Протоиерей Павел Матвеевский - Евангельская история. Книга первая. События Евангельской истории начальные, преимущественно в Иерусалиме и Иудее
В третьем искушении соединяются соблазны предшествующих искушений, потому что мирское владычество, удовлетворяя чувству гордости, обыкновенно возбуждает склонность и дает средства к чувственным удовольствиям. Опять берет диавол Иисуса Христа на весьма высокую гору и показывает Ему – во мгновение времени (Лк. 4, 5) – все царства мира и славу их, и говорит Ему: сия вся Тебе дам, аще под поклонишимися. Диавол говорит это, как князь мира сего (Ин. 14, 30; 16,11), имеющий темную власть (Кол. 2, 15) и державу смерти (Евр. 2, 14). Но Христос пришел основать на земле царство Божие, чистое, святое и духовное (Ин. 18, 36), где нет места греху и виновнику греха (12, 31), и притом – средствами духовными, которые далеки были от мечты мгновенного преобразования всего и состояли в просвещении людей истиною, в руководстве их Собственным примером и в искуплении их ценою Своих страданий и смерти. Вот тот путь, предуказанный от вечности, которым надлежало Христу внити в славу Свою (Лк. 24, 26) и получить всякую власть на небеси и на земли (Мф. 28, 18)! Господь с особенною силою отверг предложение искусителя и указал ему основный закон Своего Царства: иди за Мною, сатано, писано бо есть: Господу Богу твоему поклонишися и Тому единому послужиши (Втор. 6, 13). Выражение сатана (с еврейского – противник, враг), которым по преимуществу называется злой дух (1 Пар. 21, 1; Пс. 108, 6; Иов. 1, 6, 8; 2, 1; Зах. 3, 1, 2), показывает, что искусителем Господа был сам глава всех духов злобы (Откр. 12, 7, 9; Мф. 12, 24). Если евангелист Лука говорит, что диавол окончил все искушение (Лк. 4, 13), то, как замечает святитель Иоанн Златоуст, «мне кажется, что он, упомянув о главных искушениях, сказал все, потому что в оных заключаются и все другие, ибо источники бесчисленных зол суть сии: служение плоти, тщеславие, чрезмерное пристрастие к богатству»; а словами отошел от Него до времени евангелист, по выражению того же святого Отца, «дает разуметь, что диавол и после нападал на Христа посредством своих орудий, хотя уже, помня свое поражение, сам непосредственно более не приближался к Нему. Не прежде, как по окончании искушения, Ангелы приступили и служили Ему, потому что Он «не попускал являться Ангелам, доколе продолжалась брань, дабы сим не отгнать того, кого надлежало уловить».
Эта духовная брань Искупителя нашего с врагом спасения имеет внутреннее соответствие с тем искушением, которого не выдержали наши прародители. Змий древний, нарицаемый диавол и сатана (Откр. 12, 9; 20, 2), искушал некогда человека гордостью: будете, яко бози (Быт. 3, 5), искушал также похотью плоти и очей: виде жена, яко добро древо в снедь и яко угодно очима видети (Быт. 3, 6), – и торжествовал горестную победу, повергшую все человечество в тяжкое состояние рабства греху и диаволу (Рим. 6, 20). Но обетованное еще в раю Семя жены (Быт. 3, 15) – Господь наш Иисус Христос – победил древнего искусителя. Темже убо, якоже единаго прегрешением во вся человеки вниде осуждение, такожде и Единаго оправданием во вся человеки вниде оправдание жизни (Рим. 5, 18).
Посольство синедриона к Иоанну Крестителю
Ин. 1, 19–28
Во время сорокадневного пребывания Господа Иисуса Христа в пустыне Иоанн продолжал проповедовать о Нем как об истинном Мессии: Сей бе, Егожерех, Иже по мне грядый, предо мною быстъ, яко пере ее мене бе (ст. 15); последними словами Предтеча указывал на несравнимое превосходство пред собою вочеловечившегося Сына Божия, как вечно Сущего. По-прежнему к нему стекалось множество народа слушать его проповедь и креститься крещением покаяния.
Сильное возбуждение народа вследствие проповеди Иоанна Крестителя не могло укрыться от внимания верховного иудейского судилища. Синедрион – так называлось это судилище – состоял из 71 члена: первосвященников, старейшин и книжников (Мф. 26, 57, 59; Мк. 15, 1; Лк. 22, 66; Деян. 5, 21–22, 30), фарисейской и саддукейской сект (Деян. 23, 6; 5, 34), и считал своею особенною обязанностью следить за появлением нового учения. Когда громкая молва о пустынном проповеднике не только не смолкала, но, распространяясь с каждым днем далее, волновала умы народа, члены синедриона решили отправить к Иоанну посольство, состоявшее из священников и левитов, «именно из Иерусалима, – по замечанию святителя Иоанна Златоуста, – почетнейших». Это посольство должно было спросить Иоанна Крестителя о лице и звании его на самом месте, где в то время он крестил, – в Вифаваре, лежавшей на восточном берегу Иордана. На вопрос, с которым посланные пришли к Иоанну: ты кто ecu? – он весьма ясно и решительно отвечал, что он не Христос. Но между книжниками иудейскими, на основании неправильно понятого пророчества Малахии (Мал. 4, 5), было распространено мнение, что явлению Мессии будет предшествовать пророк Илия Фесвитянин (Мф. 17, 10), а посему посланные, слыша от Иоанна, что он не Христос, подумали, не он ли воскресший древний пророк, и спросили его: что убо? Илия ли вси ты? и опять получили отрицательный ответ: несмъ. Иудеи воображали также, что Илия не один будет предшествовать Мессии, а с Иеремиею или другим каким-либо великим пророком (Мф. 16, 14); кроме того, известно было и предсказание Моисея о пророке, подобном ему, которого Господь Бог восставит из среды Израиля (Втор.18, 15). Посланные опять спросили Иоанна: Пророк ли ecu? n он отрекся: ни. Хотя он был, по словам Самого Господа, и Илия, хотяй прийти (Мф. 11, 14), и не только пророк, но и лишше пророка (ст. 9), а отрекся перед посланными, потому что не был ни Илиею, ни пророком в том ложном смысле, в каком они понимали свои вопросы.
Ответы Иоанна привели священников и левитов в недоумение: было для всех очевидно, что это – необыкновенный человек, и между тем он – не Мессия, не Илия, даже не пророк. Кто ecu? – сказали они, да ответ дамы пославшим ны: что глаголеши о тебе самом? В ответе своем Иоанн указал на свое истинное значение Предтечи Мессии: аз глас вопиющаго в пустыни: исправите путь Господень, якожерече Исайя пророк (Ис. 40, 3). Но посланные, как замечает евангелист, были из фарисеев, которые считались особенно строгими ревнителями старческих преданий и блюстителями веры. Ответ Иоанна был ими не понят. Они знали, что древние пророки очищение народа соединяли с временами Мессии (Иез. 36, 25; 37, 23; Зах. 13, 1), а посему крещение Иоанна служило неразрешимою загадкою для этих поборников внешних омовений и очищений (Мк. 7, 2–4). Что убо крещаеши, спросили они, аще ты неси Христос, ни Илия, ни пророк? – и этим вопросом дали Иоанну повод еще полнее выяснить относительное значение своего лица и крещения. Аз крещаю водою, посреде же вас стоит, Егоже вы не весте, – «Христос, обыкновенно, вмешивался в толпу народа, как человек простой» (свт. Иоанн Златоуст). Той есть грядый по мне, Иже предо мною быстъ, Емуже несмъ аз достоин, да отрешу ремень сапогу Его. Не в первый раз Иоанн произносил это свидетельство об Иисусе Христе, но и теперь он высказал свое служебное отношение к Лицу Богочеловека в одних и тех же выразительных образах. Предо мною быстъ, по объяснению святителя Иоанна Златоуста, значит: «Он досточтимее, славнее меня», как господин в сравнении с последним своим слугою. И этот Мессия, давно ожидаемый, уже явился, пришел к народу израильскому, живет и ходит между людьми, хотя еще принят и узнан только немногими.
Из последних слов Предтечи фарисеи могли понять, что сам Иоанн обращает главное внимание их не на себя, а на Идущего за собою. Правда, такой ответ не вполне соответствовал их ожиданиям, потому что возбуждал еще новый вопрос о том Лице, на Которое указывал Иоанн, но, отлагая решение этого вопроса на будущее время, они возвратились в Иерусалим.
Свидетельство Иоанна Крестителя о Христе как Искупителе
Ин. 1, 29–34
На другой день после разговора с посланными от синедриона Иоанн Креститель, увидев Иисуса Христа, идущего к себе, указал в Нем Искупителя, Который приносит Себя в очистительную жертву за грехи людей. После неясных намеков Симеона Богоприимца (Лк. 2, 34–35) это – первое, хотя еще прикрытое образом, учение об искупительной смерти Богочеловека. Се Агнец Божий, вземляй грехи мира! – восклицал Иоанн в слух всего собравшегося к нему народа. Иоанн указывает Его и говорит: се, по толкованию святителя Иоанна Златоуста, «выражая сим, что Он есть Тот, Кого издавна ожидали и называет Его Агнцем, припоминая иудеям пророчество Исайи (Ис. 53, 7) и прообразование из времен Моисея (Исх. 12,46; Ин. 19, 33; 1 Кор. 5, 7), чтобы через прообраз ближе привести их к истине. Но агнец ветхозаветный не принимал на себя никогда ничьих грехов, а Сей принял грехи всего мира, ибо избавил его от гнева Божия, когда ему угрожала погибель». В этом же смысле впоследствии и святые апостолы называли Иисуса Христа Агнцем непорочным и пречистым (1 Пет. 1, 19), Агнцем, заколенным от сложения мира (Откр. 5, 12; 13, 8), т. е. в Предвечном Совете Пресвятой Троицы предназначенным в жертву искупления. Сей есть, о Нем же аз рех, – продолжал Креститель, – по мне грядет Муж, Иже предо мною быстъ, яко первее мене бе, и для устранения всякого подозрения в соглашении или «в пристрастии ради родства» (свт. Иоанн Златоуст) внушал, что он свидетельствует о Христе по указанию свыше: аз не ведех Его, потому что «все время жил в пустыне, вне отеческого дома», но даявится Израилеви, сего ради приидох аз водою крестя, – видех Духа сходяща яко голубя с небесе, и пребыстъ на Нем; и аз не ведех Его, но Пославый мя крестити водою, Той мнерече: над Негоже узриши Духа сходяща и пребывающа на Нем, Той есть крестяй Духом Святым; и аз видех, и свидетелъствовах, яко Сей есть Сын Божий, – удостоверился сам и торжественно пред всеми засвидетельствовал эту истину.
