Христос Яннарас - Личность и Эрос
В нивелированной обиходной речи (langage)[489] логос снижается до безличной условности "обозначения" предметов. Иначе говоря, логос автоматизируется, подчиняется утилитарной задаче "именования" предметов, отрывается от бытийного события отношения. Что касается логики, она сводится к построению объективно достоверных умозаключений[490]. Всё это ограничивает деятельность вы–сказывания (то есть ограничивает логос как проявление личностной уникальности) только двумя сферами жизни: эросом и художественной практикой. Произведение искусства всегда остается высказыванием личности, логосным проявлением личности, "знаком" личной гармонии художника с личным логосом пред–метов, которые он хочет изобразить. Художественная практика определяет вещи, открывает их не–потаенность — иначе говоря, восстанавливает вещи в их личной соотнесенности. И такое определение вещей оказывается, в случае произведения искусства, личным логосом — особым, единственным и неповторимым свидетельством личного открытия и принятия логоса вещей, свидетельством и проявлением личности. Картина Ван–Гога, на которой изображена пара изношенных крестьянских сапог, неповторимым образом определяет эти сапоги, открывает их уникальное истинствование[491], их вхождение в пространство бытийного опыта художника, в "горизонт" личного узнавания. И это изображение становится личным логосом, проявлением самой личности Ван–Гога. Глядя на картину, мы говорим: это Ван–Гог.
Можно добавить, что и оценка произведения искусства зависит от той меры полноты, с какой логос художника передает уникальность его личного отношения с изображенным предметом, то есть от того, в какой мере художественное отображение превосходит безличное и условное восприятие предметов. Раскрывая свое личное отношение к предмету художественного произведения, художник "извлекает" предмет из его безличной нейтральности, приглашая каждого зрителя (читателя, слушателя) к столь же личному участию в личной уникальности предмета. В этом отношении всякое произведение искусства всегда символично: оно со–бирает воедино (συμ–βάλλει) отдельные опыты личной причастности к личной уникальности предмета. Художественное выражение, или проявление, личной встречи художника с личным логосом предмета (логосом красоты, а не понятий) открывает путь другим людям для участия в этом логосе, вызывает и со–бирает эти отдельные акты участия. В таком собирании присутствие сущих со–полагается, согласуется и соединяется с "горизонтом" их истинствования, то есть с человеческой личностью. Так выявляется динамичная универсальность личного отношения. Будучи символом, произведение искусства есть в то же время аллегория, иносказание, в изначальном значении этого слова. Оно выявляет логос предмета в свидетельстве о личности, воспринявшей этот логос; то есть предмет художественного произведения соотносится с иной реальностью, отличной от его условного онтического восприятия: иное сказывает[492]. И потому речь искусства будет тем универсальнее и непосредственнее, чем будет личностнее, чем в большей мере сумеет выразить ту универсальную возможность, каковой является личное отношение, — возможность проявления личной уникальности и неповторимости предмета в личном горизонте проявления. Именно потому, что личность "объемлет" и концентрирует в себе общую человеческую природу, она есть эк–статическая способность природы, а природа есть содержание личности. Именно поэтому и логос искусства только тогда обретает всеобщий характер и порождает всеобщий познавательный опыт, когда выражает индивидуальный душевный опыт личности (индивидуальные переживания и вдохновения).
Другими словами, художественное высказывание всегда есть "нравственно" — эротическое усилие, направленное на то, чтобы превзойти индивидуальность, расчлененность природы на индивидов. Цель этого усилия в том, чтобы достигнуть универсальности личного отношения с миром. Художник превозмогает индивидуальность, подчиняясь внутренним "законам", которые управляют "стечением" логосов природной реальности. Эти "стечения" составляют суть бытия вещей[493]. Благодаря такому подчинению искусство становится возможностью "аскезы", средством восстановления личности в ее бытийной подлинности. Художественное творчество отождествляется с опытом личностного измерения мира, с личным открытием и выявлением личного логоса вещей. И поэтому когда художник добивается не просто законченности впечатления в его индивидуальном выражении, но ищет истинную форму жизни (пусть даже ему удается пережить и выразить только экзистенциальную неудачу человека), когда он поднимается до вершин личного творческого выражения, — тогда он переживает нечто подобное изначальному блаженству, до грехопадения. За каждым произведением искусства скрыта бездонная тайна личности. Способ бытия человека и мира лежит по ту сторону любых условно–предметных формулировок. В той мере, в какой личность есть самое близкое и самое далекое, она есть неизреченное. Искусство — это речь (λόγος) неизреченного.
§ 60. ПРИРОДНЫЕ ЭНЕРГИИ КАК ЛОГОС ЛИЧНОСТНОЙ ИНАКОВОСТИ
Теперь мы можем утверждать, что логос есть проявление личности посредством природных энергий. В предыдущей главе мы определили энергии как универсальную способность природы к раскрытию своего личного способа бытия. Мы познаём природу только как содержание личности. Иначе говоря, мы познаем только способ, каким бытийствует природа, и это знание становится доступным для нас благодаря энергиям природы, являющим логос личностной инаковости. Беседа, письменная речь, мимика, жест, художественная практика, эрос — все это энергии, или способности общей природы, которые являют логос личностной инаковости. Личность в ее экстатической соотнесенности — всегда логос, и этот логос есть проявление энергий природы, в которых становится явной личностная инаковость.
В перспективе такого онтологического истолкования логоса мы получаем возможность вновь обратиться к реальности космического логоса и увидеть мир как логос: как проявление личной созидательной энергии. Глядя на вещи как на "творения", мы связываем логосы вещей с энергиями, или "волениями" творящей личности. Максим Исповедник говорит: "Логосы сущих, от века, соответственно божественному знанию, предупорядоченные в Боге и незримые, каковые у Божьих людей принято называть также благими волениями, созерцаются мыслью, исходя из творений. Ибо все творения Божьи, по природе, вкупе с должной наукой, созерцаемые нами в познании, тайно возвещают нам логосы, согласно которым они возникли, и вместе с тем выявляют в себе цель, преследуемую Богом при каждом творении, согласно чему и небеса повествуют о славе Божьей, и твердь возвещает о создании рук Его. Ибо вечная сила и божество — это соединенное с сущими промышление и энергия, проистекающая из промыслительного"[494].
Вся природная действительность логосна в той мере, в какой логосы сущих не замыкаются в самих себе, а соотносятся с личными энергиями, или волениями Бога, образуя стройную систему логосов, "согласно которой и самой целостности, и частям целостности свойственно проявляться и быть, как если бы они заключали в себе светоносную причину самих себя"[495]. Логосная структура мира, космическая симфония, или литургия, логосов онтической реальности отображает единовидность бытийного начала сущих — личность Бога–Слова, явленную в энергиях божественной сущности[496].
Таким образом, когда мы говорим о возможности познать Бога через свидетельство мира, то соотносим логос мира не с некоей безличной Первопричиной, а связываем его, как возможность личного проявления, с самим Богом. И эта связь не есть отношение части к целому или относительного к абсолютному, потому что в пространстве личного проявления нет количественных категорий. Принять логос вещей — значит обрести опыт личного отношения. Мы открываем в логосе мира второй член этого диалектического отношения, которое может быть пережито лишь как общение личностей, общение в экстатично–любовной взаимности. В границах этого жизненного общениялогосное бытие человека и логическая структура и единовидность мира являют свою "изначальную" бытийную предпосылку — Личность Бога–Слова. "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Всё через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть" (Ин 1:1–3).
Глава вторая ОБРАЗ (ИКОНА) КАК "СЕМАНТИКА" НЕ–УСЛОВНОГО ЛОГОСА
§ 61. ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ ОНТОЛОГИЯ КАК ПРЕДПОСЫЛКА УСЛОВНОЙ СЕМИОЛОГИИ
