — шутил он.
Высказывались различные догадки: одни предполагали, что это остатки какого-то древнего мира, прошлой, реликтовой растительности. Другие думали, что, возможно, в прошлом гам были поселения людей с садами и потом землетрясениями, которые так часто бывают в этих местах, все было уничтожено, сохранились только эти яблони.
Мир прошлого захватил фантазию Левы: «А, несомненно, эти яблони говорят о чем-то древнем. Удивительное ущелье!»
Когда вечером он отдыхал в своей палатке, прислушиваясь к неумолкаемому шуму горной речки, перед ним рисовался Эдемский сад, начало всех садов, где начинал свою жизнь человек — житель сада. И ему становилось все яснее, что как было бы чудесно, если бы все люди стремились к доброму, хорошему, не было бы змея-искусителя, и вся земля и жизнь на ней превратилась бы в удивительный прекрасный сад…
Утром он читал из Библии книгу «Песни Песней», где так воспевается любовь и сады, и мечтал, мечтал…
— Боже! Да придет царство Твое! Да будет воля Твоя, как на небе, так и на земле, — молился он.
Глава 32. Вперед и только вперед
«Ты иди за Мной…»
Иоан. 21:22
Дни стояли тихие, ясные. Лишь иногда поднимался ветер. Он нагонял громады туч, и в горах начиналась гроза. Что это за величественная картина грозы и бури в горах! Нередко она заставала Леву на высоте какого-нибудь зеленого предгорья, и он оттуда с наслаждением любовался раскрывавшейся пред ним картиной.
Бесконечные дали казахских степей, еще озаренные солнцем, снеговые вершины, уходящие выше туч. И раскаты торжественно-могучего грома, которому вторило эхо десятков огромных ущелий. Молнии блистали, и звуки грозы сливались в какую-то особую небесную кананаду, говорящую о силе и о чем-то бесконечном, великом. Ни гром, ни молнии никогда не наводили на душу Левы страх. Наоборот, в этой горной грозе он ощущал прилив бодрости, подъем новых стремлений вперед.
После грозы небо прояснялось, солнце быстро сушило все, в том числе и до нитки промокшего Леву. И воздух, исключительно свежий, чистый воздух, наполнял, казалось, не только организм, но и всю душу.
Бывая в выходные дни у Иванова-Клышникова, Лева особенно отметил в нем тихую кротость. Будучи весьма образованным, он никогда не возносился перед простыми братьями, никогда не старался мудрствовать. Особенно запомнился Леве один случай, когда пришли к нему с просьбой объяснить какой-то текст. Он спросил: «Как читаете написанное?» Ему ответили: «Так, как написано».
— А дополнительно к этому в Слове Божием есть ли что?
— Нет, ничего. Так вот мы и пришли, брат, чтобы вы дополнили, разъяснили.
— Написано, — сказал Павел Васильевич, спокойно, смотря куда-то вдаль, — «не мудрствуйте сверх написанного».
И в самом деле: сколько вреда причиняло братству бесплодная мудрость сверх написанного, к каким ужасным спорам, раздорам приводила всякая схоластика! Ведь ясно написано, что «сокрытое принадлежит Богу, а открытое нам».
Эти мысли о бесплодности мудрствования особенно запали добрым семенем в сердце Левы. И он никогда в будущей своей жизни не старался мудрствовать. Простое, понятное, доброе осуществлять в жизни — сот это дорого. Ему стали близки давно услышанные слова: «Знание надмевает, а любовь назидает».
С начальником экспедиции у Левы установились самые лучшие отношения. Он нередко брал его в дальние поездки, причем в трудных местах проводник ехал на одной лошади впереди, а за ним, на наиболее сильной, — начальник с Левой, который держался за него. Однажды на одном крутом подъеме лошадь с размаху скакнула кверху, и Лева, сорвавшись, кубарем полетел вниз. Но он даже не ушибся, и все отделались простым испугом.
В беседе у костра начальник расспрашивал Леву о его родителях, о нем самом. И как-то Лева не выдержал и рассказал ему, что он верующий и старается жить по учению Христа.
— Жить по-Божески, во всем честно, стремиться только к добру, к любви, — это и значит жить по Христу, — говорил Лева, сверкая глазами.
Начальник внимательно выслушал его, а потом сказал:
— Я давно наблюдаю за тобой, вижу, что ты большой энтузиаст, юноша с чистой душой. Энтузиасты науке нужны. Много добра ты сделаешь, если пойдешь дорогой науки. Потрудишься, достигнешь ее вершин. Я говорил о тебе с женой, ты ей нравишься, как честный, хороший человек. И мы уже решили между собой сделать доброе дело, — ведь мы тоже хотим добрых дел, как и ты, — сказал он, улыбаясь и посматривая на Леву, который, опустив глаза, пошевеливал палкой догорающие угли костра.
Вот кончится экспедиция, мы возвращаемся в Ленинград и берем тебя с собою. Квартирой будешь обеспечен, работой тоже. Зимой мы обрабатываем результаты экспедиции и ищем литературные источники. Ты будешь учиться, станешь студентом, а потом — человеком науки. И много пользы сделаешь для людей.
— Благодарю вас, — ответил Лева. — От души благодарю. Это так заманчиво и чудесно, как в сказке. Но я должен скоро ехать в Сибирь.
— В Сибирь? Там никакого еще путного садоводства нет. Даже не думай об этом!
— Я думал в конце месяца увольняться.
— Даже и в голову себе не бери этого! Я никогда не подпишу увольнительную. Ты нам нужный человек, и я желаю тебе добра, как отец.
