Мартин Бубер - Хасидские предания
равви. Он, как и я, был тогда уже два года женат. В Доме Учения
он сидел на самом неприметном месте. Он никогда не задавал
вопросов, подобно остальным ученикам. Никогда не смотрел ни
на кого из нас, а только на учителя. Когда же он на него не
смотрел, то устремлял взгляд в пол. Лицо его словно светилось
изнутри, и я замечал, что равви был от него в восторге".
СВЯЩЕННАЯ РАДОСТЬ
Когда Иаков Ицхак пребывал в Доме Учения равви Шмелке,
он казался ангелом, таким далеким от всего земного, что равви
Шмелке, и сам склонный к уединению, увидел, что ученик в этом
его превзошел. Тогда он послал его в Ганиполь к равви Зусе
с таким письмом: "Просвети немного сердце нашего Ицикеля".
И равви Зуся, однажды пробудивший Иакова Ицхака к святым
слезам, пробудил в нем теперь священную радость.
НА КРАЮ
Под городом Лиженском, где жил равви Элимелек, есть холм.
Со всех сторон он порос лесом. Только с одной стороны он крут
и каменист. Там высится скала, по сей день называемая Стол
равви Мелека. Юный Иаков Ицхак любил ходить в это место,
чтобы поразмышлять над тем, как можно достичь истинного
смирения и самоуничижения. Однажды он впал в такое уныние,
что ему стало казаться, будто все, что он может сделать, - это
принести в жертву свою жизнь. Он пошел на скалу и хотел оттуда
броситься. Но его друг, юный Залке из Гродзиски, незаметно
последовал за ним. Он схватил Иакова Ицхака за пояс и не
отпускал до тех пор, покуда не убедил его отказаться от мрачно-
го намерения.
Когда учитель Иакова Ицхака уже умер, а сам он стал равви
в Люблине, к нему однажды приехал равви Залке. Когда он
вошел в комнату к цадику, тот пожал его руку и сказал: "Равви
Залке, жизнь моя, я воистину люблю тебя. Это потому, что во
время первого сошествия моей души на землю ты был моим
отцом. Но когда я вспоминаю, что ты сделал в Лиженске, то
больше уже не чувствую к тебе столь же полной любви".
СИЛА ВИДЕНИЯ
Хасидим рассказывают.
Когда создавалась душа Ясновидца из Люблина, ее наделили
способностью видеть мир из конца в конец. Но так как она увидела
много зла, то попросила, чтобы у нее забрали это свойство назад.
Поэтому силу ее видения ограничили четырьмя верстами.
В юности Ясновидец, кроме времени молитвы и учения, семь
лет не открывал глаз, чтобы не видеть непотребного. Поэтому
стали его глаза слабыми и близорукими.
Когда он смотрел на человека или читал его записку, то видел
его душу вплоть до ее пребывания в Адаме, знал, от кого - Каина
или Авеля - она произошла, сколько испытала перевоплощений
и что делала во время каждого из них, сколько грешила, сколько
раскаивалась, какую заповедь преступила, в какой устояла.
Когда он приехал к равви Мордехаю из Несхижа, они говори-
ли об этой его способности. Люблинский равви сказал: "Я вижу
все, что человек делал и делает. Это уменьшает мою любовь
к Израилю. Поэтому я постоянно молю Бога, чтобы у меня
забрали способность ясновидения".
Несхижский равви произнес в ответ: "О решенном на Небесах
Гемара говорит: "Бог дает, но назад не забирает".
СЛЕПОТА
Рассказывают.
Вечерняя молитва в Люблине даже в субботу сильно задер-
живалась. Перед молитвой равви каждый раз уединялся в своей
комнате и никому не разрешал входить туда. Однажды к нему
проник один хасид, чтобы посмотреть, что там у равви проис-
ходит. Сначала он увидел, что равви сидит за столом перед
раскрытой книгой. Затем он увидел, что из соседней комнаты
пробивается сильный свет, и упал без сознания. Когда хасид
пришел в себя, равви уже вышел из комнаты. Хасид тоже вышел
оттуда, как только полностью оправился от обморока. Войдя
в синагогу, он ничего не увидел, но услышал, что читают вечер-
нюю молитву, и с ужасом понял, что хотя горят все огни, он
ничего не видит. Хасид обратился за помощью к равви, и тот
отослал его в соседний город к одному человеку, известному
своими чудесными исцелениями. Целитель спросил хасида, при
каких обстоятельствах тот ослеп, и хасид ему все рассказал.
"Тебя нельзя исцелить, - сказал чудотворец. - Ты видел изна-
чальный свет, свет дней творения, даровавший первым людям
способность видеть мир из конца в конец и сокрытый после их
грехопадения; он открывается только в Торе истинным цадиким.
А кто незаконно увидит его - глаза того человека навсегда
слепнут".
ПЕЙЗАЖ
Когда равви Иаков Ицхак гостил в доме равви Баруха, внука
Баал Шема, то гордый и скрытный хозяин, однажды сказавший
о себе, что он является руководителем всех цадиким, взял его
с собой, когда накануне субботы поехал принять ритуальную
баню. По дороге равви Барух дал выход своей творческой силе,
всегда столь поражавшей окружавших его людей, и стал менять
пейзаж в соответствии со своими мыслями. Когда они вылезали
из коляски, он спросил: "Что видел в дороге Ясновидец?" Равви
Ицхак ответил: "Поля Святой Земли".
Когда они шли по холму между дорогой и рекой, Барух
спросил: "Что обоняет теперь Ясновидец?" Тот ответил: "Воздух
Храмовой Горы".
Когда они погрузились в речной поток*, внук Баал Шем Това
спросил: "Что ощущает Ясновидец?" И равви Иаков Ицхак от-
ветил: "Целительный райский поток".
СИЛА ДЕСЯТИ ХАСИДИМ
Один молодой человек, тайком уйдя от жены и ее родителей,
решил провести субботу у Люблинского равви. Когда он прибыл
к нему в дом, равви взглянул на него и велел тотчас ехать
обратно, чтобы успеть домой к субботе. Юноша умолял его, но
10 Мартин Бубер 273
безуспешно, и пришлось ему отправиться обратно. По пути он
заночевал на постоялом дворе, но не мог заснуть. Там же ос-
тановились несколько хасидим, ехавших к Люблинскому равви.
Услышав, как юноша ворочается и вздыхает, они спросили, что
с ним случилось, и он рассказал. Тотчас принесли водки, налили
и выпили за здоровье друг друга. И каждый пожал юноше руку.
Потом сказали: "Не уезжай домой, а пойдем-ка с нами в Люб-
лин, и ни о чем не беспокойся". До утра они сидели и пили, потом
помолились, выпили еще друг за друга и за юношу и затем
отправились в Люблин.
Там они сразу пошли к равви и поприветствовали его. Заме-
тив молодого человека, цадик долго смотрел на него и молчал.
Потом спросил: "Где ты был? Что случилось?" Когда юноша
рассказал. Ясновидец произнес: "Тебе суждено было умереть
в эту субботу, но участь твоя изменена. Что не под силу никакому
цадику, то под силу десяти хасидим".
КРОВАТЬ
Известно, что, когда Люблинский равви гостил в чужом доме
и ложился не в свою постель, ему не спалось. Однажды, когда
равви Иоссел из Остилы услышал, что цадик скоро приедет в его
город, он позвал столяра, человека весьма благочестивого, и ве-
лел ему изготовить кровать из лучшей древесины. Столяр сходил
в ритуальную баню и целиком сосредоточился на работе. Кро-
вать получилась отменной. Когда же Люблинский равви по
просьбе равви Иоссела остановился в его доме, хозяин отвел его
в спальню, где стояла кровать, покрытая мягкими перинами
и теплыми одеялами. Но вскоре равви Иоссел с чувством горечи
заметил, что цадик вздыхает на постели, ворочается и не может
уснуть. Он смутился и решился предложить равви свою кровать.
Люблинский равви лег на новое место, закрыл глаза и уснул. На
следующий день равви Иоссел осмелился спросить цадика, что
плохого нашел он в кровати, сделанной богобоязненным столя-
ром с таким мастерством и усердием. Цадик сказал: "Человек он
хороший, и работа его превосходна. Но делал он ее в Девять
дней* скорби по разрушенному Храму, а так как он благочестив,
то непрестанно оплакивал Храм, и скорбь эта пропитала и его
изделие. Поэтому всякий, кто лежит на ней, терзается и не может
уснуть".
ТРУБКА
Рассказывал некий цадик: "В молодости довелось мне однаж-
ды быть на свадьбе, где также присутствовал и Люблинский
равви. Среди гостей там было более двухсот цадиким, а сколько
хасидим - невозможно сосчитать! Для равви сняли огромный
дом с большим залом, однако он все время проводил в малень-
кой комнатенке. Однажды в большом зале собралось множество
хасидим, и я в их числе. Когда равви вошел, он сел за небольшой
столик и сидел там какое-то время в молчании. Затем он поднялся,
посмотрел вокруг и заметил меня, стоявшего у дальней стены. "Пусть
этот юноша, - сказал он, указывая на меня, - раскурит для меня
трубку". Я протиснулся сквозь толпу, взял из рук цадика трубку,
