Чайтанья Чандра Чаран дас (Хакимов А. Г.) - Как я пришел в Сознание Кришны...
Кажется, это просто сны, но они дали мне сильный импульс для дальнейших духовных поисков. В 1982-м году я уехала на Камчатку и стала работать художником в театре. В это же время в Петропавловск-Камчатский приезжает режиссёр с Таганки Юрий Николаевич Погребничко с женой Лилей Загорской.
Это были времена московских гонений и высылки Любимова, так сказать, отца-основоположника театра на Таганке. Эти люди стали моими первыми учителями. Они пригласили в театр художника Юрия Ильича Кононенко. Его мировоззрение, особенно его удивительные картины, перевернули во мне всё.
Однажды Лиля спросила меня:
— Ты как живёшь?
— Да как-то живу.
— А я, — продолжала Лиля, — живу, со всеми прощаясь. Знаешь, как будто это последний день моей жизни. Понимаешь, всё тогда по-другому. В последний день делаешь только самое главное — всех прощаешь, всех любишь.
Как-то мы вместе возвращались из театра домой, и она сказала: «Ты не меняй так часто одежду. Это отвлекает. Для чего ты это делаешь? Ходи в одном. Важно не то, что снаружи, а что внутри». Мы часто ходили к Тихому океану. Мне нравилось быть проводником, всех московских гостей я водила на побережье и с интересом наблюдала за их реакцией.
На Камчатке особая красота: сопки, вулканы, долина гейзеров, океан, бурные реки и дикая природа. Здесь властвует мощная её сила. Как-то мы восемь часов поднимались на вершину вулкана Авача. Встали рано, на небе сияли луна и звёзды. Весь путь я смотрела себе под ноги, как курица, наклонив низко голову, и перегребала «лапками» камешки. От усталости, на привалах, ложилась на снег и думала, когда это всё закончится. На четвереньках ползли оставшиеся метры до края кратера. А, встав на ноги, впервые оглянулась кругом... и замерла в восхищении. Тишина и Покой. Небо совсем близко, солнце золотыми лучами заливало воздух и нас. А где-то там, далеко внизу — земля. Маленький океан, маленький городок и всё маленькое, а людей совсем не было видно. Мы смотрели и молчали, оглушённые величием, красотой и гармонией. Вспомнились стихи Арсения Тарковского:
Я не хочу...
Ни почестей, ни войн победоносных,
Пусть я застыну, как смола на соснах,
Но я не царь, я из другой семьи...
Для меня это было одновременно и потрясением, и благословением. Ничто не мешало ясно видеть и ощущать присутствие Высшей Силы.
Начала читать книги по индийской философии. Мы собирались вместе, обсуждали прочитанное. В 1985-м году вернулась в Москву, пошла в индийское посольство на занятия по хатха-йоге. В это время я перечитывала дневники Л. Н. Толстого. Его письмо к Чехову и ответ Антона Павловича: «... Да что Вы так мучаете себя смыслом жизни. Живите просто...»
Я со своими вопросами тоже всех замучила, и мне говорили: «Ты можешь о чём-нибудь другом говорить? Вот, падает снег. Какой в этом смысл жизни? Никакой. Просто падает». А я ходила по улицам и думала: «Всё, конец. Куда дальше двигаться? Мне нужен духовный учитель. Где его найти?» Это желание было настолько сильным, что все остальные мысли меня покинули. Как-то вечером приехал гость — студент архитектурного института и предложил сходить куда-нибудь. Я сказала, что никуда не пойду, ничего не хочу. Мне нужен Учитель!
— О! — улыбнулся он. — Тогда тебе надо к кришнаитам. Они собираются на Арбате и целыми часами поют Харе Кришна.
На Арбате мы были уже около 11-й ночи.
— Ну, где же они?
Вдруг раздался перезвон нежных колокольчиков, и мимо нас проплыли, не касаясь земли, ангелы в светлых и длинных одеждах. Пели они неземными чистыми голосами.
От такого видения я открыла рот и пришла в себя, лишь когда они скрылись.
— Кто это?
— А это и есть кришнаиты, — ответил архитектор.
На другой день приехала моя подруга Нина (Нитья-Лила), я ей рассказала, что по Арбату ангелы летают и поют Харе Кришна. Мы побежали на Старый Арбат и у театра Вахтангова увидели людей, которые вдохновенно воспевали Святые Имена Бога и проповедовали.
Пение Харе Кришна вливалось прямо в моё сердце, омывая его какой-то лучезарной радостью: «О, Кришна, Кришна! Молю Тебя, не разлучай меня с Твоими преданными ни на мгновение! Они моё спасенье, радость и надежда. Они — это то бесценное и нектарное, что связывает меня с Тобой».
В тот вечер к нам подошёл Сучару Прабху (Радха-Дамодара). Он рассказывал нам о Кришне, отвечал на вопросы. Я думала, что вот он сейчас уйдёт, и жизнь остановится. Я даже толком не слышала, о чём он говорил, и ужасно боялась потерять только что приобретённое сокровище. Лихорадочно соображала, как спросить деликатно о том, как теперь мы будем связываться и куда нам приходить?
Всё очень просто и возвышенно — Радха-Дамодара без всяких проблем дал свой номер телефона. Мы с Нитья-Лилой хвалили преданных изо всех сил, а Радха-Дамодара, улыбаясь, говорил: «Харе Кришна, Харе Кришна!» Было так удивительно видеть, как это таинственное Харе Кришна уносилось в небо к Богу и возвращалось.
Позже он дал нам Бхагавад-гиту. Книги тогда были большой редкостью. Я помню, как бережно держал он её в своих ладонях, как бесценный цветок. Мы сидели на детской площадке, у Чистых прудов, и Радха-Дамодара рассказывал нам о каждой главе Бхагавад-гиты. Все, кто был рядом, останавливались и тоже слушали.
С Арбата мы попали сразу на Джанмаштами к Садананде. Он жил тогда ещё на Курской. Мы пришли вместе с Нитья-Лилой. Я никогда не забуду первый День Рождения Кришны, проведённый с преданными. С тех пор прошло много времени.
Мимо проносятся облака. Солнце заглядывает иногда в проёмы опустевшего дома, а то вдруг деревья зашумят... Но я вижу всё тот же праздник. Розовые лотосы на стенах, тонкий аромат благовоний и мелодичный голос индийского инструмента, чудо-прасад на огромной тарелке и преданного Садананду, распростёртого перед алтарём.
Алтарная, в которой мы находились, была так светла, так прохладна.
Дул легкий ветерок, ночь, окна были открыты, и в большие проемы входили ветви яблони или жасмина. Я помню, что всё благоухало.
Преданные всё время рассказывали о Кришне. Говорили так искренно, как будто они были Его близкими друзьями и свидетелями всех Его Божественных игр. Долго слушая их рассказы, я забыла, что Кришна — Бог. Я уже думала, что они говорили о своём друге, о самом любимом, самом близком друге, который живёт где-то в деревне и пасёт коров.
Они так смеялись, до слёз, вспоминая очередную его проделку. А я думала, как же этому другу-пастуху не стыдно?! Он не приехал из своей деревни сюда на праздник к своим же друзьям! Они его так любят, что не могут остановиться, рассказывая всё новые и новые истории о нем:
— А помнишь, как Он оставил отпечатки Своих стоп на коровах, а старшие пастухи дивились: «Что это?»
И снова смех.
— Может быть, у них есть фотографии? Они, наверное, ездили к нему в деревню, — думала я.
Потом запели: «Харе Кришна Харе Кришна Кришна Кришна Харе Харе
Харе Рама Харе Рама Рама Рама Харе Харе»...
Я стала соображать..., подождите, так Кришна — это Верховный Господь! Конечно, и Радха-Дамодара, и преданные на Арбате говорили: «Кришна — Верховная Личность Бога. Мы поём Святые Имена Господа».
Да о ком же они с такой нежностью и радостью говорили? О близком друге? О Боге?
Сердце моё было ошеломлено той нежностью, преданностью, с которой они прославляли Кришну-Говинду, Господа их сердца. Мне захотелось испытать такие же чувства к Богу.
Я буду всегда помнить тот день, помнить вкус прасада. Когда Садананда внёс большие тарелки и поставил их перед нами, мне показалось, что это цветочная клумба с розами всех оттенков.
Всё благоухало. Я никогда раньше не видела такой Божественной красоты. Мы с Нитья-Лилой лишились дара речи. Саданада серьёзно сказал, что мы должны всё это съесть. Оставлять на тарелке прасад нельзя, это же Милость Господа.
Такую гору я ещё никогда за один раз не вкушала: жёлтый рис с кардамоном, тушёные баклажаны, пакоры, овощные сабджи, чапати, сладости, ещё какие-то диковинные блюда. Из алтарной мы выползали как питоны, на ноги встать было невозможно. Пока Нитья-Лила мыла всю посуду, а я лежала на коврике в другой комнате, в алтарной начался дивный, тихий киртан. Мы подкрались к двери алтарной и услышали звуки музыки и чью-то нежную речь.
Преданный Лёша, которого мы называли Лёша — Божий человек, читал стихи о том, как Яшода-мама укладывает Кришну спать, Садананда подыгрывал ему на одной струне. Это продолжалось целую Вечность. Был День Рождения Господа Кришны.
Пение «Харе Кришна» разливалось золотыми ручьями, омывало и радовало сердце.
Ямуна Дживана дас Омск
В1987-1989-м годах я проходил службу в рядах Советской армии. Устроился я хорошо, был почтальоном и выполнял художественно-оформительские работы при штабе. Это позволяло мне иметь свободное время, и я без стеснения использовал «службу» в личных целях, посещая музеи столицы, выставки, кинотеатры и библиотеки.
