Романо Гуардини - Господь

Ожесточение как таковое заключено в словах: «Из просящих мы должны стать благословляющими». Они означают: из тварей мы должны стать творцами, богами. А этим отрицаются и Бог, и Христос, и искупление. Если эта воля берет верх и осуществляется, то человек исключает себя из плодородия, несомого самим благословением. Тогда наступает сухость, окаменение, даже при кажущемся произрастании, цветении и созревании. Солнце восходит и наступает весна, колосья наливаются, завершаются дела и рождаются дети – но на всем лежит печать вечного бесплодия.

Давая Двенадцати апостолам наставление перед тем, как отправить их проповедовать, Христос говорит: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч. Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и не следует за Мною, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее» (Мф 10.34-39).

Благовествование Иисуса есть благовествование спасения. Он возвещает любовь Отца и пришествие Царства. Он призывает людей к миру и единению в святой воле. Тем не менее Его слово ведет вначале не к единству, а к разделению. Чем в большей мере человек становится христианином, тем сильнее его существование отличается от существования других, тех, которые не желают стать христианами или не хотят ими быть в какой-то области. Это иное существование начинает воздействовать на связи человека с его ближайшим окружением, ибо человек становится христианином не из естественного предрасположения и не в силу исторического развития, но вследствие своего глубочайшего внутреннего решения. Один принимает его, другой нет. Поэтому разделение может произойти в одном и том же доме, между одним человеком и всеми остальными. В этом случае человек должен поставить Иисуса выше всех других, хотя бы и наиболее тесно с ним связанных: выше отца и матери, сына и дочери, друга и подруги. Это затрагивает жизнь, и потому возникает искушение сохранить живые связи и пожертвовать Христом.

Но Иисус предупреждает: если ты держишься за эту «жизнь» и ради нее отказываешься от Меня, то теряешь свою собственную жизнь. Если же ты оторвешься от всего этого ради Меня, то найдешь самого себя в самом главном – в том, что превыше всех мирских мерок.

Конечно, это трудно. Это – «крест». Здесь мы прикасаемся к самой тяжкой тайне христианского бытия. Христианство и крест нераздельны. С тех пор, как Христос вынужден был встать на путь, ведущий к кресту, крест стоит на пути каждого, кто хочет быть христианином, – притом каждому предназначен «свой» крест. Естество восстает против этого. Оно желает «сохраниться». Не хочет пройти через это. Но Иисус говорит, что это – основной закон христианства: кто держится за себя, за свою жизнь, за свою душу, тот потеряет их. Кто отдается кресту, воздвигнутому здесь, специально для него, тот найдет их – и никогда уже больше не потеряет, найдет как свое вечное «я», причастное Христу.

Во время последнего путешествия в Иерусалим, непосредственно перед преображением, та же мысль появляется опять, и в еще более отчетливой форме. «Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо, кто хочет душу (жизнь) свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее. Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с ангелами Своими: и тогда воздает каждому по делам его» (Мф 16.24-27).

Та же самая мысль: человек должен взять свой крест, отвергнуть себя, отдать свою жизнь за Христа, чтобы приобрести ее как подлинно свою; но здесь это сказано определеннее и проникает глубже. Водораздел проходит не между одним и другим человеком, но между человеком, готовым принять веру, и всем остальным миром. Между мной и миром. Между мною и мною же самим. Таково великое учение о самоотдаче и самопреодолении. Мы приближаемся сейчас к Страстям Господним. Поэтому нам пора пристальнее всмотреться в глубочайшую и труднейшую тайну христианства.

Но как нам начать, чтобы не слишком быстро появилось чувство, что мы уже знаем, в чем дело, а чтобы поучиться у самой действительности?.. Когда мы думаем о своих друзьях и знакомых, о людях, с которыми мы встречаемся в повседневной жизни, на страницах газет и в стихах, или о тех, образы которых возникают из близкого и далекого прошлого, – у нас всегда появляется чувство, что они ищут. Все время человеческое сердце испытывает тревогу, вглядывается во все, что его окружает, хватается и цепляется за что-то – в вожделениях чувственного инстинкта, в стремлении к истине и справедливости, в тоске по ясному образу своего существования, в потребности общения, в поисках помощи, в борьбе за добро. Мы видим, что оно повсюду встречается с огромным количеством ценностей, различных по уровню и качеству. Все время мы видим людей перед выбором: отдать ли низшее за более высокое – или предать высокое ради более низкого, но заманчивого. Это лучшее, что есть у человека, – томление по высшему, жажда благородного и готовность к жертве ради него... Для чего же пришел Иисус? Чтобы в иерархии ценностей указать на еще одну, более высокую, новую истину, превосходящую уже известные; на благородное поведение, более совершенное, чем возникавшее до сих пор в человеческом сердце; на более справедливый порядок для правильной оценки человеческого существования? Нет, Он пришел, чтобы помочь нам осознать, что все: высокое и низкое, важное и второстепенное, целое и его части, от тела до духа, от импульса до прекрасного человеческого творчества, – все это в конечном смысле пало. Этим не отрицается ценность отдельных достижений. То, что хорошо, остается хорошим, и благородные порывы всегда останутся благородными. Однако все человеческое существование оторвалось от Бога.

И Христос пришел не для того, чтобы таким образом обновить нечто исключительное, чтобы открыть более высокие возможности, а для того, чтобы открыть людям глаза на то, что есть мир и существование как целое, чтобы дать им точку опоры, с которой они, даже вопреки самим себе, смогут все начать снова. «Новое» не с точки зрения творческой внутренней сущности или с точки зрения новой, еще не принятой во внимание, области существования, а от Бога. Это подобно кораблю, тому мощному судну, которое образует небольшой мир: аппараты и приспособления, различные функции и обязанности, хорошие люди, сомнительные, плохие – и с ними все, что создает жизнь: силы сердца и духа, напряжение, борьба. И вот некто приходит и говорит: то, что каждый из вас делает, важно, и вы правы, что все хотите усовершенствовать. Но теперь я хочу вам помочь: не тем, чтобы менять что-либо в этом корабле, но так, чтобы все увидели, что корабль взял плохой курс и рискует потонуть... Таково положение вещей.

Христос не входит в категорию философов, учащих лучшей философии; моралистов, возвещающих более чистую нравственность, или религиозных натур, ведущих к более глубокому познанию тайны бытия. Он хочет сказать нам, что наше существование со всем, что в нем более или менее хорошо: с хозяйством и философией, материальными потребностями и духом, природой и искусством, этикой и благочестием, – все оно, отдалившись от Бога, идет к гибели. Он хочет открыть нам глаза, чтобы мы это увидели. Он хочет создать нам точку опоры, на которую мы можем встать и исходя из которой мы можем опять вернуться к Богу; Он хочет дать нам силу, которая для этого нужна. И именно в этом дело: любая другая оценка Иисуса не имеет значения. Если кому-то это не подходит, то пусть он занимается самим собой, насколько может, и ищет себе помощников, которые представляются ему достойными доверия. И может быть, тогда Гете, или Платон, или Будда окажутся лучшими авторитетами, чем то, что еще останется от Иисуса.

Но Иисус действительно Искупитель, открывающий новое начало. Здесь становятся ясными слова о завоевании мира и о потере собственного, об отдаче жизни, души и самого себя, чтобы снова и действительно их покорить. Эти слова говорят о вере и о следовании.

Верить – значит видеть и, видя, прозревать, что Христос – истина. Не Учитель, пусть даже и величайший, но все же измеряющийся общепринятыми понятиями истины. Нет, Он есть истина (Ин 14.6). Истина святой действительности начинается с Него. Если бы можно было Его уничтожить, то истина, которой Он научил, тоже бы исчезла; если бы ее создатель и лучший представитель исчез, истина больше бы не существовала.

Живая истина – Логос – это Он Сам. Вера свидетельствует о том, что следует принять Его за истину и примкнуть к Его школе.