Константин Зноско - Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер

После Гродненского сейма преследования право­славных еще более усилились, и ярость по отноше­нию к ним шляхты не знала пределов. Вот в каких словах в своем письме к примасу Польши в Литве изображает преследования православных русский резидент в Варшаве, католик Голембовский: «Ваше Высокопреосвященство! Посмотрите, что делает шляхта: забывши страх Божий, они врываются вер­хом в церкви, стреляют в алтари и иконы, рвут их, ломают кресты; на духовных и мирян они нападают в церквах; они выбрасывают монахов из монастырей, а в девичьих монастырях для посмешища раздева­ют монахинь донага и в таком виде изгоняют их; имущество и доходы монастырские отнимают; цер­кви разрушают: бьют в них окна и ломают крыши, остальное же грозят предать пламени; изображение Спасителя они попирают ногами, режут и прокалы­вают ножами, бросают и таскают по улицам, приго­варивая богохульные речи: "Схизматический Боже! Неужели же Ты не постоишь за Свою обиду". В осо­бенности эта ярость обрушилась на православных единственной в то время Белорусской православной епархии и ее епископа Святополка Четвертинского, человека умного и в православии стойкого, притом, по своему княжескому происхождению и обще­ственному положению, более других гарантированного от грубых насилий, тяготевших над православ­ным духовенством в Польше. Зная по опыту, с каки­ми трудностями приходится сталкиваться право­славным, рассеянным по всей Польше, бороться с натиском латинства, Четвертинский решил объеди­нить для борьбы с латинством все силы православ­ных и организовать защиту. Такая роль организато­ра была не по душе врагам Православия, и на жизнь его было совершено покушение. Жалуясь импера­тору Петру I на бедственное положение православ­ных в Речи Посполитой, он между прочим писал: «Там бьют, на другом месте церкви отьемлются, ло­шадей, рухлядь, доходы грабят, а самого меня в зак­лючении держат. Слезно прошу показать нам бед­ным милосердие и помощь, да не рекут языцы: где есть Бог их?»

Глава XIX

ЗАМОЙСКИЙ УНИАТСКИЙ СОБОР И ЛАТИНИЗАЦИЯ УНИАТСКОЙ ЦЕРКВИ

В ряду важнейших событий в истории Литовской церковной унии после Брестского Собора самое вид­ное место, несомненно, занимает, во-первых, учреж­дение базилианского ордена (1617), а во-вторых, созвание Замойского униатского Собора. Так как уния построена была на фундаменте Римской Церкви, то и все стороны ее внутренней и внешней жизни дол­жны были развиваться в духе Римской Церкви и по аналогии с ее развитием. И так как в последней главная забота о распространении, утверждении и охра­нении Церкви была поручена монашеским орденам, копирование того же мы видим и в Униатской Церк­ви. В ней охранение ее интересов тоже поручено было особо установленному для этой цели базилианскому ордену, сходному, как мы видели, по струк­туре и образу действий с латинским иезуитским орденом. Предоставленные базилианскому ордену апостольской столицей права и преимущества воз­высили его, нанесли ущерб правам и власти униат­ских иерархов и тем причинили много вреда Униат­ской Церкви, в особенности благодаря опеке над ней ордена иезуитов. Уже во второй половине XVII в. униатский епископ Иаков Суша на конгрегации, со­стоявшейся в 1666 г. в Бресте, между прочим жало­вался на то, что базилиане изменили весьма многое в обрядах Святой Восточной Церкви и в совершении Божественной литургии и до того перепутали все в Униатской Церкви, что униатские обряды нельзя назвать ни греческими, ни латинскими; что базили­ане вмешиваются в юрисдикцию униатских еписко­пов. В дальнейшей истории базилианского ордена мы видим, что базилиане все больше и больше за­кабаляли в своих руках высшую униатскую иерар­хию, так что на конгрегации в Новогрудке в 1686 г., согласно предписанию папы и конгрегации de propaganda fide, приобрели почти полную самостоя­тельность в своих действиях, а вместе с этим и пол­нейшую победу над униатскими митрополитами. Подчиняясь всецело влиянию иезуитов и сделав­шись поклонниками Римской Церкви, базилиане уже в конце XVII в., за весьма малыми исключениями, по своей вере и убеждениям были настоящими латинянами, так что один из лучших базилиан того времени принужден был с великим прискорбием констатировать, что национально-русскому делу в Литовско-Польском государстве грозит неминуемая гибель, а Униатская Церковь, теряя свой православ­ный облик, постепенно приближается к латинству, чтобы впоследствии совершенно с ним слиться.

Приобретая первенствующее значение в делах Униатской Церкви, базилианский орден значитель­но суживает права и власть высшей униатской иерархии, ставит на высшие иерархические места Униатской Церкви своих кандидатов, захватывает в свои руки воспитание и образование молодого униатского поколения и ведет Униатскую Церковь к предназначенной ей цели. Так подготавливалась почва для латинизаторских по отношению к Уни­атской Церкви действий базилианского ордена, и следует отдать справедливость — базилианский орден положил прочный фундамент под это гибель­ное для Униатской Церкви дело.

Вследствие энергичной защиты православных Польши Петром Великим, католики оставили на некоторое время православных в покое, а все свое внимание обратили на униатов. Имея опору в базилианах, иезуиты и латино-польское духовенство на­шли теперь самое удобное время для того, чтобы положить прочное начало к сближению унии со сво­им исповеданием посредством введения в нее рим­ских догматов и римских обрядов. Но прежде чем приступить к этому делу, они начали действовать так же, как и при введении унии. Униатские иерархи, вопреки первоначальному обещанию короля и папы, не были уравнены в правах с латинской иерар­хией. Это преимущество латинского духовенства всегда служило для униатского духовенства пред­метом зависти, домогательства и источником недо­вольства своим положением. К тому же латинское духовенство всегда относилось к униатскому с пре­зрением, недоброжелательством и решительно про­тивилось уравниванию его с собой в правах, в чем можно убедиться из постановлений Собора латинс­ких епископов в Красноставе в 1643 г., одним из ко­торых требовалось, чтобы униатские епископы от­казались от титула, присвоенного католическим епископам, и чтобы за преступления подлежали суду латинского епископата. Презирая белое униат­ское духовенство, провозглашая его из ненависти к унии «схизматическим» и враждебным Римской Церкви, латиняне позволяли себе самые непристой­ные выходки даже против высших униатских иерар­хов. Для примера приведем следующий случай, опи­санный униатским епископом Яковом Сушей, из жизни последнего. «Случилось не так давно, — пи­шет Суша, — что один из отцов (пиаров), сказывая проповедь об искусителе Господа Иисуса Христа на горе, осыпал меня многими ругательствами и так заключил свое слово: "Молитесь Господу Богу, дабы Он дьявола (Сушу) — старика плешивого, седого, бородатого, сидящего на горе (кафедра Суши поме­щалась на горе) — низринул с горы долу"». Сверх этих издевательств латинское духовенство, подобно польской шляхте, позволяло себе делать нападения на униатские церкви и униатское духовенство, причем не обходилось без грабежа и даже насилий. Осо­бенно было падко латинское духовенство к десяти­нам, получаемым униатским духовенством и состав­ляющим главную поддержку его материального быта, и посягало на них. При таком отношении к униатам латинян униатское духовенство не могло не жаловаться на свое положение и искало из него какого-либо выхода, хотя бы и с большими уступка­ми в пользу латинства. Последним обстоятельством воспользовались ревнители латинизации Униатс­кой Церкви и посредством подарков и разного рода обещаний сначала склонили на свою сторону выс­шую униатскую иерархию, а затем приступили и к самому делу. После нескольких частных совещаний относительно сближения унии с католичеством, инициаторы сего дела решились провести его собор­ным порядком, что и было сделано на Замойском униатском провинциальном Соборе. Собор этот был созван в 1720 г. униатским митрополитом Львом Кишкой с соизволения папы Климента XI, человека в высшей степени властолюбивого и сильно восста­вавшего против христиан, не признававших римс­кого учения о главенстве Римской кафедры. Желая, чтобы постановления этого Собора велись в духе тре­бований Римской Церкви, Климент XI назначил председателем Собора своего нунция в Польше епис­копа Едесского Иеронима Гримальди, дал ему об­ширные полномочия и обязал повиноваться ему во всем не только униатское духовенство и епископов, но и самого митрополита, что и выразил в своих бре­ве, данных на имя Гримальди и митрополита. В этих бреве наперед были определены рамки Собора, за пределы которых он не смел перешагнуть, и преду­казан характер его постановлений. На Соборе, кро­ме униатов, присутствовали латинские католики и иезуиты. На состоявшихся трех соборных заседани­ях были рассмотрены догматы Униатской Церкви и ее обрядовая сторона, составлена была программа для обращения в унию православных Литвы и Бе­лоруссии, а самое главное — был разрешен вопрос о сближении Униатской Церкви с Латинской посред­ством замены некоторых догматов и обрядов греко-восточного исповедания догматами римско-католи­ческого. Для этой цели, провозгласив унию как единственную законную Церковь греко-восточного обряда в Речи Посполитой, члены Собора без всяко­го протеста с чьей бы то ни было стороны постано­вили обязать униатов признавать латинские догма­ты: об исхождении Св. Духа и от Сына (filioque), о чистилище, индульгенциях, о непогрешимости папы в делах веры; признавать постановления Тридентского Собора касательно первородного греха, оп­равдания, канона священных книг, а также постанов­ления Флорентийского Собора; ввести в Униатской Церкви совершение литургии как на опресноках, так и на квасном хлебе и праздники в честь Тела Хрис­това и в честь Иосафата Кунцевича; считать форму­лой, прелагающей хлеб и вино в Божественное Тело и Кровь Христову, слова Спасителя: «...сие есть Тело Мое... сия есть Кровь Моя». Это были главные, так сказать, постановления Замойского Собора, но были еще и второстепенные, как-то: поминать за богослу­жениями папу, посвящать в священники и безженных лиц, одеваться униатским священникам в одежды латинского покроя; освобождать униатов от со­блюдения Петрова поста, если они того пожелают; ввести в число церковных богослужений читанные литургии (cicha msza). Постановлениями Собора вне­сено было также много обрядовых изменений в со­вершение таинств. Сверх того Замойский Собор да­ровал базилианам новые привилегии и права, подтвердив вместе с тем и все прежние, дарованные им ранее, — словом, признал за ними первенство в Униатской Церкви и их самостоятельность. В заклю­чение всего этого Замойским Собором было поста­новлено: издать для униатов новые богослужебные книги в соотвествии с теми догматическими и об­рядовыми изменениями, какие введены были им в Униатскую Церковь. Постановления Собора были рассмотрены конгрегацией de propaganda fide, и папа Бенедикт XII в 1724 г. их утвердил.