Алексей Маслов - Классические тексты дзэн
Услышав эту гатху, Чжидао испытал Великое пробуждение. Буквально запрыгав [от радости], он поклонился Патриарху и удалился.
Чаньский учитель Синсы, уроженец Аньчэна, что в Цзичжоу[218], происходивший из рода Лю, как-то услышал, что в Цаоси [у Шестого патриарха] через проповедь Дхармы спасаются множество людей и прямиком отправился на поклон [к Хуэйнэну]. Там он задал Хуэйнэну вопрос:
– Чем должен заниматься [последователь Чань], чтобы его достижения нельзя было измерить «ступенями совершенствования»[219].
– А чем Вы пришли сюда заниматься? – спросил в ответ Патриарх.
– Я не знаю, что делать даже с Благородными истинами, [завещанными Буддой]!
– А на какой «ступени совершенствования» Вы находитесь сейчас? – вновь спросил Патриарх.
– Если я даже не знаю, что делать с Благородными истинами, о какой вообще «ступени совершенствования» может идти речь?
Патриарх был глубоко поражен [его ответами] и сделал Синсы старшим в общине[220].
Однажды, Патриарх сказал ему: «Ты должен идти и распространять наше Учение в своем округе, дабы оно не умерло!». Так, Синсы, получив Дхарму, вернулся в Цзичжоу в горы Цинюань (Светлого источника) и повсеместно распространял Дхарму. После его ухода его наградили посмертным именем «Чаньский мастер Хунцзи», что означает «Великий в своей помощи».
Чаньский наставник Хуайжан[221] происходил из рода Ду, что в жил в области Цзиньчжоу[222]. Сначала он пришел к Государственному наставнику [Хуэй]аню[223], что пребывал в горах Суншань, но Хуэйань отправил его в Цаоси послушать проповедь.
Хуайжан прибыв [в Цаоси], поклонился учителю, тот же его спросил:
– Откуда пришел ты?
– С гор Суншань.
– И с какой вещью ты пришел сюда?
– Было бы неправильным сказать, что это похоже на какую-то вещь, – ответил Хуайжан.
– А можно ли этого достичь через тренировки? – вновь спросил Хуэйнэн.
– Нет никаких препятствий к тому, чтобы достичь ее тренировками, но вот загрязнить это невозможно ничем.
– Будды как раз оберегали именно это – то, что нельзя загрязнить. Это как раз для тебя, равно как и для меня самого. Индийский патриарх Праджнятара говорил: «Появится Жеребенок, который будет попирать своими копытами всех людей в Поднебесной». Ты должен сам понять [смысл этого предсказания], мне же не следует его разъяснять слишком поспешно[224].
Внезапно Хуайжан понял [смысл того, о чем говорил Хуэйнэн] и [после этого] почти пятнадцать лет он оставался учеником Шестого патриарха. День за днем он все глубже проникал в сокровенное и утонченное. Затем он поселился на пике Наньюэ в горах Хэншань, где широко проповедовал Чаньскую школу. Его наградили посмертным именем «Чаньский наставник Дахуэй», что означает «Великая мудрость».
Чаньский наставник Сюаньцзюэ («Сокровенное просветление») из Юнцзя происходил из рода Дай, что жил в уезде Вэньчжоу[225]. С малых лет изучал он сутры и комментарии на них – шастры, был искушен в методиках самадхи и медитации-випассаны[226] буддийской школы Тяньтай, поскольку читая «Вималакирти-нидресса сутру» он прозрел свое сердце-основу[227].
Однажды ученик Наставника [Хуэйнэна] по имени Сюаньцэ («Сокровенная бамбуковая табличка») решил посетить его и между ними завязалась оживленная беседа. Во время разговора [Сюаньцэ увидел], что высказывания [его собеседника] соответствуют речениям чаньских патриархов.
Сюаньцэ поинтересовался:
– Могу ли я узнать, о Милосердный[228], кто тот учитель, от которого Вы получили Дхарму?
– Когда я слушал наставления в различных шастрах, у меня на каждый раздел был свой учитель. Но затем, изучая «Вималикирти-нидрэша-сутру» я познал суть Школы Сердца Будды (Буддхаситта, самоназвание школы Чань – А.М). Но еще не было человека, который мог бы проверить это[229].
– Еще до времен Бхисмагарджитасавара Раджи[230] можно было достичь [просветления без подтверждения наставником], – сказал Сюаньцэ, – но после Бхисмагарджитасавара Раджи, тот, кто сам достигает пробуждения без [подтверждения] наставника естественным образом становиться на ложный путь.
– Не пожелаете ли Вы, Милосердный, стать заверителем моего [просветления]? – спросил Сюаньцзюэ.
– Мои слова слишком легковесны для этого, – ответил Сюаньцэ. – В местечке Цаоси есть Великий учитель – Шестой патриарх, к которому стекаются паломники со всех четырех сторон чтобы получить от него Учение. Если Вы отправитесь к нему, я составлю Вам компанию.
Сюаньцзюэ вместе с Сюаньцэ пришли в [Цаоси]. Сюаньцзюэ обошел три раза вокруг учителя [в знак уважительного приветствия], а затем встал перед ним, подняв монашеским посох-кхаккхару.
Наставник спросил:
– Шраман является воплощением трех тысяч больших правил и восьмидесяти тысяч мелких предписаний. Так откуда пришли вы и что сделало Вас столь озабоченными?
– Слишком велико дело [бесконечной череды] рождений и смертей, и слишком быстро мы уходим в непостоянство, – ответил Сюаньцзюэ.
– Почему же ты не воплотил в себе принцип «Нерождения»[231], который бы положил конец бы скоротечности жизни? – спросил Хуэйнэн.
– Если тело пребывает во вне рождений, то и основа [существования человека, его сердце] не скоротечна! – заметил Сюаньцзюэ.
– Именно так! Именно так! – воскликнул Хуэйнэн.
Сюаньцзюэ сделал все необходимые церемонии, [что полагаются по окончанию беседы с наставником], поклонился и вскоре он распрощался.
– Не слишком ли быстро ты возвращаешься обратно? – спросил его Хуэйнэн.
– Если изначально не существует движения, можно ли говорить о скорости? – ответил вопросом Сюаньцзюэ.
– А кто знает, что движения не существует?
– Это лишь разделение [первоначального единства], что само возникает у Вас, Милосердный.
– Ну что ж, – заметил Хуэйнэн, – я вижу ты уловил смысл «Нерождения».
– А, что разве «Нерождение» обладает «смыслом»? – спросил Сюаньцзюэ.
– А разве «отсутствие смысла» не есть разделение [первоначального единства]?
– Разделение это также и отсутствие смысла.
– Замечательно! – воскликнул Хуэйнэн. – Задержитесь ненадолго и останьтесь здесь на ночлег!
[Благодаря последнему восклицанию Патриарха] со временем [Сюаньцзюэ] стали называть Ишэцзюэ – «Просветление за один ночлег».
Впоследствии он написал «Гатху о Подтверждении Пути», которая широко распространилась по миру. После смерти получил он имя «Великий учитель Усян» – «Тот, кто находится вне внешних проявлений». А его современники звали его «Чэньцзюэ», что означает «Воистину просветленный».
Чаньский последователь Чжихуан сначала обучался у Пятого патриарха и сам считал, что уже достиг Самадхи. На двадцать лет он уединился в небольшой обители, где проводил долгие часы в сидячей медитации.
Ученик [Хуэйнэна] Сюаньцэ, путешествуя вдоль берегов Хуанхэ, услышал имя Чжихуана и посетил его обитель.
– Что ты делаешь здесь? – спросил Сюаньцэ.
– Я вхожу в Самадхи, – ответил Чжихуан.
– «Вхожу в Самадхи» – сказал ты? Пребываешь ли ты в нем сознательно (досл. «с наличием сердца»)? А может бессознательно (досл. «в отсутствии сердца»)? Если ты входишь в Самадхи бессознательно, то это значит, то все бесчувственные вещи, типа травы и деревьев, черепицы и камней, также могут войти в Самадхи. Если же ты то делаешь сознательно, то все, оживленные объекты, также могут достичь Самадхи.
– Когда я воистину пребываю в Самадхи, то не вижу не «отсутствия», ни «наличия» сердца, – заметил Чжихуан.
– Если ты не видишь ни «наличия» ни «отсутствия» сердца, то это и есть вечное Самадхи. Но существует ли в этом случае «вхождение» [в Самадхи] или «выход» [из него]? [Если это так], то это не будет Великим Самадхи, – заявил Сюаньцэ.
Чжихуан ничего не ответил. После долгого молчания он спросил:
– Могу ли я узнать, кто Ваш учитель?
– Мой наставник – Шестой патриарх из Цаоси.
– А как Шестой патриарх определяет самадхи и дхиану? – спросил Чжихуан.
– Мой учитель говорит так: «[Тело Закона – Дхармакая] – чисто и безмятежно. Именно таковы его функция и основа. Пять скандх изначально пусты, а шесть нечистых опор сознания (зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, интеллект – А.М.) – отсутствуют. Нет ни вхождения [в самадхи], ни выхода [из него]. Нет даже ни самого самадхи, ни хаоса, [что противостоит ему]. По своей природе Чань (дхианы) – не пребывает ни в чем, а поэтому отбрось [выражение] «Пребывать в умиротворении дхианы». По своей природе Чань не рождается, а поэтому отбрось [выражение] «порождать думанья о дхиане». Подобно этому сердце наше абсолютно пустотно, более того – пустотность его неизмерима».
