Иоанн Кронштадтский - Начало и конец нашего земного мира. Опыт раскрытия пророчеств Апокалипсиса.
Этими словами священнодействующий возвещает, что хлеб сей назначается в приношение страдания и смерти Христа Спасителя. Из этого хлеба копием вырезается та часть, которая с печатью. Для наглядного изображения страданий нашего Господа, священник сопровождает всякое водружение копья в хлебе пророческими изречениями о Христе Спасителе:
«Яко овча на заколение ведесяИ яко Агнец непорочен, прямо стригущаго ЕгоБезгласен, тако не отверзает уст Своих.Во смирение Его суд Его взятсяРод же Его кто исповестьЯко вземлется от земли живот Его.Жрется Агнец Божий, вземляй грех мира, за мирский живот и спасение.Един от воин копием ребра Его прободе, и абие изыде кровь и вода;И видевый свидетельствова, и истинно есть свидетельство его».
Эго излияние Крови и Воды изображается тут же, чрез соединение вина и воды, воспоминается и возвещается вместе с тем и таинство воплощения Бога Слова.
Проскомидия изображает два таинства: воплощение и страдание, так же точно, как и в ветхозаветных образах или преобразованиях оба эти таинства, как одно, предизображены пасхальным переходом Израиля чрез Чермное море, а именно: первоначальное разделение вод знаменует воплощение, и обратное соединение вод, произведенное начертанием креста, знаменует страдание нашего Искупителя.
В этом значении празднование Рождества Христова может называться Пасхой в том смысле, как и празднование победы Христа Спасителя над смертью, т. е. Воскресение Христово.
В этом же смысле и таинство Евхаристии, возвещающее и воплощение Бога Слова и искупление рода человеческого Кровью Спасителя, справедливо именуется Пасхой.
Для Христа Спасителя подвиг уничижения, а следовательно, и страдания, начался с воплощением; а как подвиг этот, завершенный крестной смертью, искупил род человеческий от вечной смерти, то и при изобразительном воспоминании этого подвига на Литургии необходимо соединять воедино весь подвиг служения Христа Спасителя нашему спасению — от самого начала до самого конца.
Совершив таким образом приготовление к Евхаристии, священнодействующий троекратно кадит приготовленные Дары, в ознаменование ароматов, принесенных женами мироносицами на гроб Христа Спасителя, равно как и в ознаменование даров, смирны и Ливана, принесенных волхвами Новорожденному Христу.
Такое же соединение воспоминаний Рождества Христова и страданий Его представляют покровцы, коими покрываются приготовленные Дары, ибо они знаменуют не только плащаницу Христа Спасителя, но и те пелены, коими повито было младенческое тело Богочеловека Христа.
Такое же двойственное значение имеет и звездица, коею покрывается дискос с уготованным на нем Агнцем, ибо она знаменует не только звезду, явившуюся на востоке, и приведшую волхвов на поклонение Новорожденному Христу, но, имея крестообразную форму, знаменует и Животворящий Крест вольных страданий Христа Спасителя нашего.
Уготованный на дискосе Агнец предлежит как жертва, ожидающая принесения, как жертва благодарения и умилостивления; и тут Агнец представляется тем, чем Он есть в действительности, ибо и на дискосе мы представляем его окруженным Своей Церковью, которую Он приобрел Своей Кровью.
В ознаменование этого нашего верования по сторонам Агнца располагаются частицы, вынутые из других просфор за Церковь небесную и земную, за горний Сион и дольний Иерусалим, составляющие один святой град Божий, одну святую Невесту Агнца Божия
Но эти частицы представляют тварь, а Агнец Самого Создателя, а потому только часть, образующая Агнца Божия на Тайной вечери, пресуществляется в истинное тело Агнца Божия Христа Спасителя нашего, а частицы, вынутые из прочих просфор, только освящаются нахождением окрест Агнца, и по опущении после причащения в конец обедни в потир омываются Кровью Христа Спасителя, и тем приносят величайшую и неоцененную пользу душам, за которых вынуты и предложены на жертвенник окрест Агнца Божия.
Надобно упомянуть еще и то, что самый дискос, или круглое блюдце, на котором предлежит уготованный Агнец, соединяет в себе тоже два знаменования; ибо он изображает не только ясли, но и гроб Христов.
Священные одежды, которыми благолепно украшаются священнослужители, приступающие к жертвеннику, тоже имеют двойственные значения во всех степенях священства, — как у диакона, так и у пресвитера, так и у епископа. Одни из этих одежд, как то стихарь, фелонь и саккос — знаменуют одежды поругания, в которые облекали Агнца Божия Иисуса Христа Ирод царь и воины Пилатовы; другие, как то: орарь, епитрахиль и омофор знаменуют младенческие пелены, которыми связан был Христос Спаситель ради разрешения рода человеческого от греха, проклятия и смерти.
Епископский омофор имеет сверх того и духовное значение заблудшей овцы, которую пастырь, нашедши, возложил на ремена свои, радуясь о ней паче, нежели о девяноста девяти незаблудших овцах.
Из этого напоминания видим, в чем преимущественно полагается призвание пастырское, которое приемлют епископы.
По совершении проскомидии совершается крестообразное каждение алтаря и всего храма.
Курением фимиама предначиналась Литургия в первенствующей Церкви, как видно из свидетельства о том св. Дионисия Ареопагита, ученика Апостола Павла.
Курение фимиама означает таинственное и невидимое явление Божественной Благодати, врачующей и восполняющей немощи человеческие к благоговейному совершению величайшего тайнодействия Литургии.
Священная трапеза, устрояемая среди алтаря, именуемая Престолом, имеет знаменование гроба Христа Спасителя, как источник нашего воскресения, а потому во время каждения окрест св. трапезы священником или диаконом читается известный тропарь:
«Во гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог, в рай же с разбойником, и на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом вся исполняли Неописанный.»
III.
Пред началом Литургии совершается одно знаменательное действие: отъемлется завеса, открывающая небо или святая святых. Чтобы уразуметь это тайнодействие, припомним обещание Христа Спасителя.
«Истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому». (Иоан. I, 51).
Как бы в знаменование сего обетования, из алтаря, как Ангел с неба, исходит диакон и становится пред царскими вратами, ведущими ко гробу Христову. Сей гроб таинственно изображает Престол или Трапеза. Место, на котором становится диакон, в древности представляло особое возвышение, таинственно образующее камень, отваленный Ангелом от гроба Христова. С этого камня Ангел благовествовал о воскресении Христовом.
Евангелист Матфей повествует:
«Сделалось великое землетрясение; ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем; вид его был, как молния, и одежда его бела, как снег. Устрашившись его, стерегущие пришли в трепет и стали как мертвые. Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал: не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса...» и проч. (Матф. XXVIII, 2–5).
Проповедником воскресения Христова был Ангел Господень Таинственно образующий его диакон, начинает благовестив молитвенного служения Богу обращая речь к предстоящему у гроба Христова священнику:
«Благослови, владыко!»
Как просвещенный светом воскресения Христова к познанию триединого Бога, иерей от лица предстоящих людей вместе со всею Небесной Церковью начинает славить царство Отца и Сына и Святого Духа. Лик предстоящих людей заключает сие славословие выражением своего единомыслия: да будет так; по-еврейски: аминь.
Воскресение Христово соединило тесным союзом взаимной любви Церковь земную с небесной, человеков с Ангелами, а потому Ангелы Божий становятся участниками и ближайшими споспешниками человеков в молитвах. Таинственно образующий Ангела, обучающего людей о чем и как следует молиться, стоит диакон на возвышении, как Ангел на камне, отдаленном от двери гроба Христова и возглашает одно за другим молитвенные прошения или ектению так внятно, чтобы предстоящие люди без затруднения могли повторить в уме молитвы, прошения и благодарения, а по окончании диаконской ектений, по гласу иерея из алтаря, как с неба, совокупно с небесной Церковью прославляли блаженную Троицу.
Привычка неотступно следовать умом за пением и чтением и возгласами, как иерея, так и диакона, приобретается постепенно, хотя и требует некоторого напряжения и усилий над собой.
Немощь человеческая больше всего сказывается в рассеянности ума. К уврачеванию этой немощи благотворно действует соблюдение заповеди Христа Спасителя о необходимости во время молитвенного подвига ничем посторонним не увлекаться, и в особенности не увлекаться желанием показаться перед людьми. Христос Спаситель заповедует молящемуся углубляться в самого себя и молиться так, чтобы другие не видели и не слышали внутреннего молитвенного подвига. Это невидимое и незаметное делание ума выражено Христом, приспособительно к пониманию слушателей, в следующих таинственных словах: «когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Матф. VI, 6).
