Епископ Еленопольский Палладий - Лавсаик, или повествование о жизни святых и блаженных отцов
Ещё в другое время сей доблестный муж, копая колодезь для пользы монахов (а подле колодца лежали всякие листья и хворост), был ужален аспидом. Святой взял аспида руками за обе челюсти и растерзал его, сказав: «Как ты осмелился приблизиться ко мне, когда не посылал тебя Господь мой?».
Тот же Великий Макарий, услышав о дивном житии тавеннских монахов, переменил свое одеяние и в мирском платье поселянина пошел в Фиваиду. Пятнадцать дней шел он пустынею. Пришедши в монастырь Тавеннский, святой стал искать архимандрита по имени Пахомий, мужа весьма знаменитого, обладавшего даром пророческим. Тогда сему святому не было открыто о намерении Великого Макария. Сошедшись с ним, Макарий сказал: «Молю тебя, господин мой, прими меня в свою обитель, чтобы мне быть монахом». Великий Пахомий сказал ему: «В таких престарелых летах как можешь ты подвизаться? Здесь братия подвизаются с самой юности и переносят изнурительные труды потому, что привыкли к ним, а ты в таком возрасте не можешь перенести испытаний подвижнических — ты станешь роптать, а потом уйдешь из обители и начнешь злословить нас». Так он не принял его, то же и во второй день, даже до семи дней. А старец Макарий твердо стоял в своем намерении и все время проводил в посте. Наконец он говорит Пахомию: «Авва, прими меня. И если я не стану поститься, как они, и не буду делать, что они делают, то вели выгнать меня из обители». Великий Пахомий убеждает братию принять его (а братии в одной этой обители и доныне находится тысяча четыреста человек). Так Великий Макарий вступил в эту обитель.
Спустя немного времени наступила Четыредесятница; старец видит, что каждый монах возлагает на себя различный подвиг: один принимает пищу вечером, другой — чрез пять дней, иной всю ночь стоит на молитве, а днем сидит за рукоделием. А он, Макарий, наломавши большое количество пальмовых ветвей, стал в углу и в продолжение всей Четыредесятницы, до самой Пасхи, не принимал хлеба, не касался воды, не преклонял колена, не садился, не ложился и ничего не вкушал, кроме нескольких листьев сырой капусты, да и их ел только по воскресеньям, и то для того, чтобы видели, что он ест, и чтобы самому ему не впасть в самомнение. А ежели когда выходил он из келлии для какой–либо нужды, то как можно скорее опять возвращался и принимался за дело. Не открывая уст и не говоря ни слова, он стоял в безмолвии; все занятие его состояло в молитве сердечной и в плетении ветвей, которые были у него в руках. Увидев это, подвижники той обители стали роптать на своего настоятеля и говорить: «Откуда ты привел к нам сего бесплотного человека на осуждение наше? Или его изгони отсюда, или все мы, да будет тебе известно, сегодня же оставим тебя».
Услышав это от братии, великий Пахомий начал расспрашивать о Макарии и, узнав, как он живет, просил Бога открыть ему, кто это такой. И ему было открыто, что это монах Макарий. Тогда Великий Пахомий берет его за руку, выводит вон и, приведши в молитвенный дом, там, где стоял у них жертвенник, облобызал его и сказал ему: «Подойди сюда, честный старче! Ты Макарий и скрывал это от меня! Много уже лет желал я видеть тебя, потому что слышал о делах твоих. Благодарю тебя: ты смирил чад моих — пусть они не превозносятся своими подвигами. Теперь прошу тебя: удались в свое место, ты уже довольно научил нас, молись о нас». Таким образом, по желанию Пахомия и по просьбе всей братии Макарий удалился.
Сказывал нам сей бесстрастный муж ещё следующее: «Когда прошел я все подвижническое житие, которое избрал, родилось у меня другое духовное желание: я захотел сделать то, чтобы ум мой в продолжение только пяти дней не отвлекался от Бога и ни о чем другом не мыслил, но к Нему одному обращен был. Решившись на это, запер я свою келлию и сени перед нею, чтобы не отвечать никому, кто бы ни пришел. Начал я это с другого же дня, дав уму своему такое приказание: "Смотри, не сходи с небес: там ты с Ангелами, Архангелами, со всеми горними Силами — Херувимами, Серафимами и с Самим Богом, Творцом всяческих; там будь, не сходи с неба и не впадай в чувственные помыслы". Проведши так два дня и две ночи, я до того раздражил демона, что он сделался пламенем огненным и сожег все, что было у меня в келлии; самая рогожа, на которой я стоял, объята была огнем, и мне представлялось, что я весь горю. Наконец, пораженный страхом, я на третий день оставил свое намерение, не могши сохранить ум свой неразвлеченным, и низшел к созерцанию сего мира, дабы то не вменилось мне в гордость.
Однажды я пришел к сему духовному монаху, Великому Макарию, и нашел, что какой–то пресвитер из селения лежал вне его келлии. Голова у него так была изъедена болезнию, называемою раком, что самая кость в темени видна была вся. Он пришел к Макарию, чтобы получить исцеление, но сей и на глаза не хотел принять его. Я стал упрашивать Макария и говорил ему: "Молю тебя, умилосердись над сим страдальцем, дай ему по крайней мере какой–нибудь ответ". Святой отвечал мне: "Он недостоин исцеления. Господь послал ему такую болезнь для его вразумления. Если хочешь, чтобы он исцелился, так посоветуй ему с сего времени отказаться от совершения Таинств". Я сказал ему: "Молю тебя, скажи, почему так?". Он отвечал мне: "Сей пресвитер совершал литургию в грехе блудодеяния и за это теперь наказывается. Если он по страху прекратит то, что дерзал делать по небрежности, Бог исцелит его". Когда я пересказал это страждущему, он обещался с клятвою не священнодействовать более. Тогда Макарий принял его и сказал ему: "Веришь ли ты, что есть Бог, от Которого ничто не сокрыто?". Он отвечал: "Верю". Потом Макарий сказал ему: "Ты не должен был посмеваться над Богом". Он отвечал: "Не должен был, господин мой". Великий Макарий сказал: "Ежели ты сознаешь грех свой и наказание Божие, которому подвергся за этот грех, то исправься на будущее время". Пресвитер исповедал грех свой и обещался более не грешить и не служить при алтаре, но стать в ряду мирян. Затем святой возложил на него свои руки, и он в несколько дней выздоровел, оброс волосами и возвратился домой здоровым, прославляя Бога и благодаря Великого Макария.
Сей святой имел разные келлии в пустыне, в которых совершал подвиги добродетели: одну в скиту, в самой глубокой пустыне, одну в Ливии, в так называемых Келлиях, и одну в горе Нитрийской. Некоторые из них были без окон — в них, говорят, Макарий проводил Четыредесятницу в темноте. Одна келлия была так тесна, что в ней нельзя было и ног протянуть; и ещё келлия была просторнее других — в ней он принимал посетителей.
Сей боголюбивый муж исцелил такое множество бесноватых, что трудно их и перечислить. При нас принесли к сему преподобному одну благородную и богатую девицу из Фессалоник, что в Ахаии, — она много лет страдала параличом. Принесшие повергли её близ келлии Макария. Святой, сжалившись над нею и помолившись, собственноручно помазал её святым елеем, непрестанно и более мысленно молился о ней и чрез двадцать дней отпустил её в свой город здоровою. Пришедши домой на своих ногах, она прислала богатые дары святым.
Также при моих глазах к святому Макарию, духовному врачу всяких безумных страстей, привели отрока, одержимого злым духом. Положив правую руку ему на голову, а левую — на сердце, святой до тех пор молился о нем, пока он не повис на воздухе. Отрок раздулся, как мех, всем телом своим, сделался по весу весьма тяжел и вдруг, вскричавши, стал всеми чувствами извергать из себя воду. Но, когда это кончилось, он опять пришел в прежнюю свою меру. Затем, помазав его святым елеем и окропив освященною водою, Макарий отдал его отцу и приказал, чтобы больной до сорока дней не касался ни мяса, ни вина, и, таким образом, отпустил его исцеленным.
Однажды начали беспокоить Макария Великого тщеславные помыслы, пытаясь вызвать его из келлии и внушая ему отправиться в Рим для пользы других, именно для оказания помощи тамошним больным, ибо в нем благодать Господня сильно действовала на духов нечистых. Долго беспокоили его эти помыслы, но он не слушал их. Тогда они, вооружившись на него сильнее, стали гнать его вон. И вот святой упал на пороге своей келлии; протянув ноги, выпустил их наружу и говорил демонам тщеславия: «Тащите меня, демоны, если можете: своими ногами я не пойду в другое место; если же можете так унести меня, пойду, куда вы зовете». Он с клятвою говорил им: «Буду лежать так до вечера; если не сдвинете меня, не послушаю вас». Лежав долгое время неподвижно, он встал наконец, когда был уже глубокий вечер. Но с наступлением ночи демоны опять начали беспокоить его. Святой встал, взял корзину, насыпал в нее меры две песку и, положив её себе на плечи, ходил с нею по пустыне. Здесь с ним встретился Феосевий, строитель, уроженец Антиохии, и сказал ему: «Что ты несешь, авва? Отдай мне свою ношу и не изнуряй себя». Но Макарий отвечал ему: «Я изнуряю того, кто меня изнуряет; не любя трудиться, он внушает мне охоту к странствованию». Долго ходил он так и возвратился в свою келлию, изнурив тело.
