Григорий Богослов - О себе самом и о епископах
380 и то, очищены ли они огнем времени, —
но поспешно [поставляем] тех, которые показались нам достойными престолов.
В самом деле, если мы знаем, что избранного
власть в большинстве случаев делает хуже,
то какой же благоразумный человек предложит того, кого не знает?
385 И если для меня столь великим трудом является
окормление единственно своей души в житейских бурях,
то как ты доверишь каждому встречному бразды правления столь великим народом,
если только ты не хочешь потопить корабль?
И в то время как трудно добыть драгоценные камни,
390 и не на всяком месте земли произрастают благовонные травы,
и тогда как в дурных клячах нет недостатка повсюду,
чистокровных лошадей разводят в домах богачей, —
то почему предстоятеля находят с легкостью,
да еще новичка, который не понес трудов.
395 О быстрая перемена нравов!
О случайные повороты игры! О дело Божие, доверенное игральным костям!
{139} Или: о комическая маска, одетая неожиданно
на одного из самых скверных и ничтожных людей:
и вот перед нами новый блюститель благочестия!
400 Поистине велика благодать Духа,
если среди пророков и дражайший Саул[70]!
Вчера ты был среди мимов и театров
(а что было, кроме театров, пусть разузнает кто-нибудь другой),
сейчас же ты сам для нас необыкновенное зрелище.
405 Прежде ты был страстным любителем лошадей и посылал Богу пыль,
как иной возносит молитвы и благочестивые мысли.
Причиной этого бывали упавший возница
или лошадь, которая пришла второй на бегах;
тебя поражал легкий запах лошадей,
410 и ты был как сошедший с ума и неистовствующий.
Сейчас ты степенен, твой взгляд наполнен только кротостью
(за исключением того, что втайне ты предан старой страсти,
как, думаю, искривленный побег, который уклоняется
от руки, стремящейся его выпрямить, и возвращается в первоначальное положение).
415 Вчера, ораторствуя, ты продавал судебные процессы,
поворачивая то в одну, то в другую сторону все, что касается законов.
С помощью этого ты губил тех, кого должна была спасти справедливость,
используя в качестве истинной меры большую мзду.
Сейчас же ты внезапно стал мне судьей и как бы вторым Даниилом[71].
420 Вчера, когда ты судил меня с обнаженным мечом,
ты сделал суд узаконенным вертепом разбойников,
крадя, чиня насилие прежде всего против законов.
Сегодня как же ты кроток! Никто одежду
не меняет так легко, как ты свои нравы!
425 Вчера ты находился среди женоподобных танцовщиков,
вместе с Лидийскими женами участвовал в непристойных плясках,
выводил песни и гордился попойками.
{141} Сейчас ты блюститель целомудрия дев и замужних женщин.
Как подозрительна твоя благость, если учесть твои прежние привычки!
430 Вчера Симон Волхв, сегодня Симон Петр!
Ах какая быстрота: вместо лисы — лев!
Скажи мне, любезный, ты, бывший сборщиком податей
или оставивший какую-нибудь должность в армии,
как ты, будучи прежде бедным, а затем превзошедший Кира
435 Мидийца[72], или Креза[73], или Мидаса[74] своими доходами
(владея домом, который полон слез),
проник в святилище[75] и завладел престолом?
Как затем ты взял силой все и обладаешь этим?
Как, наконец, ты захватил насильно и самые Божественные таинства,
440 на которые не должны даже смотреть
те, кто не имеет еще достаточно продолжительной подготовки?
Тебя изменило крещение, которое является очищением?
Постой! Пусть это будет явлено! Чему тут завидовать?
Мне это только на пользу — дай только срок.
445 Прошу тебя немного потерпеть с твоим желанием.
И если сегодня, хотя ты очищен даром Божиим,
ты по нерадивости выплескиваешь ту же самую грязь,
поскольку остался ее источник, который выплескивает прежние пороки:
ведь крещение не есть очищение характера человека,
450 но очищение лишь того, что произрастает из его характера,
тогда пусть станет ясным для тебя следующее: твое спасение прискорбно.
Сколь прежде были благоприятны по крайней мере надежды!
Но теперь нет и этого: есть только благодатный дар[76]одного Бога.
Предположим, что некто неплохой человек. Достаточно ли будет этого?
455 И что же, мы будем любить самое восковую дощечку, которая переписана и с нее стерты прежние отпечатки?
{143} Стань Закхеем[77]: верни несправедливо обиженным
хотя бы то, что, по твоему мнению, является самым необходимым,
не больше (раз уж ты не можешь исполнить предписанное законом).
460 Бедным же дай, сколько хочешь,
и тогда только ты достойно примешь Христа за твоей трапезой.
Но если захваченное[78] остается у тебя и ты думаешь,
будто, давши немного бедным, ты свободен[79],
то выходит, что мы продали Бога, если можно так сказать.
465 В самом деле, справедливо ли, что вред, причиненный мне,
остается, ты же, напротив, имеешь благодать
в том смысле, что не расплачиваешься за свои наглые выходки?
Итак, у тебя — благодать? Но откажись от чужого,
И тогда очищение будет совершенным.
470 И если, в то время как ты был причастником благодати,
ты владел не своим и не смыл с себя всего,
я боюсь того, что за этим последует: думаю, всем ясно, о чем я говорю.
Ищи благодать! Потому что сейчас я вижу в тебе должника,
хотя кафедра поднимает тебя на большую высоту.
475 От тех несправедливостей, которые мы совершили, но не от тех, которые мы совершаем,
очищает нас крещение. Поэтому
очищай себя совершенным образом. Но сейчас не становись посмешищем:
очищаешь других, а сам остаешься запачканным
(если только ты не получил от Бога дар —
480 подобно милости, пожалованной императором —
быть удостоенным похвалы за свое тиранство).
Если даже крещение не очищает совершенным образом
тех, которые, как я сказал, восприняли благодать
(ведь никто никогда не сможет обмануть Бога,
485 Который даже мудрецов ставит в тупик способами еще более мудрыми), —
кто тогда сможет смыть злодеяния, совершенные после помазания[80],
{145} с тех, которые снова до краев наполнены грязью
и которые достоинство божественного образа
оскорбляют личинами гадов и хищных зверей,
490 каковым уподобляемся, когда им подражаем?
В самом деле, характер становится вторым творцом:
его трудно отбросить и отдалить от себя[81],
поскольку не существует второго очищения[82].
Один раз я родился, затем был вновь сотворен[83] Богом.
495 Может быть, буду сотворен еще раз позже[84],
когда буду очищен человеколюбивым огнем.
Сейчас же я не знаю никакого лекарства, кроме слез[85],
с помощью которых с трудом достигается заживление,
между тем рубцы, как я думаю, остаются
500 и обличают прежние тяжелейшие язвы.
Если же есть кто-нибудь, кто более уповает на Бога,
это и мне на пользу: только пусть он убедит меня своими доводами.
Может быть, кто-то скажет, что руки епископов[86]
и публичное провозглашение[87] суть нечто подобное благодати крещения,
505 вкупе со словами о нашем недостоинстве, которые мы возглашаем всенародно,
и при этом сила очищения приписывается коленопреклонению
и, конечно, властвующему Духу, —
согласно суждению справедливых и мудрых епископов,
которые, думаю, скорее готовы опозориться,
510 чем украситься свойственным их сану блеском.
Ведь легче быть причастником зла, нежели блага!
А что моя мысль верна, узнаешь вот на основании чего:
если освященное мясо прикоснется,
по словам Михея[88], к какому-нибудь питью или еде,
515 оно не освятит тем самым то, к чему прикоснется,
тогда как чистое осквернится от прикосновения к нечистому.
Поэтому божественный Павел, твердо убежденный в этом,
когда в своем послании наставляет Тимофея[89],
предписывает ему не возлагать поспешно руки
