Романо Гвардини - Господь
Итак, они приходят в Вифанию, где Лазарь уже лежит в гробнице. Марфа узнает о приходе Иисуса, идет Ему навстречу и говорит Ему: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой». Иисус отвечает:
«Воскреснет брат твой». Он говорит о тайне Своей власти, которая может принести благо воскресения: сейчас - тому, кому Он это дарует, а в свое время -всем, на кого излилась благодать. Марфа отвечает:
«Знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день». У нее всегда готов ответ, и то, что она говорит, всегда правильно, но - может быть, иногда слишком правильно... Вслед за тем она чувствует, что Господь хочет видеть ее сестру, идет и тихо говорит ей: «Учитель здесь, и зовет тебя». Марфа не ревнива, она отзывчивый, добрый человек. Мария приходит и сначала говорит то же самое: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой». Но после этого она припадает к Его ногам и молчит. Затем Он спрашивает:
«Где вы положили его?» Идут к гробнице, и Иисус повелевает: «Отнимите камень». Марфа, реалистка, испуганно вмешивается: «Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе», — и Иисусу приходится напомнить ей: «Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?» И тогда происходит неслыханное: Лазарь, вызванный всемогущим голосом Господа, возвращается к жизни. Его освобождают от погребальных пелен, и он уходит с сестрами в свой тихий дом. Теперь его молчание станет, наверное, еще более глубоким. И вся бездна падения отпавшего от Бога человеческого духа открывается нам, когда читаем: «Первосвященники же положили убить и Лазаря; потому что ради него многие из Иудеев приходили и веровали в Иисуса» (Ин 12.10-11).
Иоанн упоминает об этом, рассказывая об угощении, устроенном в Вифании в честь Господа Симоном Прокаженным, пригласившим также обеих сестер и их брата. Само это повествование гласит: «За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию, где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мертвых. Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, а Лазарь был одним из возлежавших с Ним. Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса, и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира. Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: для чего бы не продать этот мир за триста динариев и не раздать (деньги) нищим? Сказал же он это не потому, что заботился о нищих, но потому что был вор. Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали. Иисус же сказал: оставьте ее; она сберегла это на день погребения Моего. Ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда» (Ин 12.1-8).
Снова мы узнаем этих троих, столь преданных Господу: Лазарь молча сидит среди гостей, а то, какое впечатление производил он на людей, становится ясно из следующих строк: «Многие из Иудеев узнали, что Он там, и пришли не только для Иисуса, но чтобы видеть и Лазаря, которого Он воскресил из мертвых» (Ин 12.9). Марфа усердна как всегда и помогает угощать гостей. Мария же приходит с драгоценным миром и совершает поступок, настолько преисполненный любви и святой красоты, что известие о нем благотворно для каждого. Она помазывает Господу голову, как говорит Матфей (26.7), и ноги, по рассказу Иоанна. Нет надобности объяснять, что она делает.
Благоухание наполняет весь дом. Иуда Искариот, один из Его учеников, который хотел предать Его, сказал: почему бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим? Но Господь принимает этот поступок в Свою жизнь и дарует ему божественный смысл: оставьте ее; она сберегла это на день погребения Моего. Ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда (Ин 12.4-8). И возможно, что это не только истолкование, придаваемое Им ее поступку: эта тихая, но пламенная душа, может быть, действительно знает ясновидением свой любви, что конец близок. Но никогда ни одному человеку не воздавали еще такой хвалы, как ей: «Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ее о том, что она сделала» (Мф 26.13)
Скупой рассказ - но как чувствуем мы силу ее существа, жар ее сердца. Нам нетрудно поверить словам Иисуса, что она избрала благой удел! Она стала очень дорога христианскому сердцу. Дух, который в ней живет, мироощущение, и слова, которыми Иисус подтверждает ее правоту, стали прообразом христианского видения мира. Человеческое существование протекает в двух плоскостях: внешней и внутренней. В первой произносятся слова и совершаются действия - во второй формируются мысли, складываются убеждения, сердце принимает решения. Обе области дополняют друг друга, образуя единый мир существования. Обе важны, но внутренняя важнее, потому что, в конечном итоге, из нее проистекает то, что происходит во внешнем существовании. Поводы и следствия располагаются во внешнем мире, но решения приходят изнутри. Таким образом, уже и в обычной человеческой жизни внутреннее первенствует над внешним. Уже здесь выступает как нечто «абсолютно необходимое» то, что должно лежать в основе всего остального. Если заболевают корни, то дерево может еще некоторое время продолжать расти, но в конце концов оно умирает. Это тем более верно по отношению к жизни в вере. Есть разные виды внешней деятельности: говорить и слушать, трудиться и бороться, предпринимать, создавать и устраивать, но конечный смысл всего этого находится внутри. Труды Марфы оправдываются существованием Марии. Христианскому сердцу всегда был ведом примат тихой жизни, борющейся за внутреннюю правду и глубину любви, над внешней деятельностью, хотя бы самой усердной и успешной. Оно всегда ставило молчание выше речи, чистоту выше честолюбия, великодушие любви выше успеха в делах. Конечно, должно быть и то и другое. Если признается только одно, приоритет исчезает. Жизнь зачахла бы, если бы исчезла напряженность между внутренним и внешним. Отнимите у дерева листья - корни не защитят его от удушья. Уничтожьте цветы и плоды - корни перестанут плодоносить. То и другое принадлежит жизни, но первенствует внутреннее. Это не всегда принимается как должное. Деятельный человек то и дело ощущает потребность повторить упрек Марфы: не является ли жизнь, обращенная внутрь, благочестивой праздностью, религиозной роскошью? Разве нужда не предъявляет своих требований? Разве можно избежать борьбы? Разве для Царства Божия не нужен самоотверженный труд? Конечно, да, и сама созерцательная жизнь наталкивает на этот вопрос. Опасность, которую чувствует Марфа, достаточно часто становилась реальной. Высокомерие, инертность, жажда наслаждения нередко стремились прикрыться образом Марии; противоестественное старалось подчас оправдать себя. Тем не менее слово Иисуса о благом уделе остается в силе.
Оно заложено в Его собственной жизни. Три года (а по мнению некоторых, неполных два) Он посвящал Себя общественному служению, говорил во всеуслышание, творил зримые знамения, вел в мире людей и вещей борьбу за Царство Божие. До этого Он молчал тридцать лет. Но и из того короткого периода немалая часть принадлежит внутренней жизни: не зря Евангелия - дающие только фрагменты - уводят нас перед важными событиями «в пустынное место» или «на гору», где Он молится и где принимаются решения (Мк 1.35 и 6.46) - вспомним хотя бы избрание апостолов и Гефсиманский час. Таким образом, внешняя деятельность Иисуса целиком зиждется на молчаливых глубинах. Это служит основанием общего закона жизни в вере - и чем сильнее разгорается борьба, чем громче произносится слово, чем сознательнее организуется труд, тем более необходимо помнить об этом.
Придет день, когда все громкое смолкнет. Все видимое, слышимое, осязаемое предстанет перед судом, и великий поворот совершится. Внешний мир любит считать себя единственно важным, внутреннее он принимает, как некий довесок, нечто постороннее и немощное, куда человек спасается, если он не справляется с главным. Придет день, когда все будет расставлено по местам. Сила молчания станет явной. Настроенность станет важнее действия, правдивость будет значить больше, чем успех... Но и это еще не совсем верно, - верно то, что внутреннее и внешнее станут одним и тем же. Внешнее будет реальным только в свете оправданности внутренним. То, что не принадлежит также и внутреннему, распадется. Только то войдет в новое, вечное творение, что поддерживается изнутри и что истинно.
8. Знамения
Мы видели, что после Иерусалимских событий Иисус призывает Своих учеников обратиться внутрь самих себя и укрепляет их в самом существенном, чтобы они были вооружены для борьбы. Все силы Господа напрягаются для этого сосредоточения, и мощные потоки Его силы порождаются сознанием, что близятся последние решения. Дух в Иисусе взмывает на небывалую высоту. Должно быть, Его близость внушала страх.
Об этом времени Матфей повествует: «И, услышав, Иисус удалился оттуда на лодке в пустынное место один; а народ, услышав о том, пошел за Ним из городов пешком. И, выйдя, Иисус увидел множество людей; и сжалился над ними, и исцелил больных их. Когда же настал вечер, приступили к Нему ученики Его и сказали: место здесь пустынное, и время уже позднее;
