Феодор Студит - Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова

1908

Вероятно, имеется в виду какое-то определенное место (возможно, место для отдыха в монастырском саду), в котором данную эпиграмму можно было прочесть в виде надписи (см.: Speck. S. 272). – Ред.

1909

По мнению немецкого издателя, это стихотворение может представлять собой ответ, направленный преп. Феодором в знак признания неизвестному автору, приславшему ему парафразу Евангелий в ямбах (можно предположить, что это был грамматик, с которым преп. Феодор обменивался стихами; см. эпиграмму 123). Под «Четырьмя» тогда следует иметь в виду четырех евангелистов (см.: Speck. S. 274). – Ред.

1910

Стихотворение, предположительно, служило надписью при входе на кладбище. Обращение «друг» (φίλε) позволяет заключить, что его должны были читать в первую очередь миряне. О памятовании смерти см. эпиграммы 21, 97, 101 (см.: Speck. S. 275). – Ред.

1911

Личность единственной сестры преп. Феодора малоизвестна, неизвестно даже ее имя. В Слове 12 «В похвалу матери», 4 (Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 2. С. 470) упоминается хорошее воспитание, данное ей матерью. В 781 г., когда вся семья преп. Феодора поступила в монастырь, она была еще девочкой. Предположительно, она оставалась с матерью в одном из монастырей Константинополя и спустя несколько лет умерла, поскольку в письме 6 преп. Феодор упоминает о ней и о брате Евфимии как об уже умерших, причем сестра умерла раньше брата. Указанное письмо относится Доброклонским (Ч. 2. С. 159) к 798–799 гг.; таким образом, мы получаем крайнюю возможную дату смерти сестры. Данное стихотворение, вероятно, было написано вскоре после ее смерти (см.: Speck. S. 276). – Ред.

1912

За исключением Евфросинии, дочери Ирины-патриции (см. эпиграмму 117), это имя не встречается в переписке преп. Феодора; но в нашем случае о той Евфросинии не может быть речи (см.: Speck. S. 280). – Ред.

1913

Среди корреспондентов преп. Феодора встречается несколько женщин по имени Мария. Наиболее вероятно здесь может упоминаться Мария-спафария из письма 537. Что касается мужа нашей Марии, то интерес в этой связи может представлять письмо 497, где преп. Феодор утешает некоего Феодора-патриция в смерти жены, имя которой, правда, не называется. Это письмо содержит похвалу в ее адрес, очень сходную с высказанной в данной эпитафии (см.: Speck. S. 280). – Ред.

1914

Мария из нашего стихотворения, по-видимому, носила титул спафарии и была женой спафария – воина-оруженосца, состоявшего в придворной церемониальной охране (см.: Lampe. Р. 1247). Возможно, что женщины, имевшие этот титул, выполняли схожие функции при дворе императрицы. Однако со временем эти установления изменились, и в эпоху преп. Феодора роль спафарий, вероятно, была уже чисто символической – они не носили никаких мечей, и лишь на плече был вышит знак меча (см.: Speck. S. 280). – Ред.

1915

Имеется в виду монастырь, основанный Львом-патрицием (см.: примеч. ниже). – Ред.

1916

Сравнение монастыря с раем, цветущим садом является распространенным; относительно Студийского монастыря см. Житие 2, 29 (Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 1. С. 190). Имеются в виду сады для отдыха (κήπους) и для выращивания растений (φυτείας) (Speck. S. 283). – Ред.

1917

О Льве-патриции, который однажды пожертвовал в Студийский монастырь икону (см. эпиграмму 93), и его жене Анне из текста эпиграмм можно установить следующее. Будучи супругами, оба они по обоюдному согласию решили прекратить свой брак и принять монашество (см. эпиграммы 114, 115). Они основали по меньшей мере два монастыря. Первый из них, с названием «Новая обитель» (Νεα Μονή), описывается в данной эпиграмме, к нему относятся и эпиграммы 107–109. Сам преп. Феодор был в нем гостем (см. эпиграмму 108). Анна, в свою очередь, основала женский монастырь, посвятив его Матери Божией (см. эпиграмму 120). Третий монастырь, также женский, назывался Игнии (’'Ιγναι) (см. эпиграмму 114). В нем и были погребены Лев и Анна (см. эпиграмму 114 и 115). Возможно, что женские монастыри, о которых говорится в эпиграммах 114 и 120, это один и тот же монастырь, поскольку не исключено, что Анна была похоронена в монастыре, который сама основала и в котором жила. В монастыре Игнии, а не в основанной им самим обители упокоился и ее супруг, желавший быть похороненным вместе с нею. Согласно эпиграмме 115, они ушли из мира вместе со своими детьми (συν τίκνοις), тогда как из эпиграммы 120 следует, что они, скорее всего, имели одного сына Иоанна (может быть, в момент ухода из мира у них было несколько детей, но ко времени создания эпиграммы 120 в живых оставался только Иоанн).

В жизнеописаниях преп. Феодора идет речь о некоем Льве. Но его нельзя отождествить с патрицием Львом из эпиграммы 106, поскольку известно, что Лев из жизнеописаний преп. Феодора был консулом, в монашестве принял имя Феодор и пережил преп. Феодора, после его смерти оставался при его могиле, являясь главным свидетелем чудес, происходивших там (см.: Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 1. С. 205–207, 157–159). В переписке преп. Феодора также встречается несколько лиц по имени Лев, однако отождествить их с Львом-патрицием из эпиграмм преп. Феодора, по мнению немецкого издателя, не представляется возможным.

Далее, в сочинениях преп. Феодора мы имеем дело с тремя женщинами по имени Анна. Во-первых, это тетка преп. Феодора, сестра преп. Платона и Феоктисты, мать Сергия и Феодоты, второй жены Константина VI. Эта Анна никогда не была монахиней, поэтому отождествить ее с нашей Анной-патрицией нельзя. Во-вторых, это Анна-игуменья, известная по Письмам 46, 54, 85, 316. Соотнести ее с нашей Анной тоже невозможно, поскольку в письмах отсутствует какое-либо указание на предшествующий монашеству брак и детей. В-третьих, это Анна-монахиня (письма 42, 96, 192, 289). Она была замужем и имела по крайней мере одного ребенка. Однако даже заголовок письма 192, адресованного «Анне патриции и монахине», по мнению немецкого издателя, не является достаточным основанием для отождествления этой Анны с Анной-патрицией из эпиграмм (см.: Speck. S. 310). – Ред.

1918

Эта эпиграмма, предположительно, была размещена в указанном покое (см.: Speck. S. 284). – Ред.

1919

Из этих строк следует, что основанный Львом монастырь носил название Νεα Μονή («Новая обитель»), однако этого недостаточно для соотнесения его с реальным монастырем и определения местонахождения (см.: Speck. S. 284). – Ред.

1920

О Льве-патриции см. примеч. к эпиграмме 106. Лев сам был настоятелем основанной им обители, как это следует из текста данной эпиграммы, а также эпиграммы 109 (см.: Speck. S. 310). Под вознаграждением, возможно, стоит понимать средства, выделенные Львом монастырю на содержание странноприимного дома и даже на одаривание кого-то из паломников деньгами на дорогу и т. п. – Ред.

1921

Из этой эпиграммы, как и из двух предыдущих, следует, что преп. Феодор был гостем в обители Льва, однако когда и при каких обстоятельствах, остается невыясненным. По письмам можно судить о том, что преп. Феодор часто благодарил за благодеяния молитвами и письмами (см., например, письмо 93) (см.: Speck. S. 285). – Ред.

1922

Имеется в виду кладбище основанного Львом монастыря. Данная эпиграмма, возможно, была размещена при входе на кладбище (см.: Speck. S. 286). – Ред.

1923

Как и предшествующая, данная эпиграмма могла служить в качестве надписи. – Ред.

1924

Это перечисление имеет соответствие в заупокойном богослужении. – Ред.

1925

Представленный в данной эпитафии Стефан, судя по ее содержанию, был благородного происхождения, имел отношение к императорскому двору и умер в возрасте двадцати пяти лет, оставаясь неженатым. Неясно, был ли он монахом; скорее всего, нет. По этим данным, к сожалению, не удается выявить личность нашего Стефана среди корреспондентов преп. Феодора, хотя некоторые из них носили имя Стефан. Во-первых, это студийский монах Стефан (см. письма 173, 348; упомянут также в письме 181); во-вторых, Стефан Анагност (письмо 53); в-третьих, Стефан-магистр (письмо 420); в-четвертых, игумен Стефан (письмо 487); далее, Стефан асикрит (письма 5, 419). Письма обращены, скорее всего, к разным людям, их адресаты не могут быть соотнесены со Стефаном из данной эпиграммы. Наконец, двоюродный брат преп. Феодора (письмо 92), пострадавший во время иконоборческих гонений, также носил имя Стефан. Хотя преп. Феодор писал эпитафии чаще всего для родственников, у нас нет достаточных оснований для отождествления брата преп. Феодора со Стефаном из этой эпиграммы (см.: Speck. S. 290). – Ред.