Д. Джекман - Послания ап. Иоанна
Очевидно, нечто подобное произошло в церкви Гаия. К нему пришли братья от Иоанна, которые несли истинную Христову весть, и он приветствовал, поддержал и принял их с любовью. Но вся церковь в целом не последовала его примеру, хотя были в ней и те, кто хотел поступить именно так. Как выяснилось, власть в церкви находилась в руках Диотрефа, человека, имевшего в ней наибольшее влияние, который не только «не принимал братьев», посланных Иоанном, но «поносил» самого Апостола. Напротив, Димитрия Иоанн хвалит. Возможно, именно он доставил это Послание, а также выступал в роли представителя Иоанна, неся церкви слово Апостола — для того чтобы определенным образом подготовить людей перед приходом самого Иоанна. Поскольку все, о чем сказано в Послании, вращается вокруг этих трех людей, для лучшего понимания текста было бы полезно поглубже вникнуть в то, что представлял собой каждый из них.
1. Гай — возлюбленный христианин (ст. 1–8)
О самом Гаие мы не имеем возможности узнать что–либо помимо того, что сказано в Послании. В Новом Завете упоминаются люди с таким именем, но оно было широко распространено в Римской империи, и поэтому нет никаких оснований предполагать, что именно этот Гай упоминается где–либо еще. Хотя нам о нем ничего неизвестно, для Иоанна он был возлюбленный (agapetos).
Именно так непосредственно к нему Иоанн обращается в Послании три раза (стихи 2, 5, 11). Христиане часто употребляют это слово для выражения «любви»; той самой любви, которую Бог питает к нам и которую Он стремится пробудить в сердце каждого из Своих детей, чтобы, соединившись в истине, они оказались связаны между собой ее неземной силой. Как мы уже не раз отмечали, это больше чем эмоции; такая любовь затрагивает сами основы нашего отношения к жизни.
Применяя это обращение в первый раз, Иоанн сопровождает его словами, усиливающими его значение — которого я люблю по истине. Местоимение «я» употреблено здесь не случайно. По–видимому, Гай, разделявший непопулярные в церкви взгляды меньшинства, не вызывал симпатии, а, тем более, любви у остальных прихожан, поддавшихся еретическому влиянию и группировавшихся вокруг Диотрефа. В таких обстоятельствах похвала старца могла в значительной степени подбодрить Гаия. Божья истина во Христе связала воедино Иоанна и Гаия узами подлинной любви. Христианское братство, один из самых величайших Божьих даров, является проявлением божественной любви, основанной на истине.
Именно из теплоты братского христианского общения, и это естественно, проистекает забота о том, чтобы возлюбленный брат или сестра преуспевали «во всем» (ст. 2). Всегда было принято, в том числе и в наше время, выражать добрые пожелания к адресату в начале послания. Христианин, пишущий своему собрату, обычно не употребляет слова «Я надеюсь» или «Я желаю», но «Я молюсь*. И наши молитвы за друзей могут затрагивать любые стороны жизни. Поэтому Иоанн проявляет заботу о физическом здравствовании Гаия, так же, как и о том, чтобы он преуспевал во всем. Глагол, употребленный в этой фразе, буквально имеет значение более близкое к тому, которое мы встречаем в Рим. 1:10 — «благоспоспешать», или, как мы сказали бы сейчас, идти легким шагом, с легким сердцем. Речь ведется, прежде всего, не о физических реалиях нашей жизни в материальном мире. Главным образом, имеется в виду духовное преуспевание Гаия и то, что благополучие во всем непременно должно сопровождаться ростом его духовного самосознания. В обоих случаях употреблен один и тот же глагол (еиоаоо).
Выводы, которые можно извлечь даже при таком беглом просмотре этих стихов, не только интересны сами по себе; они заставляют нас задуматься о балансе между физическим и духовным, о том, каково должно быть соотношение между тем и другим. Этот вопрос неоднократно прямо или косвенно рассматривался в Библии. Сейчас, так же, как и на протяжении всей истории церкви, маятник все еще раскачивается от одной крайности к другой. Были времена, когда заметное влияние в мире приобретало такое отношение к человеческому телу, при котором последнее рассматривалось как бремя, ненужная обуза для чистого духа, и это приводило к аскетизму и самоистязанию. Такое отношение было характерно и для ранней церкви, подталкивая его приверженцев к соблюдению прежде всего формальных постановлений, законов и правил. «Это [запреты «Не прикасайся!», «Не вкушай!», «Не дотрагивайся!»] имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти», предупреждает Павел в Послании к Колоссянам 2:23.
Были и другие периоды, когда считалось, что прекрасные Божьи дары относятся исключительно к физическому, мирскому плану нашего бытия. Но такой подход также был неправилен и вел к слишком вольному толкованию учения, из которого вытекало, что каждый христианин в силу самого этого факта должен быть щедро наделен здоровьем, богатством и мудростью. На самом деле, никто никогда не обещал, что христиане автоматически получают здоровье и успех. За это можно молиться, но будут даны человеку эти блага или нет, зависит от непостижимой в своем совершенстве мудрости любящего небесного Отца, потому что на все, как известно, воля Божья, которая превыше всего. Физическое благосостояние не является признаком, а тем более мерилом духовного здоровья, равно как и его отсутствие — препятствием к духовному развитию.
В Библии нет непримиримого противоречия между физическим и духовным. Мы существуем «в теле». К нему нельзя относиться с пренебрежением, потому что им снабдил нас Бог, заботясь о нашем физическом благополучии в условиях созданного Им материального мира. Нет никаких оснований претендовать на то, чтобы жить на каком–то сверхдуховном плане, если Бог дал нам плоть и кровь. Наша позиция по отношению к жизни в этом мире должна быть позитивной, окрашенной надеждой на то, что Бог явит нам Свою милость и доброту, потому что, как известно, такова Его природа. Просто никогда, ни на один миг, полагаясь на эту Его доброту, не следует относиться к этому миру как к более значительному и важному по сравнению с тем, который ожидает нас по окончании земного пути. Печально, однако, что жизнь некоторых христиан постоянно протекает в тени некоей темной, зловещей угрозы, а сами они не ждут от будущего ничего, кроме всяческих бедствий. Такое отношение к жизни — не что иное, как очередная ловушка дьявола, в которую он заманивает нас. Если сейчас у этих людей все хорошо и им сопутствует успех, они расстраиваются, что это не будет продолжаться долго, что рано или поздно это может закончиться. Если они заболели или у них какие–то сложности в жизни, это доказывает лишь то, насколько они были правы в своих опасениях. Жаль, но таким людям бывает очень трудно объяснить, что такой негативизм оскорбляет благодать и милосердие Бога, Которому они принадлежат и телом, и душой.
Основная забота Иоанна, однако, касается состояния духовного здоровья Гаия, и Апостол определяет, каково оно, на основании двух весьма характерных признаков. Гай — это человек, который ходит в истине (ст. 3–4) и поступает как верный… в том, что делает для братьев (ст. 5–8). Поскольку мы уже в достаточной степени ознакомились с Посланиями Иоанна, нас не удивляет, что для определения духовного здоровья применяются такие критерии. Некоторые странники и братья были хорошо приняты Гаием. Вернувшись к Иоанну, они засвидетельствовали о его верности, которая, конечно, проявилась в том, что он тепло приветствовал их, принял с любовью и проявил по отношению к ним щедрость и великодушие. Вся жизнь Гаия была подчинена служению Божьей истине. Он не только сам преданно верил в нее, он постоянно подтверждал это практическими делами. Не может быть большего духовного благополучия, чем это. Все, что он делал в жизни, соответствовало Божьей истине. Это была не просто абстрактная вера, он верил всей душой. Вот почему любого странника–христианина он был готов с радостью встретить и приветствовать. Ничто не могло изменить такого его отношения к этому вопросу, какие бы усилия кто–либо для этого ни прикладывал. Тот, кто провел с ним хотя бы короткое время, непременно ощущал на себе его благотворное, ободряющее влияние. Это был исполненный веры, стойкий и чистый человек.
Такие новости для Иоанна стали источником величайшей радости, и это, в частности, говорит о собственной духовной зрелости и преданности Апостола. Сердце пастыря всегда радостно трепещет и на душе становится тепло, если он видит духовный прогресс в тех, о ком заботится. Был ли Гай обращен самим Иоанном и именно в этом особом смысле относился к его детям, или же это слово употреблено здесь просто как естественное для более старого человека по отношению к представителю младшего поколения, мы не знаем. Несомненно лишь то, что сердцем Апостола владело желание поощрить близкого ему ученика к возрастанию в духовной зрелости. Так или иначе, эти стихи заставляют подумать о том, как мы должны вести себя в ситуациях, о которых здесь сказано. Когда какой–либо христианин или христианка будут нуждаться в крыше над головой, что ожидает их, если они постучатся в нашу дверь? (Отвечая на этот вопрос, не забывайте, что Иисус постоянно незримо присутствует в нашем доме). И что на самом деле дарит человеку подлинную радость в этой жизни? Не счастье ли видеть других, преданных истине и возрастающих во Христе?
