Епископ Еленопольский Палладий - Лавсаик, или повествование о жизни святых и блаженных отцов
При таких обстоятельствах епископ решился сам идти в келлию, в которой находился чтец, и, когда он стал стучаться в дверь, чтец не хотел ему отпереть. Епископ, долго простояв за дверью, тогда как тот находился внутри, приказал наконец снять двери. Нашли юношу в усердной молитве, простертым на земле, и епископ, после долгих увещаний, поднял его и сказал: «Брат, чтец Евстафий! По смотрению Божию, клевета открыта, молитвы твои услышаны; сжалься же над согрешившею пред тобою, которая измучилась от тяжких страданий; прости ей грехи, ибо по твоим молитвам она терпит сие; скажи ко Господу, да разрешит её от бремени». Когда же достопочтенный чтец усердно помолился вместе с епископом, несчастная тотчас освободилась от мучения, родила дитя и стала просить всех, чтобы простили ей беззаконие ради молитв праведника, которого за мужество с сих пор все ставили в чине мучеников, ибо, сложив с себя все заботы, он восшел на такую высоту добродетели, что удостоился дара духовного.
Сие написал я, чтобы за клевету никто не попал в сети врага и не подвергся несносным страданиям в сей жизни, как случилось с упомянутою лжесвидетельницею, а по отрешении от плоти чтобы не был предан мукам вечным и нескончаемым, ибо клеветник прогневляет Бога. А кто, будучи оклеветан, терпит благодушно и молитвою достигает обнаружения клеветы в ожидании праведного суда Божия, тот, подобно оному чтецу, увенчанному Христом, и здесь, сколько можно, прославится и удостоится вечных венцов. Итак, познаем верно непобедимую силу молитвы, которая утверждает верующих, милует грешников, помогает упражняющимся в добродетели, преодолевает всякое создание, преклоняет Создателя всех, доставляет венцы провождающим благочестивую жизнь, обличает клеветников и дарует Царствие Небесное тем, которые с твердостию терпят клевету.
О Сальвии
В это время случилось, что нас, несколько братий, отправилось из Элии в Египет, чтобы проводить блаженную деву Сальвию, сестру эпарха Руфина. С нами был Ювин, тогда ещё диакон, а теперь уже епископ Церкви Аскалонской, — муж благочестивый и ученый. Когда мы пришли в Пелузию, стало чрезвычайно жарко, и Ювин, взяв рукомойник, вымыл себе холодною водою руки и ноги, потом разостлал на земле кожу и прилег отдохнуть. Заметив это, блаженная Сальвия, как умная мать, заботящаяся о родном сыне, стала упрекать его, что он нежит свое тело, и сказала: «Зачем в таких летах, когда ещё кипит в тебе кровь, ты нежишь свое тело, как будто не знаешь, какой может быть от этого тебе вред? Поверь сын, продолжала она, вот теперь мне уже шестьдесят лет, а я, кроме оконечностей пальцев, и то когда только готовилась к причащению, не умывала ни лица, ни ног, ни другой какой части тела. Когда мне случалось страдать от различных недугов и врачи принуждали меня пользоваться банею, я не решалась отдать долг плоти, не ложилась спать на постель, не позволяла в дороге носить себя на носилках».
Сальвия была весьма учена, любила божественные книги, ночи обращала в дни, употребляя на освещёние множество масла, и перечитывала все сочинения древних толковников, в числе которых — три миллиона объяснительных стихов Оригена, двести пятьдесят тысяч — Григория, Пиерия, Стефана, Василия и других ученых. Она не пробегала их только, как случилось, но с большим вниманием прочитывала каждую книгу раз семь или восемь. Чрез это, освободившись от лжеименного знания, она сперва окрылилась благодатию Божиею, потом силою духовных слов и благих надежд. Таким образом, сделав себя духовною птицею и пролетев сквозь мрак этой жизни, она воспарила ко Христу, чтобы принять от Него бесконечные награды.
Об Олимпиаде
По стопам её шла и всем добродетелям святой духовной жизни её подражала достохвальная Олимпиада, которая с великою ревностию восходила по пути, ведущему на небо, и во всем последовала правилам Божественного Писания. По плоти была она дочерью проконсула Селевка, а по духу — истинным чадом Божиим, внучкою эпарха Авлавия и несколько дней невестою Невридия, эпарха константинопольского, в самом же деле ни за кого не вышла замуж. Говорят, что до самой смерти она пребыла непорочною девою, сожительницею Божественного слова, союзницею истинного смиренномудрия, щедрою помощницею всех нуждающихся. Она раздала все свое чрезвычайно большое богатство и помогала просто всем без различия. Ни город, ни деревня, ни пустыня, ни остров, ни отдаленные страны не были лишены щедрот этой славной девы. Она давала и церквам на священные потребы, помогала монастырям, общежительным обителям, богадельням, темницам, находящимся в изгнании, и вообще рассылала милостыни по всей вселенной. Блаженная дошла до последней степени смирения, далее которого нельзя было достигнуть: жизнь без тщеславия, открытая наружность, нрав искренний, лицо без всяких прикрас, изможденное тело, скромный ум, чуждый гордости рассудок, безмятежное сердце, неусыпное бодрствование, непытливый дух, безмерная любовь, необъятная благотворительность, бедная одежда, чрезмерное воздержание, устремленная к Богу мысль, вечные надежды, неизобразимые дела милосердия — вот её украшение!
Она претерпела много искушений от действия того, кто по своей воле зол и чужд всякого добра; немало подвизалась в брани за божественную истину; дни и ночи проводила в безмерных слезах; повиновалась всякому созданию человечу Господа ради (ср.: 1 Пет. 2, 13); со всяким благочестием покорялась своим епископам, почитала священство, уважала клир, благоговела пред подвижничеством, принимала дев, помогала вдовам, питала сирот, охраняла старцев, посещала больных, плакала с грешниками, возвращала на путь заблудших, о всех соболезновала, бедным обильно благодетельствовала, многих жен, бывших за язычниками, наставляла в вере, давала им средство к пропитанию и всею жизнию оставила по себе вечно незабвенное имя благодетельницы. Выкупив из рабства на волю бесчисленное множество рабов, она сделала их равночестными своему благородству, а, вернее сказать, по одежде они казались благороднее этой святой, ибо едва ли можно найти одежду беднее той, какую она носила. Одежда сей святой девственницы даже одетым в изодранное рубище показалась бы ничего не стоящею. Кротость её была такова, что превосходила простоту самых детей. Никто из близких к ней никогда не замечал, чтобы эта христоносица порицала кого–нибудь. Вся тягостная жизнь её прошла в сокрушении сердечном и в обильном излиянии слез; скорее можно было видеть во время зноя источник без воды, нежели её поникшие, всегда созерцавшие Христа очи без слез.
И что я говорю? Чем более останавливаюсь мыслию на рассказе о подвигах и добродетелях этой твердой, как камень, души, тем далее слова мои остаются позади дел её. И да не подумает кто–нибудь, что я приукрашенно говорю о бесстрастии достохвальной Олимпиады, которая вся была многоценным сосудом Святаго Духа. Я своими глазами видел жизнь и ангельский нрав сей блаженной девы, как духовный и искренний её друг и ближайший родственник, так что она поручала мне раздавать свое богатство. При всем своем богатстве она нисколько не заботилась о плоти своей, слушалась начальства, повиновалась властям, покорялась епископам, чтила пресвитеров, уважала весь клир и удостоилась исповедничества в борьбе за истину, подвергшись многим бурям тяжких обвинений. Все благочестивые жители Константинополя считают её по жизни между исповедницами. В подвигах, подъятых для Бога, она нашла себе смерть и, скончавшись в них, стяжала блаженную славу, увенчана и торжествует в бесконечном веке вместе с богоугодными, подобными ей душами, навеки водворилась в нетленных обителях и за благие дела от Господа Бога восприемлет награды.
О Кандиде
По следам Олимпиады так же достойно Господа проводила жизнь блаженная Кандида, дочь военачальника Трояна. Она достигла высокой чистоты, прилично украшала церкви, из благоговения к Христовым Таинствам чтила епископов, уважала, как следует, весь клир Христов и, наставив в вере свою дочь, причислила её к лику дев, как дар Христу из своих недр. Напоследок и сама она целомудрием, чистотою и раздаянием богатства последовала за своею дочерью. Я видел, что эта доблестная жена для измождения плоти трудилась по целым ночам, молола муку своими руками и пекла просфоры. «Так как один пост ещё недостаточен, — говорила она, — то я присоединяю к нему изнурительное бдение, чтобы сокрушить похотливость Исава». Она вовсе не употребляла в пищу мяса животных, но ела только рыбу, масло и овощи, а и это лишь по праздникам; во всякое же другое время довольствовалась водою, смешанною с уксусом и сухим хлебом. Проведши такую суровую жизнь, сия достославная жена почила блаженным успокоением и теперь наслаждается вечными благами, уготованными для возлюбивших жизнь добродетельную.
О Геласии
