Филарета, архиепископ Черниговский - СЛОВАРЬ ИСТОРИЧЕСКИЙ О СВЯТЫХ,ПРОСЛАВЛЕННЫХ В РОССИЙСКОЙ ЦЕРКВИ

МИХАИЛ, святый, князь Черниговский

сын Всеволода Чермного. В 1206 г. получил он от отца княжение Переяславское; но когда Всеволод принужден был бежать из Киева, то и сын удалился в Чернигов. В 1224 г. Михаил был послан великим князем Георгием II княжить в Новгород. Княжение его было мирно и счастливо. Он был заступником Новгородцев пред великим князем. Народ любил Михаила; но князь, считая себя пришельцем, и стремясь душою к своей отчизне, оставил (1225 г.) Новгород. Приехав в Чернигов, он нашел опасного неприятеля в Олеге Курском и требовал помощи от в.к. Георгия, своего зятя, который сам привел к нему войско. К счастию, Киевский митрополит, Кирилл, отвратил войну, примирив врагов. После того Михаил княжил спокойно в Чернигове. В 1229 г., сведав о задержании послов Новгородских в Смоленске, Михаил немедленно поехал в Новгород; народ принял его с восклицаниями единодушной радости. Устроив там дела и оставав Новгородцам юного сына своего Ростислава, он возвратился в Чернигов. В 1235 г. Михаил и союзник его Изяслав Владимирович, внук Игоря Северского, овладели Киевом и обложили данью всех иноземцев, в этом городе обитавших. Изяслав остался там княжить, а Михаил спешил вступить в область Галицкую и занял ее столицу. Посадив (1239 г.) сына своего Ростислава в князи Галичу, он снова овладел Киевом; но убиение послов хана Мангу (1240 г.), которые предлагали Киевлянам мир, заставило Михаила бежать из Киева в Венгрию, куда отправился уже сын его, Ростислав: король Венгерский худо принял изгнанника, отказал Ростиславу руку дочери своей, и велел им удалиться. Избегая мести Татар, Михаил ездил из земли в землю; ограбленный Немцами близ Сирадии, он возвратился в Киев, и жил на острове против развалин этой древней столицы, потом переселился в Чернигов. Между тем сын его, Ростислав, умел снискать дружбу Венгерского короля Бела IV; король выдал наконец (1246 года) за Ростислава дочь свою. Тогда Михаил, воображая найти в родственнике верного союзника, прибыл вторично в Венгрию и предложил Беле вооружиться противу Татар; избавить храмы и народ христианский от ига иноверцев, но вместо радушия встретил холодный прием. Огорченный Михаил возвратился в Чернигов, где сановники ханские переписывали тогда бедный остаток народа и налагали на всех дань поголовную. Они велели Михаилу ехать в орду. Надлежало покориться необходимости. Приняв от духовника благословение и запасные св. дары, он с боярином Феодором и с юным внуком Борисом Васильковичем Ростовским, прибыл в стан к Монголам, и хотел уже вступить в шатер Батыев, но волхвы или жрецы требовали, чтобы он шел сквозь разложенный пред ставкою священный огонь и поклонился их кумирам. "Нет!" — сказал Михаил, — "я могу поклониться царю вашему, ибо небо вручило ему судьбу государств земных; но христианин не служит ни огню, ни глухим идолам". Услышав о том, Батый объявил ему чрез своего вельможу, что должно повиноваться, или умереть. — "Да будет!" — ответствовал князь. Готовый на смерть, он вынул дары, причастился св. таин с любимцем своим Феодором и пел священные псалмы Давидовы. Напрасно юный Борис и вельможи убеждали Михаила, брали на себя грех и покаяние, если он, следуя примеру других князей, согласится исполнить волю Батыеву. — "Прочь слава мира сего!" воскликнул князь, сбрасывая с себя мантию. — По данному знаку, убийцы бросились на него, били его в сердце и топтали ногами; бояре Российские безмолвствовали от ужаса. Один Феодор стоял спокойно и ободрял терзаемого князя. Желая, может быть, прекратить Михаилово страдание, какой-то отступник веры христианской, именем Доман, житель Путивля, отсек ему голову, — "и отверже ю прочь от тела" (по словам летописи) "еще слово глаголющу: христианин есмь!" — Сам Батый удивлялся твердости Михаиловой, и называл его великим мужем. Боярина Феодора постигла та же участь: раздираемый на части варварами, он славил благость небесную и свою долю, и принял венец мученичества. Тела их, брошенные на снедение псам, были сохранены усердием Россиян. Церковь причла к лику святых и великодушного князя и верного боярина его: они умерщвлены 1246 года сентября 20, и погребены были в Чернигове; потом чрез несколько лет св. мощи их перенесены в Москву, и в храме, во имя их созданном (что был в кремле на Тайницких воротах) положены 14 февраля; оттуда перенесены в 1770 г. августа 25 в Сретенский собор, а в 1774 г. ноября 21 в Архангельский и положены в серебряную раку. В надписи на раке исчислены были главные деяния императрицы Екатерины II, и то, что рака сделана ею в благодарность св. мученикам при торжестве мира с Турциею. В 1812 году во время нашествия французов сия великолепная рака утратилась; но усердием Московских жителей снова устроена для них гробница, в которой и поныне почивают св. угодники. — Церковь совершает память Михаила и боярина его Феодора февраля 14 и сентября 20 (223) Степ. Кн. I, 340; Прол. и Чет. Мин. сент. 20. Ист. Кар. IV, 31-35 и прим. 40-43. Ист. Русск. народа IV, 133-135 и прим. 139. Жития Святых (сентябрь) 1856 г.)

МИХАИЛ, благоверный князь, Муромский

чудотворец (см. Константин Святославич).

МИХАИЛ, святый, великий князь Тверский

сын Ярослава III, внук Ярослава II Всеволодовича, родился 1272 года, вскоре по смерти отца, от второй супруги его Ксении; прозван Тверским, ибо княжил в Твери, не быв еще великим князем, и первый утвердил независимость Тверского княжения. По кончине в.к. Андрея Александровича Тверского (1304 г.) Михаил должен был вступить на великокняжеский престол; на племянник его, Георгий Данилович Московский, оспоривал у него это право. Оба князя отправились в орду, и хан Тохта утвердил Михаила. Новгородцы признали его также своим главою. Михаил несколько лет властвовал спокойно; он жил большею часттю в Твери; его наместники управляли великим княжением и Новымгородом. В 1313 году по смерти Тохты, великий князь отправился к новому хану Узбеку в орду и прожил там два года. Георгий Московский не замедлил воспользоваться его отсутствием, и Новгородцы провозгласили его своим князем. Но Георгия позвали в орду (1315) дать отчет в своих действиях. Михаил подступил к Новгороду, и после жестокого боя, близ Торжка, принудал граждан смириться и принять его наместников. Мир сей, вынужденный крайностию, заставил Новогородцев искать покровительства Татар. Великий князь перехватил посланных с жалобою к Хану, и снова пошел на Новгород войною, но уже не имел прежнего успеха, ибо на возвратном пути, искав кратчайших дорог, потерял все конное войско. Между тем Георгий снискал милость Узбека. Женатый на сестре хана Кончаке, он получил от Узбека войско и шел с Татарами к Твери, объявить себя великим князем. Михаил выступил к нему на встречу и разбил его; Татарский полководец Кавгадый и супруга Георгиева сделались военнопленными, но им скоро возвращена была свобода. К несчастию умерла скоропостижно в Твери Кончака. Враги Михаиловы распространили слух, что она отравлена ядом по велению великого князя. Снова должно было ждать кровопролития, но Михаил отвратил его. Он условился с Георгием ждать решения Ханского; отдать пленных, даровать Новгороду свободу и не признавать никого великим князем до определения Узбекова. Между тем Михаил отправил в орду сына своего Константина, 12-ти-летнего отрока, как залок скорого туда приезда и невинности своей. Коварный племянник предупредил дядю: он уже успел, с помощью Кавгадыя, очернить его пред Узбеком. — Медлить было нечего. На берегу Нерли расстался Михаил с матерью и исповедался духовнику в грехах. "Вместо облегчения христианам, только тяготу творил я в жизни своей; да будет им смерть моя во благо!" говорил он, прощаясь с ближними и идя почти на верную гибель. — Во Владимире встретил князь посла ханского Ахмыла. Гордый монгол, именем хана, велел ему спешить в орду, называя обвинителей его, Георгия и Кавгадыя. Тщетно сыновья Михаиловы, Димитрий и Александр, умоляли отца не ездить, а послать их в орду, вместо себя. — "Царь требует меня, а не вас", отвечал Михаил. "За мое ослушание, разорение падет на отчизну; не избегну и я смерти; не лучше ли ныне положить душу за братию". — Сыновья его возвратились в Тверь; Михаил явился в орду. Она кочевала тогда на берегу Азовского моря. Юный Константин, с радостию встретив отца, с горестию поведал ему о злых доносах Георгия и Кавгадыя. — Узбек милостиво принял и Михаила и дары великокняжеские; шесть недель протекли спокойно; вдруг Хаан велел судить князей Русских. В числе судей находился Кавгадый, личный враг Михаилов и подкупленные вельможи ханские. Они требовали ответа от князя Тверского: по чему он собирал дань с городов Русских и не отдавал ее Узбеку? Великий князь приводил в опровержение сего обвинения роспись множества даров, переданных им орде. Во второй раз привели Михаила перед судей уже связанного. Приписывали ему новые преступления: как он дерзнул биться с послом царским и его провожатыми? Наконец объявили, что он отравил ядом жену Георгиеву. — Великий князь отвечал: "в битве не узнают послов, но я спас Кавгадыя и с честию отпустил его. В смерти Кончаки я совершенно невиновен; как христианин, свидетельствуюсь Богом, что у меня и на мысли не было такового злодеяния". Судьи не слушали оправданий князя; отдали его под стражу, и велели оковать цепями. Еще верные бояре и слуги не отходили от своего государя: приставы удалили их и наложили на шею Михаила тяжелую колодку. Решительный приговор об участи великого князя был отложен, ибо Узбек ехал тогда на ловлю к берегам Терека. В след за ордою повлекли и Михаила. Он с удивительною твердостию терпел уничижение и муку. Еще на пути из Владимира несколько раз приобщался святых таин, как бы готовясь к смерти; теперь, видя гибель неминуемую, он забывал земное, и с чудесным спокойствием говорил пришедшим к нему боярам, что скоро освободится выя его от гнетущего ее древа. Ночи проводил он в молитве и в чтении псалмов Давидовых. Отрок княжеский держал перед ним книгу, и перевертывал листы, ибо руки Михаила были связаны. В один день, Кавгадый велел вывесть его на торговую площадь и поставить на колена. Усмешливо упрекая стражу за колодку, наложенную на шею князя, обратился утешать страдальца сими словами: "не бойся, Михайло! Царь в гневе поступает так и с родными своими. Беда минет — и ты можешь быть снова в чести". — Когда злодей удалился, князь, изнуренный, сел на площади. Народ с любопытством к нему приблизился. Глаза Михаиловы наполнились слезами; он встал и пошел в вежу, тихо говоря, словами Псалма: вси видяще мя покиваху главами своими… Уповаю на Господа! верные слуги предлагали князю уйти тайно, но Михаил отвечал: "спасая себя, не спасу я отечество. Да будет воля Божия!" — Кавгадый, пользуясь неопытностью юного Узбека, успел наконец склонить его на утверждение приговора. Михаил, узнав о достигнутой цели злодея ждал смерти, как христианин, безбоязненно. Отслушав заутреню (ибо с ним были игумен и два священника), благословил сына своего, Константина, и передал ему на словах все то, что душа его вмещала заветного к матери, супруге, детям и братьям. — "Дайте мне теперь псалтырь, — сказал он: — вельми прискорбна душа моя!" Разогнув наудачу книгу, читал он слова: сердце мое смятеся во мне и боязнь смерти нападе на мя. Душа его невольно содрогнулась. — Игумен сказал ему: "государь! в сем же псалме, столь тебе известном, написано: возверзи на Господа печаль твою. Великий князь продолжал: кто даст ми криле, яко голубине и полещу и почию… Когда он закрыл книгу, вбежал в ставку один из отроков, с лицом бледным, сказывая, что князь Георгий, Кавгадый и толпа народа приближается к шатру. "Ведаю для чего", — ответствовал Михаил, и немедленно отправил сына своего к царице, именем Баялыни. Недалеко от шатра, на площади, остановились Георгий и Кавгадый, отрядив убийц совершить беззаконие. Всех людей княжеских разогнали: Михаил стоял один и молился. Злодеи повергли его на землю, мучили, били пятами. Один из них, именем Романец, вонзил ему нож в ребра и вырезал сердце (1319 ноября 22). Тело Михаилово лежало нагое, пока народ грабил имущество князя. Кавгадый, приближась к святому мученику, сказал Георгию: "он был твой дядя, вели прикрыть наготу его". Слуга Георгиев прикрыл останки князя своею одеждою. — Юный Константин и некоторые бояре были спасены добродушием супруги Узбековой; другие были истерзаны и заключены в оковы. — Георгий послал тело великого князя в Маджары. Там многие усердствующие желали внести оное в церковь, но бояре Георгиевы до того не допустили, и поставили его в хлеве. В Ясском городе Бездеже они также не хотели остановиться у церкви христианской; наконец привезли тело в Москву и положили в церкви Спаса на бору в Кремле. Супруга Михаила, Анна, умолила Георгия дозволить перевезти останки супруга ее в Тверь. Тверитяне встретили гроб любимого князя на берегу Волги. Перед монастырем Преображенским поставлена была рака. Сняв крышку, народ с несказанною радостию увидел целость мощей, неповрежденных ни дальним путем, ни лежанием в могиле. В этом же монастыре совершено погребение, 6 сентября 1320 г. Святые мощи благоверного князя Тверского обретены нетленными 1655 г., и почивают доныне в Тверском Преображенском соборе, им сооруженном. Церковь память его совершает ноября 22. — Летописец называет Михаила таким же отечестволюбцем, каков был св. Димитрий Солунский. — Сверх достоинств государственных, Михаил отличался и семейственными, воспитанный в правилах благочестия добродетельною материю своею, Ксениею, скончавшею лни свои монахинею. — Архимандрит Макарий, сочинитель Михаилова (рукописного) жития, пишет, что тело Михаила было привезено в деревянном гробе, и погребено в новом каменном; что в царствование Михаила Феодоровича зодчий Иоанн, на казенные деньги перестроил церковь Спаса, а Тверский Архиепископ Евфимий, по указанию одного старого священника, именем Феодора, нашел гробницу князя у церковной стены в земле, писал о том к царю и поставил ее в приделе св. Михаила; что в 1655 г. во время язвы, Тверской Архиепископ Лаврентий переложил мощи из ветхой раки в новую деревянную, обвив их в белую камку; что в 1682 г. архиерей Сергий, видя опять ветхость Преображенского собора, выстроил собственным иждивением новый, и перенес раку Михаилову, стоявшую во время постройки в храме Воздвижения, на прежнее место, оставив древний каменный гроб в церкви Воздвиженской; что в XVIII веке епископ Варлаам перенес мощи под изваянную сень, за Архиерейское место, между столбами, а придел св. Михаила обратил в ризницу, и что наконец епископ Митрофан, в 1747 г. обложил серебром деревянную раку святого и поставил оную в стене, на правой стороне, у самого иконостаса (224) Прол. и Чет. Мин. ноябр. 22. Ист. Кар. IV, 158-177, прим. 234-236 и 239. Ист. Русск. народа, IV, 287-295.).